Не спеши умирать в одиночку - Гайдуков Сергей. Страница 16

Что-то щелкнуло, и я увидел небольшое тонкое лезвие, выскочившее из трости и глядящее на меня. Лезвие целилось мне чуть пониже сердца.

— Удобная штука, — сказал я, кивнув на трость и сглотнув слюну.

— Знаю, — сказан Гиви и убрал трость. — Но это все — чистая теория! — выдал он завершающую реплику своего шоу. Шота зевнул. Он-то, наверное, видел это уже не один раз, а потому должного возбуждения не испытывал.

— На практике я бизнесмен, — снова напомнил Гиви. — Криминалом не занимаюсь. Просто живу в таком мире, что иногда этот самый криминал занимается мной. Так и кручусь, — он трагически поджал нижнюю губу и посмотрел куда-то в пространство. Чеканный горский профиль, украшенный сединой на виске и шрамом на щеке, впечатлял. Гиви сейчас вполне мог сойти за кавказского долгожителя, проведшего не один десяток лет в раздумьях о смысле жизни, о добре и зле и тому подобной туфте.

Но стоило ему раскрыть рот, как все впечатление исчезало. И дело тут даже не в складе драгметаллов, что Гиви устроил во рту. Дело было в тексте.

— Так и кручусь, — сказал Гиви. — Кто-то куриные окорочка продает, имеет на этом свое лаве и доволен жизнью. А я помимо окорочков торгую еще кое-чем. Типа — безопасность, защита, умный совет...

— Ходовой товар, — одобрительно брякнул я. — Джордж часто у тебя совершал закупки? Опт, розница?

— Для тебя он не Джордж, — назидательно заметил Гиви. — Для тебя он Георгий Ираклиевич.

— Чего? — нахмурился я. — Какой Ираклиевич? Эдуардович!

Гиви замялся и посмотрел на Шоту, ожидая консультации.

— А черт его знает, — сказал Шота, натужно морща лоб. — Вот убей, не помню. Может, и Эдуардович. Надо у Тамары спросить.

— Ну, чего ты на меня так вылупился? — не выдержал Гиви. — Я что, справочное бюро — все про всех знать?! Георгий и Георгий!

— Просто я думал, что вы были близкими друзьями, — пояснил я свой вежливый взгляд. — А друзья обычно знают друг про друга и такие мелочи, как отчества...

— Какие друзья! — отмахнулся Гиви. — Он сам по себе был, в одиночку всегда работал. Отсюда, кстати, все его проблемы! Если бы он потеснее со мной сдружился, не попал бы в такую тупую историю! И не понадобилось бы ему всяких лохов со стороны нанимать в телохранители, — этот камушек Гиви запустил в мой огород. Черные брови раздраженно сдвинулись на переносице.

— А что у него был за бизнес? — осторожно закинул я удочку, рискуя получить еще один булыжник в ответ.

Гиви вопросительно посмотрел на Шоту, Шота наморщил лоб и неуверенно проговорил:

— Вроде бы он с ценными бумагами хотел работать... Но на них ведь много не наваришь. Наверное, как у других бизнес был — там купил, здесь продал. Как же иначе?

Я ничего не сказал в ответ, но Гиви прочитал все по моей физиономии, и камушки со свистом понеслись.

— Думаешь, ты тут умный сидишь, а напротив два идиота?! — рявкнул Гиви. Я как только мог быстро замотал головой. — Это был мой земляк, понял? У меня земляков в этом городе — тысяча! Или больше! Я имею в виду таких нормальных земляков, с которыми можно дела вести. Я же не могу про всех все знать! Эдуардович, Ираклиевич — какая разница?! Я точно знаю, — Гиви стал загибать пальцы, — что звали его Георгий, что фамилия его была Джорджадзе, что приехал он из Кутаиси. Еще знаю жену его, Тамару. Он хотел работать сам — пожалуйста! Земляку всегда пойдут навстречу! Помощи он не просил. Ну, само собой, на нужды землячества скидывался, это святое. Все! Больше я про него ни черта не знаю!

— Все понятно, — сказал я.

— Ни хера не понятно, — ответил Гиви. — Кто его замочил? За что? Тамара мне говорит — бабки пропали. Куда пропали? Что за хмырь хотел тебя порезать? Ничего не понятно.

— Это точно, — вздохнул Шота. — И что там сказал тот хмырь про Джорджа? Что он поделом получил?

— Он сказал: «Так и должно было кончиться», — уточнил я.

