Авантюрист - Дяченко Марина и Сергей. Страница 15

– Я заплатил бы, если бы вы чуть уступили… – Названная купцом сумма была меньше той, что желал получить Черно Да Скоро, но ненамного. Оценщик хмыкнул – купец явно предлагал лишнее за приглянувшийся товар. А я думал, что все купцы скупердяи…

Будь честен перед собой, желчно сказал мне здравый смысл. Если бы ты не собирался продавать замок – зачем было тащить сюда эту троицу? Зачем вся эта унизительная процедура – чтобы в конце концов впасть в истерику и отказаться от спасительных денег? Не честь продаешь – всего лишь старое строение… И не ради каприза, а спасая собственную жизнь..

Будто опровергая доводы здравого смысла, сердце мое болезненно сжалось.

– Он еще колеблется, – проворчал торговец недвижимостью, но за ворчанием скрывалась радость – процент от сделки выходил немалый.

– По рукам? – спросил купец, видя, что я готов согласиться.

Я поднял глаза – Маг из Магов Дамир глядел на меня с портрета. Ни осуждения, ни возмущения, ни сколько-нибудь сильного чувства не было в этом взгляде; я впервые подумал, что художник был, наверное, бездарен.

– По рукам? – повторил купец.

Я набрал в грудь воздуха:

– По ру…

Пламя в камине взметнулась. Столбом вытянулось в трубу, тут же распласталось, норовя вытечь из-под каминной решетки, холодный ветер прошелся по без того сырому залу, и за спинами у нас явственно послышался стон.

Купец, оценщик и торговец недвижимостью в ужасе завертели головами; я сидел неподвижно, потому что то, что увидел я, им только предстояло увидеть мгновением позднее.

Под высоким окном, забранным решеткой, стоял, сгорбившись, невысокий щуплый человек лет пятидесяти. Никто, даже будучи незнакомым с природой призраков, не отнес бы пришельца к миру живых. Человек под окном был чем-то сильно огорчен; горящие глаза его, глаза призрака, казались тем не менее беспомощными и близорукими.

– А-а-а?!

Купец, оценщик и торговец жались друг к другу. Привидение последний раз взглянуло мне в глаза, махнуло рукой, будто говоря «а, не все ли равно», прихрамывая, удалилось в дальний угол зала и там растаяло в воздухе.

Я мельком подумал, что у призрачного Судьи были совершенно другие повадки.

Прошло несколько минут в гробовой тишине, после чего купец сказал «уф», торговец громко высморкался, а оценщик пожал плечами:

– Видите ли, дорогой господин Рекотарс… Не стоило скрывать от нас наличие в замке призраков.

– Я не скрывал, – огрызнулся я внезапно осипшим голосом.

– Вы хотите сказать, что видите его впервые? – желчно поинтересовался торговец недвижимостью.

– Вот именно, – буркнул я уже раздраженно.

– Наличие призрака сильно влияет на стоимость, – задумчиво пробормотал оценщик. – В одних случаях сбивает цену, в других, наоборот, прибавляет покупке веса… Как вы думаете? – обернулся он к купцу.

Купец сидел белый как мел. Щеки его, еще недавно круглые и тугие, теперь обвисли пустыми мешками.

– А это мысль, – оживился торговец. – Если вы уж решились платить за замок завышенную цену… Видите ли, отнюдь не в каждом замке имеется призрак, и вам, можно сказать…

– Я не буду его покупать, – сказал купец глухо. Оценщик и торговец переглянулись.

– Видите ли, – мягко начал оценщик, – купить замок отдельно от призрака по нынешним временам не представляется…

– Я не буду его покупать! – Купец встал. – Я вообще не буду покупать этот замок!

Послышалось ли мне злорадное хихиканье в камине?

Гости удалились – впереди решительный купец, за ним, как полы мантии, оценщик и торговец; я еще посидел в темном зале, потом спустился в подвал и мертвецки напился. До икоты.

Комедианты спешили. Размалеванные повозки сумели проделать неблизкий путь; другое дело, что скрыться, затеряться среди хуторов комедиантам никак невозможно. Все равно что свечке прятаться среди темной ночи – все, видевшие повозки хоть раз, уверенно указывали путь их продвижения. Маленький отряд, предводительствуемый Эгертом Соллем, не отдыхал.

