Вальс с судьбой(СИ) - Дианина Галина Александровна. Страница 67
Ты идешь вдоль кромки воды, и волны холодят босые ноги...
Внезапно с вершины горы над твоей головой срывается огромная птица и, подняв столб брызг, исчезает под водой. Ты замираешь, внимательно вглядываясь в водную гладь...
Птица выныривает неожиданно у самых твоих ног, и ты замираешь от страха и восторга...
...Знакомый шелест песка под ногами и воздух, вкус которого пьянит...
Вот только на этот раз ты не одна на берегу.
На большом, покрытом водорослями валуне, сгорбившись, сидит старик и курит трубку. Кажется, ничто в этом мире не способно потревожить его покой: легкий дымок лениво вырывается изо рта, а взгляд прикован к далекому горизонту.
Ты нерешительно переступаешь с ноги на ногу, не зная, как поступить. Подойти? Пройти мимо? Но потом ты вспоминаешь, что это сон, а значит все, что здесь появляется, появляется для тебя. Глупо упускать возможность понять, что эти сны хотят сказать...
Ты приближаешься к сидящему старику и уже собираешься негромко его поприветствовать, когда...
- А ты красивее, чем я себе представлял... И моложе.
Старик вынимает изо рта трубку и смотрит на тебя.
У него старое лицо. Не просто старое, а древнее. Испещренное глубокими морщинами с коричневой, словно пергамент, кожей это лицо не дает возможности определить возраст старика. Семьдесят, восемьдесят, сто лет? Больше? И только глаза, яркие и бездонные, словно та вода, на которую он только что смотрел, поражают своим цветом. Ярко синим. Ни зрачка, ни радужки. Просто два бездонных синих озера...
Ты никогда не видела подобных глаз. Но на то он и сон, разве не так?..
- Я Вас знаю?
- Нет. Пока нет. Но мы можем познакомиться. (Старик улыбается). И побеседовать. Я, знаешь, так устал от одиночества здесь...
Ты невольно бросаешь взгляд по сторонам, в который раз поражаясь красоте и абсолютной безжизненности пейзажа: ни птиц, ни животных, ни мошек, ни людей. До сегодняшнего раза.
- Я - Эрлина.
- А меня зовут Гвеар'л'Орлинге. Можно просто Гвеар.
Ты удивляешься подобному имени, но решаешь, что таковы законы сна.
- И о чем Вы хотите поговорить? - ты садишься на сухой горячий песок рядом со стариком.
Гвеар медлит, глядя на воду и пуская колечки из дыма. Ты в недоумении молчишь, подтянув ноги к подбородку и положив на них голову. Внезапно ты чувствуешь себя маленькой и беззащитной, словно в детстве...
- Я расскажу тебе одну давнюю историю... Слушай.
... Жил был один маг. Сильный маг, не чета вашим магам. Ваши маги могут играть городами, этот же играл целыми мирами. Он не был злым. Наоборот, он был очень добр и старался нести добро в миры. Правда, он редко спрашивал, нужно ли очередному миру это самое добро...
И однажды его изгнали собственные собратья, изгнали так далеко, как только смогли, дабы он, наконец, угомонился.
И звали этого мага Ланойир.
Далеко изгнали его, успокоились. Но маг, чей смысл существования был - нести Свет, не мог прозябать в бездействии. И он нашел-таки маленький мир в той глуши, где обитал ныне. Маленький мир, один из магов-жрецов которого взывал к богам, моля о помощи. О помощи в борьбе с Тьмой.
И Ланойир ответил на зов, дав магу свою Силу, и стал тот творить добро и нести Свет, защищать людей и уничтожать тварей темных... Точнее, тех, кого считал 'темными'.
Обретя Силу светлого Ланойира, он объявил войну люкорам, что были Повелителями Неба, что правили миром... Да, сущность их была темной, но что есть Тьма и что Свет? Отнюдь не то же самое, что Зло и Добро. Но 'темные' люкоры правили миром, в котором жили 'светлые' люди. Жрец, во славу и под именем Ланойира, начал войну. И победил.
Вот только не зря люкоры были Повелителями... Повелителями и Хранителями этого мира. С гибелью последнего из них мир изменился...
Старик умолкает. Ты невольно зябко поводишь плечами.
- Туман?
