Танцы на стеклах (СИ) - Авдеева Юлия. Страница 50

— Я, ты, Игорь и Наум, — продолжил Самойлов. — Об остальном завтра. Катину я предупредил. Она соберет все необходимые травяные сборы, настои, вытяжки и лечебники. — Самойлов отступил назад и растворился в темноте, словно его и не было. Только звук удаляющихся шагов убеждал в том, что Лесе это не привиделось.

Лесандрин пришлось минут пять бороться с непередаваемым желанием раскромсать Самойлову лицо в кровь. Глубоко вдохнув, она зашла в лекарню. «От Владимира, ничего другого ждать и не приходиться. Самойлов умеет перекроить чужие планы на свой манер, не прилагая особых усилий. А уж, как он умеет испортить настроение! За это ему вообще премию давать нужно!»

Лесандрин переодевалась, беспрестанно бурча себе под нос проклятия в адрес капитана.

— Теперь еще и на задание с ним отправляться! О, Всевидящий, дай мне терпения! Ну, или ума! А в идеале и ума и терпения. Первое, чтоб не поддаться ему, второе — чтоб не убить эту сволочь! Ненароком, с отягчающими обстоятельствами!

Леся распустила волосы и стала расчесываться. Внизу живота поселилась тянущая боль. Теперь ей только на лошади и рассекать! Может, в Миладкиных запасах есть что-то от подобной «болезни»?

Девушка залезла под кровать, чтоб вытащить из тайника, под одной из половиц, сумку, в которой хранились мази и сборы, щедро выданные подругой на пользование. В ней же хранился зеркальник, тщательно обмотанный мягкой тряпицей в четыре слоя. Лесандрин стала разматывать сверток, чтоб достать этот хитро устроенный прибор. Завтра она не успеет встретиться с Атаном, благодаря Владимиру, поэтому нужно просмотреть пергамент и поведать о соображениях Миладе. Ткань развернулась, являя девушке то, что осталось от зеркальника: осколки, отсвечивающие зеленым — остатком силы символа, выведенного в верхней части.

Девушку бросило сначала в жар, потом обдало ледяной волной. «Кто это мог сделать. И, главное, зачем? — размышляла она, тело зудело так, что хотелось подскочить и метаться по комнате загнанным зверем, но усилием воли она заставила себя сидеть на месте. — Начнем сначала. Кто-то похозяйничал в лекарне и нашел тайник, в нем сумку с мазями и травами — это подозрений не вызовет, она как никак лекарь, хоть и боевой. Покопавшись в сумке, на самом дне этот любопытный кто-то находит зеркальник. А дальше вопрос: почему этот кто-то не отнес его капитану? Зачем его разбивать?»

Об отношении Владимира к людям, обладающим способностями, было известно всем. Этот, с виду тихий и спокойный человек, люто ненавидел их. Так, как он, никто не тряс империю, со времен Святомира. Он разъезжал с проверками. Вместе с алхимиками разработал способ квалификации способностей человека. И если метод определял, что способности испытуемого слишком велики, по понятиям Владимира и императора, то его неминуемо ждала тюрьма. Казней, правда не было, но потом об этих людях и слыхом не слыхивали.

Лесе стало страшно. Она, как-то выпустила из виду, отношение Владимира, к подобным ей. А что, если он узнал? Никаких, правда опытов над ней не проводили, но и о самом методе никто из простых смертных не знал. Его хранили в тайне. Лекарскую Академию года два назад тоже хотели проверить, но директор Ириан как-то замял это дело. И Лесандрин с Миладой вздохнули спокойно.

«Так, успокойся, — говорила она себе, — может, поездка в Хайт и к лучшему. Главное не снимать браслет. А если это дело рук самого Владимира? Н-е-е-ет, — отогнала она от себя шальную мысль, — Тогда бы он не был так спокоен вечером. Или предъявил бы мне зеркальник, яростно потрясая перед носом… Во всяком случае, очень хочется на это надеяться».

Девушка замотала осколки обратно в тряпицу, решив, что благоразумнее всего избавится от них. О плохом самочувствии она забыла напрочь. Девушка забралась на кровать и развернула пергамент. Лесандрин сделала пас рукой, прогревая бумагу, на которой корявым малоразборчивым почерком Атана были написаны симптомы болезни.

— Уснуть все равно не удастся. А это хоть поможет отвлечься от мыслей, — сказала она себе.

Лесандрин просидела над пергаментом до утра. Голова гудела, а глаза болели, словно засыпанные песком. Решение проблемы с зеркальником пришло спонтанно. Девушка накатала записку Миладе, в которой выложила ситуацию с прибором и соображения на счет болезни, посоветовав подруге припомнить случай из практики Феклы Зецкой. Очень уж на черный мор похоже. Девушка произнесла «шепоток» над пергаментом, чтоб для чужих глаз написанное осталось тайной и положила в сверток с зеркальником.