— Ну, по-своему он прав, — заметил Гиви. — Нельзя бегать отдельно от коллектива и не нарваться на неприятности. Коллектив — это сила. А одиночку рано или поздно переедут...

Я так понял, что последнее замечание адресовалось и мне тоже. Я принял умный вид и покачал головой. Будто меня проняло.

— Так что подсуетись, парень, — сказал Гиви, поднимаясь из-за стола. — Время у тебя еще есть. Найдешь того хмыря или других нехороших людей, звони мне. Я подошлю своих ребят, чтобы сделать окончательное урегулирование.

— Урегулирование? — хмыкнул Шота, удивленный могучим словарным запасом Гиви. — Ха-ха. Смешно звучит. Урегулируй того козла. Я его отрегулировал. Это как в автосервисе, Гиви...

Они вышли из кабинета, а я вслед за ними. Как оказалось, поминальная трапеза уже завершилась. Официанты погасили свечи и при свете электричества энергично метали в сумки остатки со столов, сливая недопитую водку из рюмок в бутылки.

Выйдя на улицу, я зажмурился от солнечного света, ударившего по глазам, что привыкли к полумраку ресторанного интерьера.

А потом я зажмурился уже не от яркого света, а от слепящей боли. Я вскрикнул, чувствуя, как легкие испуганно прилипли к ребрам и тошнота подступила к горлу.

— Ох, — сказал жалобно я, держа позицию футболиста в стенке перед пенальти и слегка покачиваясь. Я был навроде пьяного футболиста.

— Класс! — удовлетворенно произнес женский голос. — Убери руки, я еще разок вмажу.

— Ни за что! — решительно ответил я, бережно прикрывая ушибленную ударом изящной женской ножки мошонку. А эту женщину я был готов сейчас убить. Открыв глаза, я понял, что и она меня тоже.

4

Я добрел до припаркованного поблизости «Ягуара» и оперся ладонями о нагретый солнцем красный капот. Мне нужно было отдышаться. Тошнота не проходила, и я со злостью подумал, что было бы круто, если в меня сейчас стошнило прямо на «Ягуар» Тамары. Будет знать, как махать своими ногами.

— Оказывается, я тебя переоценила.

Это раздалось где-то сзади. Мало ей было врезать мне промеж ног, она еще и собралась мозги мне прокомпостировать. Бедняга Джорджик, как он с ней уживался? А может, все-таки это Тамара его угомонила...

— Я-то думала, что ты нормальный мужик, — бросала тем временем Тамара в мою спину гневные слова, не зная, что находится в данный момент под подозрением. Под моим подозрением. — Думала, с тобой можно иметь дело. А ты ведешь себя как кретин, как урод какой-то, сцены устраиваешь...

Она, наверное, думала, что я стою вот так, виновато согнувшись и помалкивая в тряпочку, из-за того, что меня совесть заела. Черта с два. Я просто еще не отошел от удара по яйцам. Женщинам ведь не понять, что это за боль. И Тамара ничем не отличалась от прочих — стояла и чего-то там выговаривала, будто мне было до этого дело.

— ...заявился на поминки и устроил какие-то разборки... — донеслось до моих ушей. — Ну зачем, зачем это тебе было нужно?

— Женщина! — рявкнул я через плечо, с трудом сдержавшись от более сильного выражения. — Закрой пасть! Уже уши вянут!

— Хам, — сказала она даже как будто обрадованно.

— Дура, — ответил я. — Тебе в футбол играть надо с такой силой удара...

— Спасибо за совет.

— Бери, пока бесплатно. — Тут я все же обернулся к ней. Тамара была в длинном черном платье. И еще она была в ярости. Впрочем, об этом можно было догадаться и не поворачиваясь, по голосу. Но лучше один раз увидеть. — Дура, — сказал я, глядя в ее напряженное лицо. — Какой скандал, какие разборки? Ты хотя бы вот это заметила? — я покачал забинтованной рукой. Ей-богу, когда хмырь резал мне руку, было не так больно, как минуту назад после Тамариного маха ногой.

— Что это? — с брезгливой миной осведомилась Тамара. Я объяснил, и пока я говорил, выражение ее лица менялось. Не то чтобы она пришла в умиление от моих подвигов, но по крайней мере перестала пялиться на меня, как на сбежавшего из психушки дебила.

— ...и я решил, что это дело затеял Гиви, поэтому решил объясниться. Можно догадаться, что я был очень зол, а потому мне было плевать, где именно выяснять отношения с Гиви — на поминках по твоему мужу, на кладбище или в музее народного творчества. Я просто пришел и выяснил то, что хотел выяснить. Это не Гиви.