Не спеши умирать в одиночку - Гайдуков Сергей. Страница 3

— Черт, — сказал я, двинув ногой по тормозу коляски. Та вздрогнула и застыла на месте. — Сука! — сказал я ей и услышал в своем голосе отчаяние.

От отчаяния я стал соображать чуть быстрее, меня перестало клинить на мертвом Георгии Эдуардовиче, и я задал себе давно назревший вопрос — а где же эта блядская мама, выгуливавшая столь чудного киндера?! Я снова побежал, чувствуя, как душит меня галстук и как мой новый костюм вот-вот затрещит по швам. Все-таки приличный вид это одно, а удобство при беге — совсем другое. Я бы объяснил это Георгию Эдуардовичу, если бы он внезапно не дал дуба. Он производил впечатление толкового мужика, он бы понял, что галстук при моей работе — не главное.

А сейчас, исходя потом и злостью, я подбежал к тому энергичному старичку, который, впрочем, уже напрыгался и теперь лишь бормотал нечто непонятное.

— Отец, — я взял его за плечи и слегка встряхнул. — Где эта сука?

Мне неожиданно ответил целый хор голосов. Они тут все знали, где эта сука. Эрудиты, ТэЭм!

Я посмотрел туда, куда мне советовала посмотреть группа экспертов с трамвайной остановки, но ничего подозрительного я там не увидел, сколько ни пялился.

— А она уже уехала! — хором ответил на мой немой вопрос коллектив свидетелей в составе трех пенсионеров, двух подростков и одного бомжа. — Вон там запрыгнула в машину и уехала...

— Номер вы не запомнили? — обратился я к коллективу, но со зрением у него было хреново. Я выпустил из своих нервных объятий перепуганного старичка и пошел обратно, к «Вольво» и сидящему в ней Георгию Эдуардовичу. Попутно сдирая с шеи галстук и обзывая себя последними словами. Не вслух. Вывод напрашивался такой: вот, побыл солидным парнем на солидной работе? Ненадолго же тебя хватило, идиот! Потому что должность вышибалы в клубе — это предел твоих интеллектуальных способностей!

У машины совершенно волшебным образом нарисовался патрульный ментовский «уазик». Его обитатели в количестве трех человек высыпали наружу и в задумчивости бродили вокруг «Вольво», словно водили хоровод.

Я подошел поближе, глянул и не сдержался:

— Мужики, а «Мальборо»-то где?!

— Какое «Мальборо»?

— Да вот же! Да я же только сейчас тут целый блок оставил! На пять минут отошел!

— Не знаем, не видели...

— Ну ЁТМ!!! Ну это уже вообще!

— Давай в сторону, не мешай работать!

Это они мне заявили на полном серьезе, но затем до них стало понемногу доходить, и хоровод прекратился. Все трое дружно посмотрели на меня и — как и положено по инструкции перед задержанием подозреваемого — переместили руки поближе к кобурам.

— Сюда положил? В машину? В ЭТУ машину?

— Ну, — угрюмо сказал я.

— А ты вообще кто такой?

Я еще мог выкрутиться, потому что удостоверения сотрудника «Талер Инкорпорейтед» у меня не было, обещали сделать только к среде. Я мог прикинуться совсем левым, но в этом костюме я физически не мог совершать несолидные поступки. Я не мог оставить своего мертвого хозяина. Как сказал потом один мой знакомый, меня пробило на имидж.

Да еще этот чертов коллектив свидетелей пыхтел у меня за спиной, заранее дружно кивая, хотя менты еще ни о чем их не спросили.

— Моя фамилия Хохлов, — сказал я. — Работаю телохранителем Георгия Эдуардовича Джорджадзе. Генерального директора компании «Талер Инкорпорейтед».

— Вот этого самого? — мент кивнул на коченеющего Георгия Эдуардовича. — Вот этого хмыря в белом?

Я не стал отрицать.

— Так, — сказал старший из ментов, и остальные лихорадочно похватались за пистолеты. Они очень обрадовались, когда увидели, что успели быстрее меня. Дело в том, что мне и пистолет обещали дать только в среду. Тем не менее глаза у ментов оживленно заблестели.

— Ну-ка, руки на машину, — сказал старший.

— Мне?

— Ну не мне же.

