Принц Терний - Лоуренс Марк. Страница 46

36

Четыре года назад

— Это невозможно сделать, — заявил нубанец.

— Есть вещи, которые легко преодолеть при желании, — возразил я.

— Невозможно, — повторил нубанец. — Это не для тех, кто хочет прожить хотя бы пять минут после того, что сделает.

— Если бы мне нужен был просто убийца, готовый пожертвовать собственной жизнью, то Сотня давно превратилась бы в Дюжину. — Мой отец пережил несколько покушений, при которых предполагаемые убийцы даже не делали попыток сбежать. — Ни от одного из претендентов на Имперский трон так легко не избавишься.

Нубанец повернулся в седле и хмуро посмотрел на меня. Он давно отказался от попыток выяснить, откуда ребенок так многое знает. Интересно, сколько еще потребуется времени, чтобы он перестал отговаривать меня от задуманного.

Я слегка пришпорил коня. Казалось, за последние полчаса башни графского замка не приблизились ни на дюйм.

— Надо узнать, чем сильна оборона графа, — произнес я. — Выяснить, что он считает самым верным. На что возлагает свои надежды.

Нубанец снова нахмурился.

— Выяви слабое место врага, — сказал он, — а потом стреляй.

Он ласково провел по тяжелому арбалету, пристегнутому к седлу ремнем.

— Но ты же сам утверждал, что это невозможно, — возразил я. — Причем много раз. — Спасаясь от холодного вечернего ветра, я посильнее закутался в плащ. Я отнял его у высокого человека, поэтому он свободно болтался на мне. — Выходит, ты ищешь самый верный способ проиграть.

Нубанец пожал плечами. Он никогда не спорил лишь ради того, чтобы доказать свою правоту. Это мне нравилось.

— Самое слабое место в хорошей обороне предполагает возможность нападения. Если эта линия обороны падет, то будет задействована другая и так далее. Все дело в том, сколько их. На финише обнаружишь, что лицом к лицу столкнулся с тем, чего так долго старался избежать, только теперь ты значительно слабее, а ведь так и было предусмотрено заранее.

Нубанец молчал, черное лицо непроницаемо в закатном свете.

— Неожиданность — единственное наше настоящее оружие против них. Мы не нагнетаем напряженность. Мы бьем прямо в сердце.

В сердце, которое надо вырезать.

Мы продолжили свой путь, и наконец башни стали ближе и выше, угрожающе увеличиваясь в размерах, пока мы не подъехали к воротам замка. Беспорядочно натыканные постройки расползались перед нами, подобно блевотине: гостиницы и сыромятни, хижины и бордели.

— Защитник Ренара — некто по имени Корион. — Нубанец сморщил нос от витавшего зловония, лошади в сутолоке пробивались к воротам. — Говорят, это маг с Лошадиного Берега. Не сомневаюсь, советник он хороший. Для охраны графа приволок с собой наемников. У них здесь нет семей, выходит, нечем припугнуть, зато есть кодекс чести, который держит их в повиновении.

— Интересно, удастся ли нам встретиться с этим Корионом?

Очередь у ворот продвигалась рывками, но с черепашьей скоростью. В ярде от нас какой-то крестьянин с быком на привязи спорил со стражником в графской ливрее.

— Он и правда маг, как думаешь? — Я наблюдал за нубанцем, ожидая ответа.

— Лошадиный Берег — их вотчина.

Похоже, крестьянин одержал победу, потому что направился со своим быком к дальнему двору, где все еще расставляли рыночные палатки.

Когда мы добрались до ворот, заморосил дождь. Плюмаж стражника от этого поник, но сам он уставшим не выглядел.

— Что привело вас в замок?

— Прибыли пополнить запасы. — Нубанец похлопал по притороченным к седлу сумкам.

— Вон там, — стражник кивнул в сторону построек перед воротами, — вы найдете все, что желаете.

Нубанец поджал губы. На рынке товары лучше, но с таким заявлением далеко бы мы не продвинулись. Нам нужна была более веская причина, из-за которой стражник позволил бы потрепанному в пути наемнику-нубанцу переступить порог замка его господина.

— Дай мне свой арбалет, — обратился я к нубанцу.

Он нахмурился:

— Ты что, собираешься его пристрелить?

