Цветок и камень 2 (СИ) - Иванова Александра. Страница 38

В салоне висела тишина. Она не была гнетущей, но напряженной точно.

Через какое-то время показались ворота моего дома. Он не был таким шикарным как у семьи Криса, но Алан и Ксена Лерои были не менее богаты, чем Стоуны. Пользы от этого, как от козла молока, но зато, на разные праздники родители не скупились.

Трехэтажный белый дом с густыми кустами вокруг был увешан какими-то лампочками, которые смотрелись очень хорошо. Не по-рождественски, а даже как-то строго. Наверняка, какой-то декоратор постарался.

Я ступила туфлями на невысоком каблуке на гравиевую дорожку и начала различать музыку из дома. Они в оранжерее. Ее по желанию мамы сделали огромной, растения были для нее куда важнее, чем собственные дети.

Двор был заставлен машинами и зачарован, когда мы с Крисом оба оказались на улице, его автомобиль скукожился, если можно так выразиться. Подобным трюком волшебники часто пользовались, это помогало сэкономить парковочные места. Весьма прозаичное применение для магии, как по мне.

Двери нам распахнул швейцар. «Шестерка» он или нет, я не поняла, но вот рун на руке у него не было. Это меня слегка расслабило. Может отец и не плохой человек?

Я оглядела просторную прихожую. Странно чужую, хоть я тут и жила восемнадцать лет.

— Вас проводить? — с явным французским акцентом спросил швейцар.

Я удивленно захлопала глазами, а потом вспомнила, что он судит по мне по платью. Мерзкому платью, для грязи.

— Я дочь — голос был слегка хриплым и я прокашлялась.

Швейцар услужливо кивнул, и мы пошли на музыку. Белые коридоры со стильными фотографиями с выставок: машины, дома, мосты или просто какая-то мазня, так называемых, прогрессивных художников и ни одной семейной фотографии. Цветы в вазах идеально подобранны. В основном розовые тюльпаны.

Мне стало дурно от всего этого безупречного шика, но шага я не сбавила.

Наконец мы вошли в оранжерею, и у меня вырвался вздох удивления.

По стеклянным огромным окнам со стороны улицы двигались молнии. Как будто ты в клетке. Интересно сколько они заплатили электрикам, чтобы те собрали молнии с громоотвода и задержали их для декора? Не удивлюсь если они и грозу вызвали по заказу.

Гостей было огромное количество, мы пришли видимо поздно, так что тосты уже были произнесены, а гости просто ходили с бокалами, общались или танцевали.

— Гардения — ко мне подошла мать и холодно улыбнулась.

Ксена Лерой была одета в шикарное, но при этом весьма простое белое платье до колен. Уши ее украшали симпатичные жемчужные серьги, которые, видимо, шли в комплекте с жемчужным колье и браслетом, на ее изящных руках. Светлые волосы, точно как у Ника, были убраны в высокую прическу, скрепленную множеством шпилек и невидимок. Макияж, как обычно, идеален и почти незаметен, маме казалось очень важным выглядеть натурально, таким образом, она пыталась достойно встречать возрастные изменения. Что же, надо признать, что для сорока восьми лет, мама выглядела более чем привлекательно.

Она легонько поцеловала меня в обе щеки, пахнув ароматом сирени и легкими нотками марихуаны. Да это, кстати, забавный факт, иногда Ксена Лерой позволяла себе «забить косячок». Она вообще за свою жизнь сидела на снотворных, антидепрессантах и множестве других разных препаратах. Когда я была маленькая, нашла у нее пакет белого порошка, хорошо хоть не догадалась пойти показать отцу или употребить самой. Хотя вдохнуть его я бы вряд ли догадалась, а вот съесть вполне. В общем, между обычными своими делами холодной расчетливой стервы, она расслаблялась. Видимо, быть женой влиятельного политического деятеля и самой вести жизнь светской дамы, для нее было сложно. Отец знал, наверное, хотя ему на всех кроме себя было всегда плевать. Свою собственную политическую жизнь после моего рождения мама вела очень вяло, и переключилась на более тривиальные занятия. Только не вздумайте подумать, что на семью.

— Мы опоздали?

Ксена засмеялась, таким противным наигранным смехом.

— Нет, все правильно, просто я решила, что раз ты больше тут не живешь, то и при тостах участвовать не должна.

