Я решил, что ты будешь моим (СИ) - "ЛИНА-LINA". Страница 12

- Достаточно, - прорычал Дан. – Будем считать, что это была прелюдия.

Он медленно, с грацией настоящего хищника, приближался к замершему Алексу, кайфуя от ужаса в глазах паренька, предвкушая удовольствие. Ему нравилось сопротивление, нравилось, когда партнер активен и нравилось догонять. Больше всего он не любил пассивность, терпеть не мог, когда игрушка безропотно сносила все, что он только мог вообразить. Такие игрушки он быстро ломал и выкидывал. Дан ожидал, что и Алекс окажется такой же вот безвольной амебой, согласной на все, однако, нет, парень приятно удивил недюжинным темпераментом. Хоть бы его подольше хватило, а Дан, в свою очередь, постарается ломать его не слишком жестко.

Алекс уперся ладонями в грудь врага, пытаясь отвоевать себе толику пространства, бесполезно, конечно. Дан рывком расстегнул джинсы, еще одним стянул их до колен, руки шарили по обнаженному телу, тело пыталось вырваться, извивалось в объятиях, неосознанно возбуждая еще сильнее. Кожа Алекса была теплой и гладкой, касаться его было откровенно приятно, а метания и сопротивление действовали лучше любого афродизиака. Дан развернул его спиной к себе, провел ладонями по спине, сжал обнаженные ягодицы и потерся носом о нежную шею с дрожащей жилкой.

- Я предлагал спальню, но ты предпочел здесь. Расслабься и получай удовольствие.

Несколько секунд спустя боль накрыла Алекса, он вырывался, пыхтя и всхлипывая, но хватка у Дана оказалась железной. Парень молился, чтобы сознание оставило его, раз уж не в его силах прекратить все это, но то упорно оставалось на месте, заставляя переживать каждое мгновение надругательства. Перед глазами стоял красный туман, в мозгу колотила одна-единственная мысль: я отомщу.

И ведь отомстит!

Дан с глухим стоном кончил, ослабил хватку, и ноги отказались держать Алекса, он свернулся клубочком на полу у ног своего мучителя, не имея сил даже плюнуть тому в лицо, и все равно ему было, насколько жалким и отчаявшимся он выглядел в этот момент. На мгновение Дану стало жалко мальчишку, но лишь на одно короткое мгновение… Он отнес того в спальню, уложил на кровать, стянул болтавшиеся у щиколоток джинсы и нахмурился, отметив розовый след на простыне от спермы и крови. Черт, переборщил… Придется сегодня больше не трогать, хотя в голове было еще множество нереализованных фантазий…

- Приятных снов.

- Ненавижу тебя… - едва слышно прошептал Алекс, но Дан, конечно, услышал. И усмехнулся. Любая эмоция лучше, чем равнодушие.

Эмоция? Эмоция?! Мысль об эмоциях и энергии пришла через пару часов, когда Дан ворочался в постели. Все произошедшее казалось странным: Алекс – сильный донор, но Дан не чувствовал насыщения. А почему? Потому что Алекс – пустышка? Нет, он бы почувствовал… И испытываемые им эмоции точно были не слабы. Тогда что? Догадка ошарашила…

*Ты заставляешь меня чувствовать так,

Словно я был рожден, чтобы служить тебе,

Но я расту с каждым часом.

_________________

========== Глава 10. Привыкание. ==========

I’m godless underneath your cover

Search for pleasure search for pain* (David Usher / «Black Black Heart»)

День второй.

Кипр. Лимассол. Ник провел всю ночь, курсируя по клубам, меняя партнеров, не заботясь об их эмоциональном состоянии, он упивался энергией и эмоциями, убеждая себя, что наслаждается жизнью. Но все это было ложью, и обманывать себя с каждым часом становилось все сложнее: он отчаянно скучал. И в этот раз не по брату.

Под утро, ложась спать, он мечтал, мечтал, как вновь войдет в дом, как увидит Алекса, как тот его встретит. В мечтах все было прекрасно, во сне же иначе. Ник со всхлипом сел в постели, пытаясь отдышаться, ему снился приезд домой. И Алекс. Сломанная кукла с потухшими глазами…

Он обещал себе не беспокоить Дана, но не выдержал и схватил трубку, лихорадочно набрал номер.

