Не остаться одному - Верещагин Олег Николаевич. Страница 8
Он бил. Я говорил, твердил эти строки, словно молитву. Опять и опять, раз за разом.
После этих побоев меня мучили мысли о вечности. Я лежал на подстилке, старался поменьше двигаться, поглубже дышать и не думать о том, что могу остаться тут навсегда. Навечно. От таких мыслей можно было сойти с ума… и это тоже означало вечность, но еще более ужасную. Тот парнишка вставал у меня перед глазами снова и снова.
Меня никогда в жизни до Города Света не били просто так. Не в драке, а именно вот так, как… как раба. От этого тоже можно было сойти с ума, я не раз жалел, что не погиб… но вспоминал Танюшку и начинал утро с разминки.
Вообще говоря, я неплохо, хоть и однообразно, питался, если посмотреть непредвзято. Так что физические усилия даже были нужны мне. И после первого, совсем уж горького отчаянья, я начал изводить себя боксом и гимнастикой. Аль Карнай даже выходил несколько раз посмеяться над своим рабом, который колотил стенку кулаками так, что на ней постепенно образовалась вмятина.
В это время он видел меня только со спины, не в лицо. Иначе, наверное, начал бы бить и за бокс тоже. А так – это его просто смешило…
– Зачем ты это делаешь? – спросил меня Кристо.
Он довольно часто разговаривал со мной, и я, сперва отмалчивавшийся, в конце концов перестал валять дурака. Кристо ведь ни в чем не был виновен. Он не был ни трусом, ни слабаком, как мне показалось сначала. Просто ему не для чего было бороться, в прошлом ничего не осталось, и он махнул на себя рукой.
– Я убегу, Кристо, – ответил я, усаживаясь у стены. – Даже если это будет первый случай. Я убегу.
Греческий мальчишка смотрел на меня печальными глазами.
Абди аль Карнай ушел рано утром, и я, открыв ему дверь и закрыв ее за ним, вновь завалился спать «до завтрака». Плюсом моего угла было то, что за день стены нагревались и даже под утро все еще щедро отдавали тепло (даже если учесть, что тут и вообще жара!).
Кажется, мне что-то снилось, но не помню – что, и, проснувшись, я увидел, что на этот раз мне принес есть не Кристо, а все та же служанка-урсачка. Эта ящерица меня боялась (даже миски пододвигала специальной палкой), но в то же время я был ей любопытен. Вот и сейчас – она по-обезьяньи уселась на крылечке, выложенном мозаичной плиткой, свесив с колен положенные на них лапки, и внимательно-опасливо следила, как я ем. Вообще это не очень приятно, когда на тебя смотрят, как на волка при кормлении зверей. Но и льстит, если честно.
Закончив есть, я чуть подтолкнул миску ногой.
– Иди, забери, – предложил я ей. Она, поняв жест, вскочила и молнией исчезла в доме, словно я мог сорваться с цепи и разорвать ее в клочья.
Разорвать ее в клочья я, наверное, мог. А вот сорваться… Я обсасывал эту идейку и внимательно исследовал стену. Ее, вообще говоря, можно было бы и раскрошить. Но сквозь нее проходили – кажется, это называется «армировали» – стальные балки, в одну из которых уходил расклепанный там, снаружи, на улице, штифт, которым заканчивалась цепь. А у самой цепи звенья были литые.
Вот, кстати, еще вопрос. Армированная стенка! Ради интереса я прикидывал, нельзя ли на нее влезть. Но допрыгнуть до верха я не мог, а встать было не на что. Хлипкий навес меня не выдержал бы.
И вообще – многовато тут странного… Этот пояс, словно со страниц фантастического романа… А сам тот факт, что я здесь? Зачем? Я сильный и крепкий – меня сам бог велел запихать на какие-нибудь плантации… А если у них нет плантаций, то кто их кормит?.. Ну, положим, они прикинули и решили, что на плантациях я работать не стану (правильно решили, кстати). А Кристо? Симпатичный, вот и попал сюда? Ерунда, мальчишки в нашем возрасте почти все, с точки зрения таких мразей, – симпатичные…
А этот странный звук, который слышен по нескольку раз в день? Ощущение такое, что… что прогревают авиационный двигатель, как это ни смешно…
Почти со злостью я подумал, что раньше был сообразительней. И умел делать логические выводы на минимальном материале. Расслабил мозги, привык все решать палашом! Король Поединков, блин…
Это было не очень-то справедливо. Но я хотел на себя разозлиться, это иногда помогает…
Во двор вышел Кристо и потянулся – совсем как обычный мальчишка, утром, после хорошего сна, вышедший на дачное крыльцо и увидевший, что и день будет хорошим тоже.
– Привет, – окликнул я его.
– Привет. – Он снова улыбнулся, но уже мне, и, подойдя, сел на корточки. – Поел?
– Поел, – кивнул я.
Кристо помолчал и осторожно сказал, пряча глаза:
– Слушай… если все-таки ты… ну… если тебе тяжело без… ты можешь… я, честное слово, не обижусь…
– Нет, Кристо, – покачал я головой. – Я обижусь на себя.
В одном он был прав. Я привык к Танюшке – в том числе и в плане того, что называют глупым словом «секс».
А уж если быть совсем честным, то я на какой-то момент задумался: а что, если правда?.. Я же не собираюсь никого насиловать, Кристо сам…
Но потом я вспомнил все, что видел из этого раздела. И понял, что в случае, если поддамся, то потеряю самоуважение – в гораздо большей степени, чем может его разрушить унизительное сидение на этой цепи. А главное – главное, я ощущал это! – Кристо, что бы он ни говорил, уже не сможет относиться ко мне, как сейчас. Я не мог этого выразить словами, но как-то смутно ощущал, что мое присутствие здесь что-то потихоньку меняет в Кристо. В сломавшемся мальчишке, смирившемся со своей участью… Словно росточек какой-то в нем пробивался.
Он был свободней меня физически. Я сидел в ошейнике на цепи. И все-таки в чем-то я оставался свободней его…
– Олег, – тихонько сказал Кристо, и лицо у него было странным. – Олег, я ведь не сразу сдался… Я и с дороги бегал… Меня поймали, били… И здесь… Я сначала есть и пить отказывался… А потом – потом испугался… Я хоть и грек, – он жалко улыбнулся, – но эллина из меня не получилось.