Не спеши умирать в одиночку - Гайдуков Сергей. Страница 53

Тамара лежала на газоне до последнего, до той минуты, когда тяжелые дождевые капли принялись бомбардировать коттеджный поселок «Черемушки» и участок ДК в том числе. Уже под дождем она встала, грациозно подобрала туфли и неторопливо двинулась в сторону дома, глядя вверх и ловя ртом прохладную небесную воду.

— Что, нравится? — спросил меня ДК. Мы сидели в доме и наблюдали все это через окно. — Если нравится, так я запру дверь, и она тут будет еще долго бродить босиком под дождем. Этакое дитя природы.

— Она заберется в свой «Ягуар», — возразил я.

— В конце концов заберется, но перед этим с полчаса помозолит нам глаза. Она — женщина, ей важно быть замеченной. Она знает, что намокшее платье подчеркнет ее фигуру... И так далее.

— Куда уж далее, — пробормотал я, наблюдая за Тамарой. Пока мы с ДК обсуждали, что с ней делать, она успешно добралась до дома, и теперь ее босые пятки застучали по полу, оставляя влажные следы.

— Дождь, — весело сказала она, встряхивая головой. Капли разлетелись по сторонам, вызвав комментарий ДК:

— Мой знакомый спаниель тоже так делает.

— Это плохо? — спросила Тамара, чуть наклоняясь вперед и невольно демонстрируя мне влажную от дождя ложбинку между грудей.

— Все движения животных естественны, — ответил ДК. — Так что не волнуйтесь, ваше движение — это нормальный животный жест. Все, что естественно, — не безобразно. Особенно в вашем исполнении, — выдав этот афоризм, ДК хлопнул дверцей холодильника.

— Шампанское, — довольно произнесла Тамара.

— Шампанское?! — Я резко повернулся к ДК и увидел не просто бутылку шампанского, а бутылку шампанского в ведерке со льдом.

— Сам понимаешь, — ответил ДК на мой немой вопрос, — то, что подходит для длинноволосого анархиста, не подходит для девушки на «Ягуаре». Кому пиво с креветками, кому шампанское с фруктами.

— Фрукты с вашего огорода? — кажется, она начала кокетничать.

— Фрукты из моего холодильника. Если хотите, я буду называть его «Огород».

— А кто такой длинноволосый анархист?

— Это приятель Саши по кличке Лимонад. Он навещал меня на прошлой неделе.

— О, — Тамара поморщилась от не очень приятного воспоминания. — Это тот самый, да? — посмотрела она на меня. — Который тогда пришел в офис с каратисткой?

— С кунгфуисткой, — поправил я. — Очень вовремя пришел.

— Да уж, — Тамара перестала улыбаться. — Ненадолго удалось забыть про эти дела...

— Ничего, — вынырнул из соседней комнаты ДК. — Дождь смывает все следы, а шампанское смывает дурные воспоминания. На время...

Потом мы ужинали, пили шампанское, ели тушеную говядину с молодой картошкой, ели фрукты, слушали Глена Миллера и старались не вспоминать об «этих делах». Но все же до конца отвлечься мне не удавалось. Я смотрел на Тамару и понимал — ей тоже.

5

После ужина ДК забрал дискету и удалился к себе в комнату, предоставив нам с Тамарой самим развлекать друг друга.

— Мне кажется, вы умеете это делать, — пошутил он напоследок. Тамара криво усмехнулась. Я промолчал. И молчал потом еще минут пятнадцать, потому что Тамара тоже сидела молча, слушая, как звучит на фоне дождя джазовый оркестр из динамиков.

— Тут спокойно, — сказала она наконец. — Тут хорошо. Твой дядя создал себе очень уютный уголок. Но почему он живет здесь один?

— Потому что он хочет здесь жить один, — сказал я. — ДК делает то, что хочет. И никому не объясняет, почему он хочет то или другое.

— Счастливый человек, — заметила Тамара. — Это, пожалуй, первый человек из тех, кого я знаю, кто может себе позволить такую роскошь... А чем он заплатил за свое удовольствие?

— То есть? — не сразу сообразил я.

— Ты же говорил: бесплатных удовольствий не бывает. Твой дядя живет в свое удовольствие. Интересно, какой была цена за это?

— Эта фраза... Это он сам мне и сказал.

— Думаешь, закон не распространяется на того, кто его сформулировал?

— Ну, он потерял руку. Ходит с протезом.