- Не только...
...Знакомое море, ласкающее твои босые ступни... Холодный, пронизывающий ветер треплет волосы... Ранее голубая гладь воды потемнела, и разъяренные волны накатывают на мелкие камни берега... Небо вдали полыхает редкими вспышками...
- Все готово, Повелитель...
Ты вздрагиваешь и резко оборачиваешься. Подошедший мужчина смотрит на тебя с надеждой и обреченностью. Странный взгляд. Странные глаза. Серые, словно туман... Странное лицо... Резкие хищные черты лица, чуть заостренные уши, иссиня-черные прямые волосы...
- Повелитель...
Ты киваешь и бросаешь последний взгляд на море и небо.
- Идем.
Ты быстрым шагом устремляешься к замку, что цепляется за скалу, словно птица за ветку. Последний оплот, уцелевшая твердыня в этом сошедшем с ума мире... Воин, в странных одеждах и с незнакомым клинком на поясе, идет следом.
Ты идешь по тропинке... Взбегаешь по лестнице... Открываешь дверь... Пустые залы, гул торопливых шагов, что эхом отражается от стен... И вереница портретов на стене.
Перед последним ты замираешь.
На холсте изображена семья. Счастливая семья. Мужчина чем-то похожий на того, кто встретил тебя на берегу, женщина и трое детей. Мальчик и две девочки. Но у всех - ярко-синие глаза. Бездонные, словно море. Или небо.
Ты сжимаешь кулаки и до боли впиваешься ногтями в ладони.
Все мертвы. Даже малыш Айк, даже красавица Суэрти... Эта война не щадит никого...
С тихим рыком ты толкаешь дверь в одну из комнат. Комната завораживает. Даже в сотый раз. Ты словно попадаешь в пещеру: стены комнаты пересекают жилы драгоценного камня. В глазах рябит от разноцветья... Лишь алтарь в центре комнаты, как всегда, матово-черный, а пентаграмма на потолке над ним - идеально правильная.
Ребенок, что лежит на алтаре, сонно молчит.
Ты приближаешься и смотришь на годовалую девочку. Малышка слюнявит палец и смотрит на мир затуманенными синими глазенками. Когда же взгляд задерживается на тебе, ее губы растягиваются в счастливой улыбке.
- Па...
Ты вздрагиваешь и на мгновение прикрываешь глаза.
- Время...
- Я знаю. Время уходит. Приступим.
Ты берешь заранее приготовленный кинжал и, прошептав над лезвием несколько слов, резко проводишь по своей вытянутой руке. Кровь быстрыми каплями опадает вниз, и малышка замирает, глядя, как они впитываются в ее кожу, словно в песок. А ты все говоришь и говоришь... Слова слетают с губ, заплетаясь во фразы, в мелодию... Голос то опадает до шепота, то, подобно крику, отражается от стен...
И Сила привычно откликается на твой зов.
Камни в углах пентаграммы зажигаются красным огнем, и ее рисунок льется на алтарь, словно мириады маленьких песчинок. Начав движение медленно, потоки вскоре закручиваются в спирали и, набирая скорость, ввинчиваются в камень алтаря...
Яркая вспышка озаряет помещение, на мгновение ослепляя... Но так и должно быть.
Ты бережно берешь девочку на руки и заворачиваешь в протянутое тебе покрывало. Она спит. Ты нежно касаешься ее лба губами, и протягиваешь сверток замершему рядом мужчине.
- Заботься о ней. Служи ей. Береги ее. Она - наша надежда...
Мужчина принимает ребенка и склоняет голову, но ты уходишь, не оглядываясь. Ты не хочешь, чтобы кто-либо видел слезы, вставшие в твоих глазах.
Ты бежишь по лестнице, что спиралью уходит ввысь. Выше и выше. Ты поднимаешься на башню, что называется Поднебесной. Не зря называется.
Ты замираешь.
Небо, что уже несколько лет не знало солнечного света, раскалывается молнией над твоей головой и выдыхает утробным, рокочущим громом. Небо, как и ты, замирает. Вдох... Мгновение... И тонкие линии воды прорезают холодный воздух, натянувшись, словно струны, между небом и землей.
Ты, хрипло рассмеявшись, поднимаешь лицо навстречу потокам дождя и раскидываешь руки...