Проще сказать, раз ты теперь «шестерка», то твое лицо мы терпим из-за фамильного сходства. Да и вдруг, не дай бог, кто-нибудь решит, что ты просто обязана сказать теплые слова знаменитому родителю публично.

Я вежливо улыбнулась и, обходя гостей в нарядных платьях, прошла к отцу, чтобы с почтением поздравить.

Он стоял и разговаривал с какими-то мужчинами в дорогих костюмах, его туалетная вода противно распространялась вокруг облаком вони. Я всего в паре шагов от него спокойно ждала, пока он закончит разговор. Он засмеялся, а развернувшись ко мне, его улыбка поутихла. Я постаралась не реагировать, но, кажется, на лице у меня все итак было написано.

— Позже подойду — тихо сказал он собеседникам.

Его поседевшие волосы стали совсем жидкими, а когда-то красивые серые глаза поблекли.

— Гардения, не думал, что ты придешь.

— С юбилеем — тихо проговорила я.

Отец кивнул.

— Где Ник? — вырвалось у меня.

Отец, кажется, был рад поговорить о чем-то конкретном, формальные любезности в число его достоинств не входили.

— В комнате, спит.

Я легко наклонила голову.

— Рада тебя видеть.

Алан Лерой извлек подобие улыбки.

— Не думал, что твой хозяин тебя отпустит.

Руки в перчатках покрылись испариной. Угроза в его голосе или мне показалось? После того, как я узнала, что мой отец может быть тем человеком, из-за которого мы чуть не погибли, в его словах я начала различать оттенки и намеки. Надеюсь, это просто паника.

— Он понимает, как важно мне появляться на таких мероприятиях, для — меня? — нашей семьи.

Алан Лерой кивнул и вернулся к собеседникам.

Последующее некоторое количество часов, я провела в вежливых беседах с гостями. Они холодно интересовались моим здоровьем и в конце заговорщически допытывались, что именно Крис мне приказывает. Работа по дому — быстро стала самым популярным и трендовым ответом. Нельзя сказать, что на лицах старых сплетниц не появлялось выражение искреннего негодования, так что после этого они сразу с постными минами отходили от меня на другой конец толпы.

У стен, как и положено, собрались «шестерки». Парни были тоже одинаково одетыми, их одежда несколько напоминала одежду стюардов в самолетах. Они недоверчиво косились за стекла, у которых вынуждены были стоять, а там все искрилось током.

Я резко развернулась и направилась к выходу. Крис стоял со стаканом виски, и я слегка кивнув головой в сторону, велела ему следовать за мной. Мы, миновав коридоры, стали подниматься по лестнице.

— Гардения? — резко окликнул меня материнский голос.

Я застыла на ступеньке, сжимая перила.

— Да?

— Куда вы собрались? — в ее глазах появились странные отблески, похоже на антидепрессанты, видимо праздник для нее был волнительным.

— В туалет — резко ответил Крис и потянул меня за локоть наверх.

— Вдвоем? — мать странно хихикнула — Ну, Крис, не шумите. «Шестерки» они, конечно, послушные, но это не повод устраивать Содом на глазах у всех гостей. Оставайтесь сегодня тут — она покосилась на стакан виски — Ты все-таки ее целой довезти должен, да и грозу до утра обещали.

Это что материнская забота такая?

Ее взгляд стал туманным, а меня чуть не вырвало. Не знаю, что пугало меня больше, ночь в старой кровати или спокойная реакция матери на то, что Крис принудит меня к сексу в ее доме. Ксена пошла обратно в зал, а мы продолжили путь.

— Говорил же она сука — пробормотал Крис.

Я кивнула. Комментировать желание пропало.

Отцовский кабинет был на втором этаже и скрывался за массивной деревянной дверью. Внутри царил полумрак. Старинные часы, поднос с дорогим виски. Огромный стол и глубокое кожаное кресло. Прямо за ним на стене, между двумя книжными шкафами, висела картина.

Это была сцена охоты: изящная лань умирала исколотая стрелами. В детстве я ее боялась, но после тринадцати лет, когда научилась телекинезом вскрывать его сейф, мне стало безразлично смотреть на ужасные раны бедного животного. Даже больше, я просто никогда не хотела быть на нее похожей, она стала мне омерзительна. В мозгу маленькой тринадцатилетней девочки, пришедшей сюда, что бы украсть пару сотен на какую-нибудь никчемушную вещь, эта лань стала символом слабости. Если бы я тогда знала, как много у меня будет общего с этим животным.