С рассветом в двери ее комнаты постучали. Лесандрин открыла дверь. На пороге стояла Катина. Она отдала девушке сумку с лекарствами. Леся переложила туда добрую половину Миладкиных сборов, кинув сверху сверток с осколками зеркальника. Подхватив сумки, девушка вышла из лекарни.

Недалеко от дворцовой площади Лесандрин отстала от группы странников под неблаговидным предлогом «кое-чего прикупить» и «кое-куда забежать». Лесандрин остановилась у знакомой корчмы. Выловив в конюшне мальчугана лет десяти, она потрепала его по спутанным волосам и спросила:

— Заработать хочешь?

— Еще бы! — ответил мальчонка, — А что делать-то надо?

— Отнеси этот сверток одной особе, — Лесандрин протянула ему перевязанный бечевкой сверток, в двух словах объяснив, куда надо сбегать.

— Плату заберешь у хозяина, когда управишься. Только беги окольными путями, когда уеду отсюда. Понял? — мальчонка кивал, всем видом, показывая, что все сделает так, как надо.

Девушка заскочила в корчму, и посеребрила ручку хозяину заведения:

— Хейм, смотри мальчонку-то не обижай. Вернусь — проверю, все ли ты ему отдал.

— Надеюсь, возвращение будете отмечать у меня, а, льери Лесандрин? — худой, как жердь Хейм, подмигнул частой посетительнице.

— Обязательно, — пообещала девушка и вышла из корчмы.

Теперь можно и в путь.

Дор с наслаждением потирал руки, получив очередное известие. «Что ж, девочка совсем рядом — только руку протяни. Жаль, что она еще не готова… Но ничего. Столько лет ждал — подожду еще чуть-чуть».

Мужчина улыбался. Искренне и нежно, словно держал в руках не изображение дочери Камиры на хрустальной глади зеркальника, а собственного долгожданного ребенка.

— Ты и не подозреваешь, девочка, как я тебя ждал. Копия матери, — Дор гладил поверхность зеркала кончиками пальцев, — Красивая, смелая. Я бы взял тебя под крыло, не будь ты той, что мне нужна. Жаль тебя убивать.

Дор сжал руку в кулак над гладью зеркала, и изображение смялось, как кусок ткани.

— Мастер, вас ждут в общине, — голос прозвучал в комнате, словно ниоткуда, рикошетом отскакивая от стен.

Дор щелкнул пальцами и обратился в тень. Через мгновение он стоял в большом зале с укрепленными балками и пластинами биния стенами. Биний поглощает выбросы магии. А в этом месте их предостаточно.

Дор материализовался перед людьми. Вот они — все те, кого он спас много лет назад, чьими усилиями он собирается вернуть магию в мир. И попутно отвоевать Берянию. Мысли о полной страха стране грели его не хуже соляной грелки для ног и капали бальзамом на старые раны.

— Друзья мои, каковы наши успехи?

Из толпы вышла женщина с серебристыми волосами до плеч.

— Гончие готовы.

— О, какая приятная новость! У меня сегодня радостный день! Но мы пока повременим…

— В четырех губерниях проклятие набирает обороты. Можно запускать ритуал контроля, — сказал мужчина, который стоял в первом ряду и злорадно улыбался.

— Я думаю, что для начала мы запустим призрачных вестников ужаса. Договор с темными подписан, и выпустить мы их можем в любой момент, в любом районе. Сильные разрушения и потери населения нам не нужны. Хватит оборотней и болезни, которые гуляют по империи, а вот нагнать ужаса — это милое дело.

— И где первый пункт высадки?

Дор размял длинные пальцы и соединил их домиком:

— Ваши предложения, друзья мои.

Милада сидела в комнате в правом крыле здания лаборатории, и битый час ломала голову над загадкой, которую ей подкинула Лесандрин. Подруга ошиблась и «болезнь» была не «Черным мором». Это было что-то новенькое, с большинством симптомов старого забытого проклятия, но все же не оно. Да, как магичка и травница, девушка без труда определила, природу заболевания, но как лекарь-алхимик находилась в замешательстве. По всему выходило, что лекарства от этого нет. Во всяком случае, для того, чтоб попытаться это снять, надо применить нехилую магию. Тот кто «это» создал, отдавал себе отчет в том, что после великого гона Империя не может противостоять заразе. А следовательно, магическая ситуация в стране обстоит совсем не так, как этого хочет Император.