Танцы на стеклах (СИ) - Авдеева Юлия. Страница 77

Габриэль подошла к Миладе и усмехнулась:

— Знаешь, Зецкая для ритуала нужна жертвенная кровь. Как видишь, своими людьми я пока не готова жертвовать… Ну, а ты должна хоть на что-то сгодиться.

Габриэль достала из поясных ножен кинжал с прозрачным округлым камнем в навершии — Сианиат. Резкий взмах руки, и на запястьи бывшей травницы появилась белая полоса, которая тут же набухла, окрашиваясь в красный. Габриэль поднесла к порезанному запястью Милады ладони, сложенные чашечкой, и наполнила их бардово-красной кровью.

— Не трать силы, Милада, — Габриэль участливо заглянула черноволосой ведьмочке в пылающие бешенством глаза, — раны, нанесенные Сианиатом, очень медленно заживают. Ты все равно умрешь от потери крови. Если хочешь умереть спокойно, а не корчиться в страшных муках, угомонись.

Сухонький мужичок поднес Самойлову тоненькую книженцию в потрепанном стареньком переплете и Сианиат, который Габриэль бережно передала Владимиру. Самойлов распахнул книгу на нужной странице и положил кинжал на край алтаря у ног жертвы. Габриэль вывела кровью Милады ровный круг вокруг алтаря, замыкая в него Лесандрин и Владимира. Прежде чем сомкнуть отделяющую линию, Габриэль еще раз посмотрела на ученика ее отца. Владимир ободряюще улыбнулся, и Син замкнула круг легким движением руки.

— Избранная открой глаза! — Владимир начал ритуал ровным голосом, отражающимся от оббитых бинием стен. Лесандрин, словно послушная марионетка, распахнула глаза, уставившись невидящим взглядом в потолок. Владимир не выказал никаких эмоций, только вертикальная морщинка пролегла посреди лба. Он опустил взгляд на испещренную мелким и корявым почерком страницу и тихо начал читать заклинание на древнем языке:

— Алланар куртенте захир коршен т`антар

В`эрде Камира занте коронар

Арвинар. Арвинар. Арвинар. С`энданте!

Владимир взмахнул руками, и книжка с легким стуком опустилась на пол. Самойлов закрыл глаза, собирая всю мощь в свои руки, призывая тьму в свои ладони. Очерченный жертвенной кровью круг заволокло клубящимся черным туманом. Он был настолько густым, что стоящим вне круга было сложно что-то различить в клубящейся тьме. Аккуратно взяв Сианиат в руки, Владимир прошептал над ним слова заклинания, которые в ожидающей тишине ритуального зала прозвучали, как легкий шорох ветра.

Габриэль блаженно улыбалась, наблюдая за происходящим. «Надо же, все обернулось, именно так, как я и планировала, — с удовлетворением отметила она. — Скоро, совсем скоро все закончится. Впрочем, как и жизнь Владимира. Зачем мне тот, кто мечется из стороны в сторону, а в сложной ситуации выбирает выгоду, а не чувства. Такому человеку я не смогу верить. Он предаст меня так же, как и избранную, в любой удобный момент. Хотя я могу предложить ему то, от чего он точно не сможет отказаться. Поделить силу пополам. Он о таком и мечтать не мог. А мне хватит и половины ее силы, для того чтоб стать неуязвимой. Это у недалекой деревенщины не получилось себя защитить, а я…»

Габриэль оторвалась от радостных мыслей, потому что в груди кольнуло нехорошее предчувствие. Она внимательно осмотрела ритуальный зал и круг. Все шло именно так, как и должно быть. Охранный контур, отделяющий Самойлова и избранную светился ярко-красным, от основного круга тянулась тоненькая, еще не наполненная силой ниточка, которая должна будет связать Габриэль и Лесю для передачи силы богини. Ниточка находилась еще в самом начале пути, но стремительно росла и подбиралась к дочери Дора. Все в порядке. Но…

«Что за черт!» — ругнулась про себя Габриэль, чувствуя, как грудь сжимают цепкие ледяные пальцы страха. Зрение говорило, что все идет своим чередом. Интуиция вопила об опасности… Рыжая девица положила ладонь на грудь, унимая бешеное сердцебиение. «Силы отца почти не осталось, ее хватит разве что на быстрый осмотр магическим взором. Но магией пользоваться в данный момент нельзя, иначе биний не выдержит, и вся община останется погребенной под землей».

