Шанс (Сборник) - Пехов Алексей Юрьевич. Страница 12

Лённарт прищурился:

– Готов поспорить, тебя зовут Расмус.

– Ба! – Чернобородый сделал удивленные глаза. – С чего ты так решил?

Изгой пожал плечами:

– В народе говорят, Дагни Два Сапога и Расмус Углежог – неразлучная пара.

– Только зимой, малыш, – сказала рыжеволосая, продолжая поглаживать Сив по волосам. – Вот видишь, братец. Он не так безнадежен, как ты думал.

Орвар, не переставая жевать, пробурчал, что в гробу он таких видал. Сотнями. Лённарт в ответ отхлебнул глега.

– Ты упомянул про следующий Отиг. По мне, так до него еще слишком далеко. Вначале надо пережить этот.

– Все зависит от тебя. – Настала очередь Расмуса пожимать плечами. – Мы дадим тебе шанс выжить.

Лённарт не горел желанием заключать сделки с темными силами.

– Еще? – улыбнулась Дагни.

Охотник за головами подумал, кивнул и протянул рыжей опустевшую кружку. Она вновь наполнилась глегом, и Изгой не успел моргнуть, как перед ним, прямо на земле, появились глиняные миски с едой.

– Угощайся, – благодушно предложил чернобородый. – Ешь-ешь. Я отсюда слышу, какое эхо живет в твоем животе. Избавь меня от этих звуков. А после… поговорим.

Кислая салака, брусника, мед, грубый зерновой хлеб и мясо глухаря с пареным луком. Лённарт не заставил просить себя дважды. У него с раннего утра во рту не было ни крошки, и он надеялся, что еда не исчезнет у него из живота точно так же, как появилась. Орвар принюхался, презрительно скривился и начал остервенело обгладывать кость, скрежеща по ней зубами.

Молчаливый молодой человек подбросил в огромный костер еще немного дров, отчего в небо ударил очередной сноп искр. За границей света белой стеной бушевала вьюга.

– Почему вы спасли меня?

– Мы? Не говори ерунды! Мы не занимаемся спасением людей. Если честно, парень, в большинстве случаев нам наплевать, что будет с такими, как ты.

– И все же вы привели меня сюда.

– Вновь ошибка. Ты сам пришел. Мы просто приняли тебя, как случайного гостя.

– К тому же собаки его пропустили, – сказал сероглазый, окруженный тремя белоснежными зверями. Голос у него оказался неожиданно высоким и звонким.

Дагни вопросительно подняла брови:

– Так, значит, это твои шутки, Охотник?

– Я им не приказывал. Просто Юрвьюдер [3] показалось, что будет забавно продолжить историю этой ночи. – На его лице блуждала загадочная улыбка. – Хьйорнтанд [4] был того же мнения.

Синеглазый пес, самый большой из трех, подошел к Лённарту и пристально посмотрел на него. Мужчина был готов заложить собственную руку, что в этом взгляде было больше разума, чем у некоторых людей.

– Ты нравишься Фирну, [5] – с удивлением сказал Охотник. – И Юрвьюдер не так просто привела тебя к огню. Мои друзья не к каждому подходят.

Пес так же молча отошел. Орвар, вытянув сальные губы трубочкой, едва слышно свистнул, привлекая к себе внимание зверя. Фирн его проигнорировал, зато зеленоглазый Хьйорнтанд решил проверить, в чем дело, и, несмотря на неодобрительно сведенные брови Охотника, направился к повелителю могил. Тот скорчил довольную рожу и швырнул в пса костью.

Он не попал, но в следующее мгновение на грубияна налетел страшный в своей ярости снежный буран. Возле горла Орвара грозно щелкнули клыки, и тот с удивленно-рассерженным воплем упал на спину. Зубы клацнули еще раз, однако через секунду пес отпрыгнул в сторону, избегая удара грубого каменного молота, появившегося в руках брата Дагни.

Толстяк, рыча и страшно сквернословя, вскочил на ноги. Брызжа слюной, он двинулся на зверя, однако рядом с зеленоглазым встали Юрвьюдер с Фирном, и Орвар в нерешительности остановился. Троица заставила задуматься даже его.