Комедиантов настигли под вечер; повозки тянулись в гору, заходящее солнце золотило их подрагивающие бока. Испуганные люди обернулись навстречу налетевшему, как возмездие, отряду; предводитель труппы был грубо схвачен за воротник и притянут к оскаленному лицу Солля:

– Где?!

Спутники полковника уже перетряхивали повозки и заглядывали в лица перепуганным женщинам.

Предводитель труппы облизнул пересохшие губы:

– Кого… изволите… искать?

Ошибки быть не могло – именно эта труппа с ее двумя повозками две недели без малого гостила в «Храбром шмеле». Именно этот круглолицый, внешне безобидный актеришка сманил за собой дурочку Алану.

Эгерт обернулся к спутникам:

– Ну?!

Стражники растерянно разводили руками. Девчонки не было ни в одной из повозок, и среди пеших путников ее не было тоже.

– Где она? – бросил Солль в лицо перепуганному предводителю.

– Она ушла, – плаксиво сказала полная женщина с выразительными, как у печальной лани, глазами. – Благородный господин, помилуйте, сама ведь привязалась, нет сил… Мы ее сперва гнали – так она уперлась, как репей прицепилась, Небо свидетель, а потом, в Гнилищах, ей наскучило, мы уже не пускали, одной девчонке-то бродить… незачем… так разве удержишь, норовистая, что твоя лошадь, благородный господин, в чем мы провинились-то, ежели вы ее ищете, так в Гнилищах ищите… удрала…

Селение Гнилищи осталось далеко позади, на расстоянии дня безостановочного пути. Солль огляделся – актеры переминались с ноги на ногу, все как один растерянные и перепуганные.

Солль с трудом подавил в себе недостойное желание хлестануть кого-нибудь кнутом. Без единого слова развернул лошадь и поскакал назад.

И потому не видел взгляда, которым обменялись комедианты за его спиной.

Часы пробили девять, когда трактир стремительно начал пустеть. Добрые поселяне, еще мгновение назад степенно беседовавшие за столь же доброй выпивкой, внезапно обрели способность говорить без слов: из угла в угол заметались красноречивые взгляды, и разговоры стихли один за другим. На столах оставались недопитые кружки; староста, увлеченный, все еще рассказывал, но проходящий мимо парень тронул его за плечо и указал глазами куда-то мне за спину. Староста проследил за его взглядом – и фонтан его красноречия иссяк.

– Прощеньица прошу… Запамятовал… дельце одно… здоровья и процветания господину Ретанаару, со смирением – прощайте…

Трактир к этому времени напоминал оставленную беженцами деревню: все вверх дном и ни живой души в округе. Староста поспешно проковылял к двери – тогда я наконец-то сподобился повернуть тяжелую, будто окованную железом голову.

В углу за моей спиной сидел Чонотакс Оро собственной персоной. Сидел, навалившись локтями на стол и опустив на сплетенные пальцы продолговатую, выбритую до блеска голову.

Жаль, что посетители трактира разбежались. Что никто, кроме трактирщика, не видел того приятельски-покровительственного взора, которым я, Ретанаар Рекотарс, ответил на цепкий взгляд зазнавшегося мага. Собственно, так и должен смотреть уверенный в себе властитель на колдунишку, обитающего в его землях…

– Привет, Ретано, – сказал Черно Да Скоро, не поднимаясь из-за своего стола. – Достал деньги?

Теперь я должен был либо продолжать разговор через весь опустевший обеденный зал, либо встать и подойти к мерзавцу-Черно. Как мальчик.

– Достану – тебе сообщу, – отозвался я прохладно. И отвернулся, давая тем самым понять, что разговор окончен; но неужели господин маг зашел в деревенский трактир затем только, чтобы пропустить стаканчик вина?!

– У меня к тебе дело, Ретано, – громко сказал Черно за моей спиной. – Поговорим?

Сердце мое пропустило один удар.

Не то чтобы я успел к тому времени отчаяться. Не то чтобы я сдался. Я не так просто отчаиваюсь и, уж конечно, не сдаюсь. До назначенного Судьей срока оставалось еще девять месяцев, и я был уверен, что что-нибудь придумаю, – но неудача, особенно крупная, отнимает силы, а в последнее время неудачи преследовали меня по пятам. Вот почему небрежное приглашение Черно заставило меня так болезненно встрепенуться.