Оседлать чародея - Крускоп Сергей. Страница 31

– Кадати, – отвечал конек. – Большой базар к северу от крепости.

Воображаемая карта медленно ползла перед взглядом Омелии до тех пор, пока береговая линия не сворачивала резко к югу и примыкающая к морю пустыня не расцвечивалась зелеными пятнышками оазисов. Кадати лепился к берегу обращенной на восход бухты и походил на скопление крошечных разноцветных лоскутков. Омелия приближала изображение, пока не стали видны отдельные плоские крыши – иные с крошечными садиками или изящными беседками, и разделяющие их узкие темные расселины улиц. Угловато извиваясь, они сползались к широкой площади, пестрящей разноцветными навесами и палатками, меж которыми копошилась людская толпа.

– Замечательно! – откомментировал Лазаро. – Видишь, ничего сложного. У тебя прекрасно получается!

– После того, как ты меня научил, – фыркнула Омелия.

– Какое там «научил», – отмахнулся конек. – Так, пару советов дал. Ты все сама делала. Могла бы и без моей помощи справиться.

– А что тебе мешало дать мне эти советы месяц

назад?

– Да как-то не подумал, – смущенно сознался Лазаро. – Для меня управление сферой на таком уровне – это что-то близкое по сложности к элементарным гигиеническим навыкам. Даже и в голову не приходит, что кто-либо может с этим не справиться после того, как шар активирован.

Конек казался искренне огорченным своим недосмотром, и Омелия только вздохнула.

Ближе к вечеру Лазаро засобирался.

– Пора мне возвращаться в Угорию, – сообщил он. – А то как бы Виан не пропал там без меня.

– С чего бы ему пропасть? – пожала плечами принцесса. – Да и вообще ты мне так и не объяснил, зачем ты с ним возишься? Он, наверное, славный парень и даже неглупый, но… Не из праздного любопытства же?

– Много знать будешь – скоро состаришься, – нравоучительно сказал Лазаро. – А я заинтересован, чтобы это, напротив, случилось как можно позже. Вот посмотри на меня: видишь, до чего многие знания доводят?

Омелия скептически хмыкнула.

Через открытое окно в зал влетел седой ворон и уселся на край стола. Наклонил набок голову, поведя из стороны в сторону клювом, и с видимым любопытством заглянул одним глазом в хрустальную сферу.

– О, – воскликнул Лазаро, уже приготовившийся открыть портал, – это же один из моих воронов!

– Твоих? – удивилась Омелия.

– Ну да. Я приручил ворона еще… хм… до того, как поступил на службу к твоей матери и стал придворным магом Эрианта. А когда поселился здесь, во дворце, то и ворон устроил гнездо неподалеку. И нередко прилетал ко мне в комнату по старой памяти – сперва один, а потом и с подросшими птенцами. Вороны живут долго, но вовсе не столь долго, как многие думают. Так что эта старая птица, – Лазаро покосился на пернатого, с интересом прислушивавшегося к разговору, – один из сыновей того первого моего питомца.

– Крок! – внес ворон свою лепту в беседу.

– У тебя-то он откуда? – спросил конек принцессу.

– Прилетел как-то в гости, – пожала плечами Омелия, – да и остался. Ему, похоже, с сородичами общаться уже неохота, а мне хоть какая-то компания.

– М-да, – протянул Лазаро. – Знаешь, они ведь очень умные птицы. Сообразительные и наблюдательные – в этом народная молва не ошибается. Когда-то отец и братья этого ворона, а может, и он сам, прилетали ко мне, и я от них узнавал кое-какие вещи. Например, помнишь, когда кочевые племена хотели совершить набег на окраины Эрианта? Тогда вороны сообщили мне об их приближении гораздо раньше, чем стражи заметили поднятую верблюдами пыль. К сожалению, Аль-Хардировы войска не приближались к городу средь бела дня, с громким топотом и боевыми кличами…

Он немного помолчал.

– Ну да, – сказала Омелия, – ты тут бываешь так редко, что я бы вообще говорить разучилась. А -этим, – она погладила ворона по шее, – хоть немного поговорить можно. Нет, это, конечно, не заменяет нормальную беседу – словарный запас у него невелик. Но хоть какое-то подобие…

– Не переживай, – утешил ее Лазаро. – Если все получится, тебе здесь томиться недолго. Седмицу, может – две.

