Безымянный дракон (СИ) - Абзалова Виктория Николаевна. Страница 3

Дракон распростерся на земле. Соно, придавив ему шею коленом и держа в захвате заломленные руки, занес плеть…

И вдруг увидел, как дракон совсем по-человечески стиснул зубы… И прежде, чем он опустил веки, в сине-зеленых глазах, уникального цвета морской волны в солнечный день — принц успел разглядеть тоску, отчаяние и усталость…

Или показалось? С чего?..

Замерев, Соно пытался осознать увиденное. Наклонившись к уху дракона, он произнес:

— Теперь ты мой! Помни об этом!

После чего встал и ушел, не оглядываясь.

Когда на следующий день Соно снова вошел в загон к дракону, тот даже не пошевелился: он лежал как обычно — у самой дальней стены, свернувшись, как кошка.

Соно был готов к схватке, но дракон так и не напал. Стоя над ним с плетью в руке, Соно ощутил разочарование. И это все? Неужели то, что было продемонстрировано ему вчера — предел? Он и так ощущал свою победу над не вошедшим в силу драконом, как бы не полной, не смотря на все восторги придворных льстецов. Теперь, так быстро сдавшись, дракон уже сам умалял его славу еще больше. Соно заткнул плеть за пояс и присел на корточки…

И вот тогда дракон напал! Отдирая от своего горла драконьи когти, Соно бил не сдерживаясь по самым уязвимым местам, потому что знал, что иначе из этой клетки он просто не выйдет…

И это было восхитительно, потому что уж этому противнику точно было плевать на его титул!

— Ты мой! — снова подтвердил Соно, поднимаясь над драконом, — Да, ты мой!

И засмеялся.

Он стал приходить каждый день. После приторных славословий придворных, жеманства искусственных дворцовых красавиц и пространных речей чиновников, желавших обделать свои делишки, чистая, незамутненная ярость дракона, жаждавшего его крови — была как глоток ключевой воды в зной. Иногда дракон нападал сразу, иногда выжидал, кружась, иногда — затаивался, притворяясь спящим. Однажды ему даже удалось спрятаться: в огромной лохани, которую все-таки внесли в клетку и каждый день наполняли водой, что бы дракон мог купаться.

Пожалуй, ничего более захватывающего, чем эти короткие схватки с драконом, — Соно еще не знал. Он прямо таки любовался, как дракон вставал: иногда сразу же, снова бросаясь на противника, иногда тяжело — сначала на колени, цепляясь за стену, — но все равно вставал, прекращая поединок только после того, как Соно удавалось прижать его к полу и перетянуть пару раз плетью. И потому принц испытал жгучую, непередаваемую обиду, — как ребенок, у которого вдруг сломалась любимая игрушка, — когда этого однажды не случилось.

Соно ждал долго, но свернувшийся дракон так и не пошевелился. Это уже было, усмехнулся принц и стал осторожно подходить. Но даже, когда он остановился совсем рядом, едва ли не касаясь сапогами рук дракона — тот нападать не торопился. Соно наклонился, подкарауливая какой-нибудь знак, который мог бы предупредить его о броске, — но дракон просто лежал, как будто вообще не замечая человека. Не отозвался он и тогда, когда принц раздраженно потыкал его кнутовищем.

Выпрямившись, Соно едва удержался, что бы с досады не пнуть его ногой — он чувствовал себя так, как будто дракон его подло обманул, но позже, размышляя на эту тему, пришел к выводу, что скорее всего он просто понял, кто его хозяин. В этом стоило убедиться.

Войдя утром в вольер, принц хоть и держался настороже, памятуя, что драконы хитры, коварны и злобны сверх всякой меры, но даже плеть не стал доставать из-за пояса. Ощущение, когда он коснулся открытой ладонью головы дракона, убирая упавшие вперед волосы, проследил пальцем проступающий под кожей рисунок чешуи на плече — было непередаваемо острым: дракон покорился! Покорился ему, Соно…

— Жаль, конечно, что драться ты больше не хочешь, — улыбаясь, сказал принц и поднял голову дракона за волосы, — Это было волнующе! Но ты должен знать руку хозяина… А твой хозяин я… Я, Соно — единственный, кто сумел подчинить дракона!