Стражник расхохотался, но в вопросе нубанца не было ни капли юмора. Он лучше знал меня.

Я протянул руку. Нубанец, пожав плечами, отстегнул арбалет. Я едва не свалился от его тяжести. Пришлось схватить оружие двумя руками, покрепче зажав ногами круп коня, короче, удалось совершить подвиг, не слишком уронив собственное достоинство.

Я протянул арбалет стражнику.

— Отнеси его Кориону, — сказал я, — и передай, что мы заинтересованы в торговой сделке.

Раздражение, презрение, удивление. Видел, как все эти чувства борются в нем, а соответствующие слова вот-вот сорвутся с языка, и все же он протянул руку за оружием.

Я отдернул арбалет назад:

— Осторожней, будь его вес даже вполовину меньше, все равно — это магия.

Он слегка приподнял брови. Бережно принял оружие, рассматривая железные лики нубанских богов. Казалось, увиденное подвигло его отказаться от дальнейших возражений.

— Следи за этими двумя, — позвал он еще одного стражника из тени сторожки у ворот. И ушел, держа арбалет нубанца перед собой, словно боясь, что тот укусит.

Мелкий дождик превратился в затяжной ливень. Мы сидели на лошадях, продолжая мокнуть.

Я думал о мести. О том, что она не вернет мне тех, кого у меня отняли. Ну и пусть. Если постоянно о чем-то думать — скажем, о тайне, желании, может, об обмане, — то становишься упорнее. Мне нужно было осмыслить произошедшее, просто откинуть эти мысли в сторону не получалось. Только кровь графа могла все смыть.

Наступила ночь, стражники зажгли фонари в сторожке и нишах вдоль стен и ворот. Мы видели зубцы двух решеток, готовых мгновенно опуститься, если враг попытается штурмовать замок при широко распахнутых воротах. Интересно, сколько солдат отца погибло бы здесь, вздумай он послать их, чтобы отомстить за мать. Может, так оно даже лучше. Лучше, что долг призвал меня сюда. Ведь дело сугубо личное. Все-таки она была именно моей матерью. А у отцовских солдат были собственные матери, о которых им тоже нужно заботиться.

С носа начало капать, холодные струи стекали по шее, но мне было не холодно, внутри все горело.

— Он примет вас.

Стражник вернулся. Высоко поднял фонарь. Теперь плюмаж, распластавшись, лежал сзади на шлеме, сам же он казался утомленным.

— Джейк, займись лошадьми. Надар, давай проводим их.

Спешившись, мы вошли в замок графа Ренара, промокшие, словно, прежде чем добраться сюда, переплыли ров с водой.

Покои Кориона располагались в Западной Башне по соседству с Главной Башней, где граф разместил своих придворных. Мы поднялись по грязной винтовой лестнице. Надо всем здесь витал дух запустения.

— Нам сдать оружие? — спросил я.

Нубанец бросил на меня такой взгляд, что белки его глаз стали отчетливо видны. Наши сопровождающие лишь рассмеялись. Тот, что был сзади, похлопал по ножу на моем бедре.

— Что, малец, собираешься проткнуть Кориона своим перочинным ножичком?

Отвечать не пришлось. Стражники остановились перед огромной дубовой дверью с множеством железных задвижек. Некто выжег на ней сложный символ, может, пиктограмму. В глазах у меня помутилось.

Стражник громко постучал в дверь, два поспешных удара.

— Ждите здесь. — Он вручил мне фонарь, мельком глянул, скривил губы, прошел мимо нубанца и поспешил обратно вниз по лестнице. — Надар, за мной.

Оба скрылись за поворотом еще до того, как заскрипели задвижки. Потом ничего не происходило. Нубанец положил руку на меч. Я убрал ее. Покачав головой, еще раз стукнул в дверь:

— Иди.

Я думал, что давно поборол все свои страхи, но то был голос, способный поколебать твою решимость одним лишь словом. На нубанца он подействовал так же. Тело напряглось, он едва сдерживался, чтобы не задать стрекача.

— Иди, Принц Терний, выйди из своего укрытия, выйди в разгар грозы.

Дверь исчезла, поглощенная темнотой. Я услышал крик, ужасный вопль, который испускает добыча с перебитым позвоночником, спасаясь от когтей охотника. Может, то был я, а может, нубанец.