Я решил, что ты будешь моим (СИ) - "ЛИНА-LINA". Страница 23
Дан понял, что его поиски подошли к концу, понял, что Алекс как никто другой подходит ему идеально, отвечает всем его желаниям и потребностям. Это, конечно, никакая не любовь, да и как можно любить того, кому отказываешь в существовании элементарной свободы воли, кого считаешь созданным для собственного удовольствия и удовлетворения потребностей. Но Алекс Дану, несомненно, нравился, нравилась честность, нравилась открытость, да все нравилось, и он решил, что сделает все от него зависящее, чтобы его мальчику было с ним по-настоящему хорошо, чтобы тот полюбил его, хотел быть рядом…
И Алекс мог бы быть с ним счастлив, был бы рад обманываться, но не мог. То ли природная обостренная интуиция, то ли новые способности, данные двусторонней связью с темным, ясно давали понять, что его используют, да, к обоюдному удовольствию, но используют.
Пролетел день, за ним еще один. Нежность чередовалась с вынужденной грубостью, от которой, к собственному немалому удивлению, Алекс тоже умудрялся получать удовольствие. Он все лучше узнавал Дана и все больше привязывался, корил себя за мягкотелость и отсутствие силы воли, оправдываясь тем, что скоро все закончится, что он нарочно усыпляет бдительность темного, чтобы суметь воплотить все задуманное.
Тем временем, подошел к концу десятый день.
*Ты подарил мне свою улыбку
Кусочек своего сердца
Ты подарил мне чувство, которое я искал
Ты подарил мне душу
Твою невинную любовь
Ты единственный, которого я ждал (песня посвящается «ей», но мы посвятим «ему»)
========== Глава 18. Триумфальное возвращение ==========
Je suis le même que t’as voulu
Qui malgre lui t auras decue
Je suis le même que t’as aimé* (Je Suis Le Même/ Garou)
Наконец, истекла одна из самых мучительнейших декад в жизни Ника, ведь на всем протяжении того, что должно было быть отдыхом, а в реальности оказалось сущим мучением, его ни на минуту не оставляло чувство тревоги. Тревоги и какой-то неправильности. Могло ли это быть следствием подписи кровью, или все дело в желании победить, а может, в проявившейся зависимости от энергии донора, но таких беспокойных и нервных каникул у Ника еще не было, и он очень надеялся, что больше и не будет.
Младший темный пытался размышлять логически, убеждал себя, что поводов для беспокойства нет, что договор подписан кровью, и Дан физически не сможет его нарушить, правда, почувствует ли сам Ник нарушение, и в чем конкретно будет заключаться сдерживающий фактор, он не знал, и нервничал еще и из-за этого. Получалось, что если Алекс не законченный мазохист, а он не производил такого впечатления, то его выбор однозначно падет на того, кто был к нему добр, то есть на Ника. Тогда от чего было так неспокойно?
Вылет отложили почти на три часа, и Ник извелся, ожидая посадки. В Пулково его никто не встречал, что, в принципе, не удивляло, поскольку братья считали глупым тратить полдня, чтобы встретить взрослого и зрелого человека, способного самостоятельно добраться до дома на такси всего за полчаса. И домой он попал не ранним утром, как планировал, а к завтраку. Тихо открыл дверь и пошел на голоса, на кухню, очень удивился, услышав смех, и застыл как вкопанный, увидев…
***
- Может, приготовишь блинчики?
- Опять? – Дан кивнул, и Алекс улыбнулся.
- Да. У тебя божественно получается, - Алекс лениво потянулся и сел на кровати.
- А что мне за это будет? – Дан усмехнулся.
- А что ты хочешь?
- Гм, дай-ка подумать… - Алекс изобразил бурную мозговую деятельность. - О, придумал. – Дан смотрел выжидающе. – Тебя, - грозно прорычал Алекс и кинулся на Дана, тот рассмеялся и расслабился, позволяя мальчику делать все, что вздумается.
- Anytime you want.