Когда Соно разжал пальцы, дракон даже не опустил, а уронил голову обратно на скрещенные руки, не удостоив своего владельца и взглядом…

Торжество принца и впрямь было преждевременным — да, дракон больше не кидался в бой, но за эти два дня и последующие он вообще не пошевелился. Это было бы вполне объяснимо, если бы дракон был только что пойман, но он уже должен был привыкнуть к неволе. Дракона больше не интересовали ни разозленный принц, ни кормушка, ни вода — даже подставленные к самому носу. Кажется, бестия твердо решила сдохнуть, и хотя бы таким образом отнять у принца его победу.

— Ты упрямый, — говорил Соно, уже совершенно без опасений гладя дракона, — Надо же какой упрямый. Но я тоже от своего не отступаю! Я заставлю тебя служить мне!

Ты мой дракон!

Он был восхищен своим приобретением. Во время схваток в глазах дракона он видел не только дикие ярость и злобу, но подобие разума. А это желание не уступить любой ценой было таким человеческим! Да, за такое чудо было не жаль любых сокровищ!

И все же Соно начинал тревожиться: дракон слабел. Хотя сноровки ему и не хватало, принц забросил все дела, возясь со своей забавой сам: дракон должен был привыкнуть, что и боль, и пища, и ласка — исходят только от него.

Дракон не сопротивлялся больше, позволяя делать с собой что угодно, — пожелай люди его убить, он бы руки не поднял, чтобы защититься. Но если напоить его хоть как-то удавалось, то с едой дело обстояло почти безнадежно. Ловчий Кайт только качал головой — дракон издыхал: с терпением зверя и решимостью человека…

Соно хмуро рассматривал своего дракона, — тот лежал, упокоив голову на руки и прикрыв глаза. Судя по всему, ему оставалось не долго — жаль! Но принц действительно не привык сдаваться.

Под его рукой дракон дрожал: не от ярости, и не от страха — просто мерзнет, понял Соно. Конечно, день был по-осеннему холодным, а дракон ослаб от голода. Он распорядился, что бы служители принесли несколько попон. Когда он подложил одну под дракона, накинув вторую на иззябшее костлявое тело — что-то неприятно царапнуло за душу: с трудом верилось, что недавно именно он на смерть сходился с принцем, — уж очень жалким выглядел дракон в этот момент. И слишком уж походил на человека…

Но тут Соно пришла в голову новая здравая мысль, которую он поспешил реализовать: аккуратно разжав зубы дракона кончиком кинжала, он вливал ему через рог молоко — змеи любят молоко, и оно всяко питательнее воды. Пару раз горло дракона дернулось…

— Да, ты от меня так просто не уйдешь! — улыбнулся Соно, — Ты — мой!

Дракон давился и фыркал, но после нескольких дней таких принудительных кормежек — смирился, начал пить сам: только молоко, по-прежнему не трогая оставляемые ему тушки кроликов и рыбу, отворачиваясь от кусочков мяса в руках Соно. В остальном — ничего не изменилось: он не нападал, почти не двигался, большую часть времени безучастно лежа в своем углу.

И все же Соно мог гордиться — ярость дракона была укрощена, воля почти сломлена.

— Не думал, что можно покорить дракона! — уважительно произнес ловчий Кайт.

Глубокие, к тому же воспалившиеся царапины на его груди только недавно зажили, — Но посмотрите на него: он все равно сдохнет.

— Не дам, — со спокойной уверенностью отозвался принц, и ловчий уже на него смотрел едва ли не с суеверным ужасом и трепетом.

В чем-то ловчий был прав — усмирить дракона было только половиной дела. И то, что задумал принц было даже потруднее. Соно думал долго, прикидывая разные варианты, пока не выбрал, и в следующий раз приказал подготовить длинную прочную цепь.

Дракон безразлично смотрел, как служители обматывают один ее конец вокруг прутьев, намертво заклепывая, пока принц защелкивал второй замком на его ошейнике. Потом люди ушли, оставив дверь вольера открытой.

Устроившись в сторонке, Соно терпеливо ждал реакции дракона. И был крайне разочарован, когда ее вообще не последовало: дракон не то что выйти — встать не потрудился! И это притом, что раньше он бросался в бой едва увидев человека, не обращая внимания на возможные препятствия! Это было странно и не понятно. Принц обеспокоился и задумался.