- Алло.

- Это Ник.

- Привет, младший. Как отдыхается? – Голос у старшего был усталый, что подарило Нику маленькую надежду, напрасную, конечно.

- Дан, как там Алекс?

- Спит.

- А… а вы уже? – И замер в ожидании ответа.

- Да, уже, - спокойствие и равнодушие в голосе. И усталость.

- И как он? – Интересовало Ника состояние Алекса, но брат, как обычно, все переиначил.

- Горяч. Такой тугой и страстный. И так кричал…

- Ему понравилось? - Робкий шепот.

- Еще как. Он стонал и просил добавки, - все тот же ровный голос.

Пауза затягивалась, становясь просто неприличной, Ник тяжело вздохнул.

- Ты врешь! – Сказал уверенно.

- Да ты что?

- Да! Ты голодный, Дан.

- Вот как, значит. Я догадывался. Спасибо, младший, приятного отдыха.

- Подожди, Дан, все не так просто…

Но Дан уже положил трубку и не слышал, что же там так не просто. Убедиться в этом ему предстояло на собственном опыте. Ник прикрыл глаза и откинулся на подушку.

Санкт-Петербург.

У каждого человека в жизни должны быть определенные нерушимые принципы, на которых базируется все его мировосприятие. Что-то вроде: солнце желтое, небо синее, папа сильный, мама красивая. Для Алекса, родившегося в Америке, таким жизнеобразующим принципом стала его самоценность как личности, его неприкосновенность и чувство защищенности, свободная воля и возможность эту волю выражать. Не сложно представить, насколько растерянным и дезориентированным он был сейчас, в чужой, по сути, стране, чужом городе, в чужом доме и чужой же постели. Да еще и в параллельной реальности, где обитали непонятные и невероятно опасные существа, питающиеся эмоциями и энергией, где никому никакого дела не было до его личной свободы и неприкосновенности, до его желаний и потребностей.

Алекс, не открывая глаз, тихонько шевельнулся, сжался, ожидая резкой боли, но ничего не болело, странно, с силой сжал ягодицы, никаких посторонних ощущений, а ведь ночью казалось, что Дан ему все внутренности наизнанку вывернул. И его не привязали, почему? Алекс подошел к окну: день клонился к закату, на нереально голубом небе садилось нереально желтое солнце, он попробовал открыть окно, не поддалось, дверь тоже оказалась заперта. Алекс взял стул и со всей силы шарахнул по стеклу, без результата, ничего даже не дрогнуло. Теперь понятно, почему не привязали… все равно никуда не деться. Веревок у изголовья не было, зато были наручники. И это немного нервировало.

На комоде обнаружился поднос с едой, при виде сока и бутербродов в животе громко заурчало, и Алекс быстренько умял все до последней крошки. Заняться было откровенно нечем, в голову лезли не самые приятные воспоминания о вчерашнем дне, но паники почему-то не было, как не было и страха, и отчаяния. Что это с ним? Парень принял душ и вновь развалился на кровати, подложив под голову и спину подушки. Придет ли сегодня Дан? И как себя с ним вести? Опять будет насиловать? Может, стоит попробовать его разговорить? На курсе психологии в университете им рассказывали о взаимоотношениях насильника и жертвы. Жертва может повести себя неожиданно, сбив программу, то есть, поведя себя так, как от нее не ожидают. Например, проявить инициативу… но эта мысль пока не нашла отклика в сознании Алекса, он не представлял себя сознательно подставляющимся Дану. Еще можно попробовать наладить диалог, перестать быть для мучителя только телом, дать узнать себя как личность, говорят, человека, которого знаешь, мучить сложнее. А можно предложить сделку… Алекс призадумался, например, компьютер за минет… Смешок, Дан весьма удивится, если у Алекса хватит храбрости предложить подобное… Можно еще, конечно, прикинуться бревном и вообще ни на что не реагировать.

Прошло еще два часа, сумерки сгустились окончательно, но Дан так и не пришел. Неужели, затеплилась слабая надежда, сегодня тот обойдет жертву стороной? Увы.