Красная ниточка добежала до ног Габриэль и поползла вверх по стопам, лаская колени, холодя живот, до груди. Возле самого сердца она остановилась, словно ожидая приказа. Тьма в кольце жертвенной крови рассеялась, являя Владимира и Лесю. Лесандрин не подавала признаков жизни, глядя в потолок зала. Владимир покачивался в магическом трансе, занеся над грудью девушки Сианиат.

Габриэль успокоилась, окинув взором парочку. Все идет, как надо. Она кивнула Владимиру, выражая готовность к дальнейшим действиям. Владимир с размаху всадил кинжал в сердце Лесандрин. Леся громко вскрикнула, разорвав напряженную тишину зала. А вслед за ней раненым зверем взревела Габриэль, хватаясь за грудь и падая на колени. Перед ее помутневшим взором промелькнул Владимир, поворачивающий навершие Сианитата, и красная ниточка глубокого пореза на запястье Лесандрин.

«Да, что же он делает?!» — успела подумать Габриэль прежде, чем мир для нее разорвался дикой болью и раскололся на осколки.

Зал наполнился стонами и криками о помощи. Маги, присутствующие в зале, падали, как подкошенные, оседали на пол, словно тряпичные куклы с пустым выражением глаз. Милада свалилась на пол, освобожденная от обездвиживающего заклинания, но не в силах что-либо сделать. Во рту чувствовался металлический вкус крови. Она лежала, в луже собственной крови, идущей из горла, из последних сил цепляясь за жизнь. В глазах померкло, и Милада провалилась во тьму.

Двери ритуального зала распахнулись и на пороге показались Атан и Закран. Михаил подбежал к Миладе и, подхватив любимую на руки, бегом устремился прочь. Атан подошел к горящему красным огнем кругу и остановился, не веря своим глазам.

— Подожди, чуть-чуть, — прохрипел Владимир.

Он вытащил Сианиат из груди Лесандрин. Кровь устремилась из раны, заливая одежду. Атан боролся с подступившей к горлу тошнотой, кляня себя за то, что вынужден бездействовать и смотреть.

— Ты забираешь жизнь и даришь, — прошептал Владимир, рубанув Сианиатом по предплечью. — Прими мою жертву. Во искупление всего, что я сотворил.

Самойлов опустился на колени перед Лесандрин, соединяя их раны. Он прикоснулся лбом к ее лбу и, вдыхая ее запах — любимый и родной — прошептал:

— Прости меня за все, Ангел. Я люблю тебя. И ты должна жить.

Он нежно поцеловал ее в холодные губы и вогнал Сианиат себе в сердце.

Ярко-красная линия окрасилась в серебристый цвет и… потухла…

Эпилог

Два года спустя.

— А-а-а-а!!! — Гулко разносилось по длинным коридорам, отражалось эхом от стен, кинжалом протыкая сердце. — Я убью тебя, сволочь, вот только встану отсюда, каззел!

Михаил Закран сидел в своем кабинете, сгорбившись в три погибели, закрывая ладонями уши. Лицо мужчины посерело и осунулось.

— Милая моя, родная девочка, — шептал он, — как же тебе больно, любимая. Потерпи, чуть-чуть…

— Да чтоб ты, ко мне еще раз приблизился-а-а! О, Всевидящий, как же больно!!! Будь проклят тот день, когда я согласилась выйти за тебя замуж!!! — ответил Закрану истошный крик его жены Милады.

Дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась Лесандрин. Запыхавшаяся, испуганная, в пыльном дорожном костюме. Выбившиеся из заплетенной косы снежно-белые волосы, ореолом обрамляли лицо.

— Давно началось? — выдохнула почему-то шепотом она.

— Вечность уже прошла, — простонал Закран. На своем веку он повидал много чего: драки, ранения, смерть, в конце концов… Но жена у Закрана рожала впервые и мужчина испугался едва ли не до заикания.

— Та-ак, — произнесла Лесандрин и кинулась в гостевую комнату, куда уже доставили ее вещи — переодеваться.

Спустя десять минут Леся взлетела по лестнице на второй этаж и остановилась у двери, за которой продолжала истошно причитать ее лучшая подруга. Лесандрин перевела дух, выровняла дыхание и распахнула дверь.

— Я убью тебя, слышишь? Раздеру на кусочки, чтоб ты понял, что это такое — рожать!!! — Орала Милада, спокойно сидя на кровати. — О, Лесёнок, пришла, — лучезарно улыбнулась притворщица, понизив голос.