Я положил ладони на капот и стал слушать, как менты обсуждают мою персону:

— Вот тело, а вот его хранитель. Сдается мне, грузить их нужно в комплекте. Чтобы не скучали друг по другу...

И еще:

— А где он шлялся, пока его хозяина мочили? Нет, тут явно...

— За сигаретами я ходил! — не выдержал я. — А их потом кто-то стырил!

Это оказалось последней каплей. На меня не без удовольствия надели наручники и не без удовольствия затолкали в «уазик», где мне пришлось сидеть в тесноте и в обиде между двумя суровыми ментами. Во всем этом был какой-то привкус садомазохизма, но только я-то от происходящего удовольствия не получал, и хорошо, потому что, как говорит ДК, бесплатных удовольствий не бывает. За удовольствиями неизбежно следуют похмелье, отходняк, триппер, «Матросская тишина» или пуля в башку.

А то и все вместе. Я вспомнил эту фразу ДК, а потом внезапно подумал — интересно, какое это удовольствие стоит десятка пуль прямо в белый пиджак?

4

Теперь немного о пункте номер четыре. Когда я увидел красавца в белом за монументальным столом, меня сразу же пробило на зависть, причем на зависть нудную и тоскливую, порожденную чувством, что лично я таким вот седовласым плейбоем с орлиным профилем не стану никогда. Георгию Эдуардовичу нельзя было не позавидовать. Он мало того что сам был красив и богат, он еще и окружал себя предметами себе под стать, красивыми и дорогими.

А поскольку для настоящего плейбоя жена — это тоже вроде предмета обстановки и обязана соответствовать общему стилю, то, представив, какой должна быть супруга Георгия Эдуардовича, я почувствовал тягучее болезненно-сладкое напряжение под ложечкой. Воспаленное воображение нарисовало нечто длинноногое, полногрудое, крутобедрое, золотоволосое... Жаркое, страстное, обворожительное, соблазнительное и соблазняющее...

Еще в мозгу всплыли такие выражения, как «топ-модель», «1000 долларов за ночь» и «90-60-90». Клаудиа Шиффер, Ким Бейсингер и Брижит Бардо в одном флаконе. Собирательно-сокрушительный получился образ.

Потом я отвлекся, и мы с Георгием Эдуардовичем трепались о гораздо более скучных вещах, а потом я сказал «До свидания» и вышел из кабинета. Снисходительно посмотрел на кислые рожи трех других претендентов на место, которое только что стало моим. Миновал стол секретарши и уже почти был в коридоре, ведущем к выходу из офиса, как вдруг меня словно паровым молотом отбросило назад. Я вжался спиной в стену и затаил дыхание.

Это был не паровой молот. На меня шла грудь. За грудью — все остальное, и я каждым нервом в напряженном теле ощутил — это она. И это оказалось еще круче, чем представлялось мне только что в мыслях, потому что эта женщина была живой, а не воображаемой. Она была из плоти, и что это была за плоть! Слова «крашеная блондинка в костюме песочного цвета» ни черта не передают и вообще могут быть расценены как оскорбление. Мне хватило одного лишь вида подколенных ямок — об эрекции говорить пошло, я просто дрожал, стоял и дрожал как осенний лист.

Так что пункт четыре был сильным пунктом. Теперь-то я понимаю, что он был посильнее пятого пункта. Что такое «Талер Инкорпорейтед» против такой груди? Что вообще может быть сильнее такой груди? Да женщина с такой грудью имеет полное право быть полной дурой!

Однако жена Георгия Эдуардовича дурой не была. О, нет. Совсем не была. Уж я-то знаю.

5

И это у них называлось допросом. Два человека попеременно орали на меня минут двадцать кряду, иногда в кабинет заходил третий, садился позади и сверлил мой затылок сосредоточенным взглядом. Наверное, хотел заставить меня занервничать. А с чего нервничать честному человеку? С какой стати? Так что плевать я хотел на эти взгляды.

Смысл их воплей сводился к тому, что мне предлагали — и очень настойчиво — взять на себя убийство Георгия Эдуардовича если не целиком, то хотя бы кусочек от убийства, чтобы можно было пустить меня по делу соучастником. Я хотел было ответить на столь гнусные происки заявлением типа «В гробу я видел такие предложения!» — но костюм... Костюм давил на меня и вынуждал быть корректным.