На кухню пришли лишь спустя полтора часа и, пока Алекс усердно пытался сосредоточиться на приготовлении завтрака, Дан столь же усердно ему мешал, то медленно и чувственно лаская языком шею, то ведя ладонями по бокам, обнимая, прижимаясь сзади всем телом…
- Дан, у меня вместо блинчиков выходят комочки, отстань, - смеясь, отвечал Алекс.
- Значит, будем есть комочки. Не отстану, - жарко шептал в ответ Дан. – Хочу тебя.
- Опять? – Делая вид, что потрясен, игриво отвечал Алекс. – Похотливое чудовище. Ну, тогда начинай, тут теста на два блинчика осталось, закончу и присоединюсь.
Дан опустился на колени, вполоборота развернул донора и одним резким движением стянул штаны до щиколоток.
- Хм, и кто еще похотливое чудовище, - улыбаясь, сказал темный, касаясь языком напряженного члена своего донора.
- Ох… - только и смог ответить Алекс.
Видел ли Дан Ника? Конечно! Видел ли Ника Алекс? Разумеется.
Было ли это представлением, рассчитанным на одного зрителя? Может быть… Но, самое главное, его непосредственные участники получали огромное удовольствие от процесса. Чего нельзя было сказать о зрителе.
Сказать, что Ник был шокирован, значит, ничего не сказать. Такого он не видел даже в своих кошмарах. Младший ожидал увидеть что угодно: Алекса в крови, измученного и истерзанного, привязанного к кровати, Алекса морально изломанного, с потухшим взглядом и отсутствием интереса к жизни, Алекса злого и ненавидящего, готового биться до последнего… чего не ожидал, так это Алекса довольного и веселого, Алекса, получающего удовольствие от прикосновений Дана.
И Дана на коленях…
Ник никогда не видел Дана на коленях, ни единого раза. Всегда Ник, только Ник, только его собственная инициатива, долгие уговоры и чувство унижения после… Всегда словно подачка, и Ник был уверен, что Дан иначе и не может. Оказалось, может, еще как может. Но не с ним.
Ник четко осознал, что чужой на этом празднике жизни, понял, что произошло то, чего он боялся больше всего на свете: он не нужен. К черту все! Они жестоко ошибаются, если думают, что он так просто отойдет в сторону. Вот уж нет. И младший темный с силой хлопнул дверью.
Алекс вздрогнул.
- Он вроде расстроился…
- Малыш, не отвлекайся.
- Не могу я. Надо хоть поздороваться пойти.
Дан вздохнул: тяжело с идеалистами.
- Может, закончим сначала?
- Что-то настроение ушло. Давай попозже, а? – Алекс ласково провел ладонью по лицу Дана, запустил пятерню в густые волосы.
- А мне что прикажешь со своим настроением делать? – Чуть резковато спросил возбужденный темный. Алекс сладко улыбнулся и прикусил пухлую нижнюю губу.
- Так я помогу.
И помог, и теперь уже пальцы Дана трепали светлые пряди, и Дан, прикрыв глаза, отдавался волшебным ощущениям. А Алекс понял, что, похоже, влюбился. В мужчину. В существо, которое и человеком-то не было. В того, кто вряд ли сможет когда-нибудь полюбить его. Кто был эгоистом до мозга костей, кто любил исключительно самого себя, кто воспринимал Алекса как игрушку для удовольствия и источник энергии. Менее подходящей кандидатуры найти было невозможно.
Стало горько, стало обидно, но любовь – чувство слепое, ему все равно.
- О, Алекс, да…
Алекс проглотил до последней капли, поднялся с колен, встряхнул ноги и поцеловал Дана.
- Я к Нику.
- Я чуть позже присоединюсь.
Алекс открыто, но чуть печально улыбнулся и пошел в сторону спален. Надо уехать, но как? Теперь к проблеме организации отъезда добавилось нежелание ехать. Хотелось оставить, как есть, довольствоваться тем, что Дан может ему дать, не прося большего. Но Алекс не мог так: он хотел темного целиком. И только для себя. Хотел того, что не мог получить.
- Ник? Я могу войти?
- Входи.
Алекс вошел в спальню Ника и сел на краешек кровати.
- Как отдохнул?
- Спасибо, хорошо. Ты, смотрю, тоже неплохо.