— Это все? Тогда он легко отделался. В смысле, дешево заплатил за свое удовольствие.

— Не знаю... — сказал я, поглаживая ручки кресла. — Рука — это то, что не спрячешь, это то, что на виду. Возможно, есть и другое, скрытое. Ты ничего не знаешь про Джорджика, а я почти ничего не знаю про ДК. Кроме того, что он мой дядя и что он поможет нам разобраться с нашими делами. Поможет, даже если ты не будешь изображать из себя секс-бомбу.

— Я думала, это не помешает... — Тамара встала, подошла ко мне и присела на поручень кресла. — Обычно это не мешает, Шура. Обычно это помогает.

— У тебя богатый опыт? — деревянным голосом спросил я, не поднимая глаз.

— Достаточный, чтобы в этом разбираться, — ответила Тамара. — Джорджик тоже придерживался такого мнения. Мол, тебя не убудет...

Я ничего не сказал, потому что утешать было поздно, а возмущаться глупо.

— Может, я зря это тебе говорю, я раньше никому это не рассказывала, тем более в милиции — там бы сразу из этого сделали мотив для убийства... В общем, недели через три после свадьбы мы с Джорджиком полетели в Москву. Мы часто с ним летали в Москву на выходные, развлекаться. А тогда он повел меня на какой-то прием... Или это называлось «презентация»? Не помню... Большой такой дом, настоящий дворец. Много дорогих машин во дворе, такая большая лестница, по которой все поднимаются. И поначалу все было как обычно, а потом Джорджик показал мне одного мужика, лет пятидесяти, с бородкой, и сказал: «Я хочу, чтобы ты о нем позаботилась». Я спрашиваю — это как? Джорджик говорит: «Как угодно. Поговори с ним, потанцуй, развлеки... Если он еще чего попросит — не отказывайся. Поднимитесь наверх, там есть такие комнаты...» Я чуть не психанула тогда — только что замуж за этого паразита вышла, а он меня подкладывает под какого-то типа! Стала Джорджику высказывать, а он меня отвел в сторонку, за колонну, схватил через платье за сосок, чтобы больно было, и говорит: «Мне нужно, чтобы ты это сделала. А если нет — проваливай прямо сейчас. В гостиницу не приходи, и домой больше ни ногой, потому что мне такая жена не нужна». Ну, я подумала — на улице зима, мороз. Денег у меня своих ни копейки, в Москве ни знакомых, ни родственников. Куда я денусь? Пошла в туалет, вытерла там слезы, попудрилась и пошла охмурять того типа... Ты слушаешь?

— Да, — сказал я, и это были какие-то очень тяжелые буквы. Трудно я их выговаривал. Слушать тоже было трудно.

— Но далеко я не продвинулась, потому что мужик этот вдруг спохватился и спросил: «А ты с кем пришла?» Я ему показала Джорджика в толпе. Мужик ни с того ни с сего разозлился, меня оттолкнул, подскочил к Джорджику и начал ему что-то втолковывать, а сам аж белый от злости. Я краем уха слышала, как он все твердил: «Так дела не делаются, со мной такое не пройдет...» Я думала, Джорджик меня убьет. Но обошлось. Я боялась, что он еще каких-нибудь стариков мне подсылать будет, но ничего такого не было. В смысле, он мог попросить поболтать с кем-нибудь, составить компанию в карты или там на водном велосипеде прокатиться. Но про постель речи не было. Он только говорил всегда: «А что тебе? Тебя не убудет... Главное, что для дела будет толк». Вот я и запомнила это... Разве я не понравилась твоему дяде?

— Он сказал, что это старые трюки.

— Так оно и есть...

— Но он сказал, что ты лучше Лимонада.

— Это большой успех, да?

Я поднял глаза и увидел ее большие смеющиеся глаза. Я никогда не видел ее глаз так близко. Я никогда не видел так близко ее губ. То ли шампанское было виновато, то ли полумрак в комнате, то ли гул дождя за окном, но предметы вдруг стали вибрировать, расплываться, менять свои места... Тамара вдруг оказалась совсем близко, ее бедро коснулось моих колен, я ткнулся носом как раз в ту ложбинку, которую недавно омывал дождь...

И все это исчезло в один момент.

— Ну, я вроде бы разобрался с вашей дискетой, — громко сказал ДК, спускаясь по лестнице.

— Хорошо, — отозвалась Тамара из своего кресла. Видение кончилось, и все предметы вернулись на свои места.