– Пока гладишь – мил да хорош, не поладишь – костей не соберешь, – рассмеялся Охотник.

Повелитель кладбищ в ответ свирепо сплюнул, в раздражении швырнул топор на землю и, резко развернувшись, ушел в темноту. Было слышно, как с грохотом разлетелись несколько памятников.

Дагни разочарованно покачала головой. Расмус кратковременную стычку проигнорировал. Лённарт допил остывающий глег. Собаки вновь расположились у ног хозяина.

– Где такие водятся? – неожиданно для себя спросил Изгой, и Охотник впервые посмотрел на него.

Серые бесстрастные глаза напугали Лённарта. А ведь он никогда не считал себя трусом и не поверил бы, что не сможет выдержать взгляд человека. Впрочем, Охотник человеком не был. Сейчас на гостя смотрела сама смерть, и ее узкие, не больше игольного ушка, зрачки парализовали его. Заставили почувствовать запах сырой земли, услышать неспешное копошение червей, понять, что еще несколько мгновений, и он больше никогда не увидит солнце.

Наваждение накатило и исчезло. Лённарт осторожно перевел дух. Охотник отвел взгляд, улыбнулся, а затем нараспев продекламировал:

Посчитав, что вполне ответил на вопрос, Охотник замолчал. Дагни, не гнушаясь ролью хозяйки очага, принесла Изгою третью кружку. Он взял, но решил больше не пить. В голове начинало шуметь. Напиток оказался гораздо крепче, чем можно было предположить.

– Эти звери – духи зимы, – решил пояснить Расмус. – Во всяком случае, прими такой ответ. Он самый простой и понятный из всего, что я могу тебе предложить. Наелся? Согрелся?

– Да. Благодарю.

Ему действительно стало лучше. Мышцы больше не наливались свинцовой тяжестью, его укутало приятное тепло, в голове хоть и шумело, но лишь от выпитого.

– Вижу, у тебя есть еще вопросы. Не стесняйся. Я отвечу на них, прежде чем задать свои, раз уж Юрвьюдер оказалась столь любезна, что тебя привела.

Желтоглазая собака протяжно зевнула. Из мрака выступила туша Орвара. Поостывший толстяк, ни с кем не разговаривая, тяжело отдуваясь, уселся обратно, на кипу шкур, злобно зыркнул из-под насупленных бровей и, выудив из воздуха целую бычью ногу, начал неторопливо ее объедать. Мясо он запивал какой-то дрянью, после каждого глотка показательно морщась, словно ел кислые яблоки.

– Тот… человек, – Лённарт покосился на задумчивого мечника, который все так же, не отрываясь, смотрел в пламя, и по его неподвижной фигуре можно было подумать, что он задремал. – Кто он?

– А… – понимающе усмехнулся Расмус. – Он такой же чужак, как и ты.

– Приблудный гость! – выразил свое мнение Орвар, разговаривая с набитым ртом.

– Понимаешь ли… – Чернобородый нагнулся поближе к уху Изгоя и заговорщицки зашептал: – Он, в отличие от нас, из плоти и крови. Но у него большая проблема, парень. Гораздо более серьезная, чем та, что заставила тебя заглянуть на наши поздние посиделки. Он бессмертный.

– Разве это плохо? – удивился Лённарт.

– Для людей – да. Мы… хм… сущности, спокойно переносим вечную жизнь. А вот вы уже на третьем-четвертом веку теряете голову. То вам становится скучно, то начинаете страдать по любому пустяку, из-за любой смерти.

– Хлюпики, – безжалостно прокомментировал Орвар.

– Бессмертие, которое тебе кажется даром богов, на самом деле кара. Все зависит от того, сколько ты с ним прожил. Чем дальше, тем тошнее. Ингольф! – Он повысил голос. – Сколько лет ты приходишь к костру?

– Не помню, господин, – глухо ответил человек. – Долго.

– Веков семь. Или восемь, – сказал Орвар. – Каждый Отиг он здесь. Еще ни одного не пропустил. Когда тебе надоест его терпеть, Расмус?