Омелия сокрушенно вздохнула.

– Как ты сказала? – встрепенулся вдруг конек. – Поговорить с вороном? Странно, раньше никто из этой семейки говорящим не был…

– Ты же сам сказал, что они тебе рассказывали что-то. О кочевниках предупредили…

– Ну да. Но не по-человечески. У них есть подобие собственного языка, очень простое, я бы сказал – примитивное, но пригодное для передачи сведений.

– А… – протянула Омелия. – Ну, может быть, он на базаре или в порту слов нахватался. Ручной же был, к людям близко подлетал.

Ворон гулко клюнул хрустальный шар.

– Ладно, мне пора. Постарайся не скучать здесь – уже очень скоро я тебя отсюда выручу.

Лазаро попробовал улыбнуться конским ртом, а затем скакнул в замерцавшее в воздухе окно портала.

– Карро крок! Орр, – сказал ворон, встряхиваясь.

– Ну да, я тоже так считаю, – рассеянно согласилась девушка.

Спрятав, как обычно, «запретную» книжицу на Дно сундука, Виан вышел подышать воздухом. И увидел, как через двор проскользнула какая-то тень – определенно человеческая.

– Эге, – прошептал парень, – никак Селиван в город отправился на ночь глядя!

За последние три-четыре дня нелюбовь Виана к царскому советнику окрепла, хотя тот, казалось бы, не давал особого повода. Смотрел, конечно, на парня волком, и даже не волком – змеей, но мало ли кто на кого и как смотрит. Однако недавняя словесная стычка как будто обострила у Виана восприятие подобных косых взглядов, и он невольно начал искать в поведении и характере Селивана неприятные и порочащие того черты.

Лошади Селивана не любили, и, с точки зрения парня, это уже было достаточно веским доводом против. Кроме того, Сурочка, после возвышения Виана вынужденная иногда с ним разговаривать, как-то пожаловалась, что в присутствии тощего ей как-то не по себе. Правда, Виан уже уяснил, что Суре не по себе в присутствии мышей, змей, кошек, комаров, тараканов, лягушек, галок, старшего жреца Пастха, гадалок, ярмарочных зазывал и дворцового кузнеца. Тем не менее, слова царской фаворитки запомнились. А посему, завидев, что недруг куда-то спешит в сгустившихся сумерках, Виан последовал за ним.

Перед воротами дворца возникла заминка. Входить-выходить было не запрещено, но Виан вдруг сообразил, что ежели Селиван затеял в городе что-то недоброе, то постарается узнать, не следил ли за ним кто. И привратники ему сообщат, кто именно вышел следом.

Можно было, конечно, подождать или вообще никуда не ходить. Ну куда, в конце концов, мог направляться Селиван на ночь глядя? В кабак или к продажной девке под бок. В кабаке, правда, он наверняка будет не столько пить, как добрый человек, сколько чужие разговоры слушать, но Вианово ли это дело?

Найдя за углом конюшни место поукромнее, Виан сосредоточился, прикрыв глаза, представил себе такой же укромный уголок за внешним контрфорсом стены и шагнул в замерцавший прямоугольник Двери. И мгновенно прижался к контрфорсу спиной, затаив дыхание: Селиван, как раз только что прошедший мимо этого места, остановился и огляделся. Парень готов был возблагодарить хоть Пастха, хоть какого другого бога за то, что Дверь успела погаснуть прежде, чем Селиван посмотрел в его сторону.

Советник, впрочем, никаких особых подвохов не ждал и оглядываться начал просто в поисках источника непонятного шороха. Не найдя его, он пожал плечами и, не таясь, пошел прочь от дворца. Чем лишний раз уверил Виана, что направляется именно в кабак. Если бы парень знал слово «паранойя», то непременно бы заподозрил ее у себя. Тем не менее он оторвался от холодной каменной кладки контрфорса и двинулся следом за советником, стараясь не терять его из виду.

Скоро стало понятно, что направлялся Селиван не в кабак, по крайней мере – ни в один из известных Виану. Держась в густой темноте вдоль заборов, парень увидел, как тощий свернул к Храму. Селиван, впрочем, не пошел к главному входу, а постучался в небольшую калитку.