Хроники железных драконов - Суэнвик Майкл. Страница 9

Теперь Джейн приходилось красоваться в ярко-оранжевом жилете рассыльного. Жилет имел две стороны – переднюю и заднюю, надевался он через голову, а по бокам скреплялся четырьмя черными липучками. В нем Джейн чувствовала себя ужасно неуклюжей и словно выставленной напоказ.

Работа оказалась простой, хотя и несколько непривычной. В период обучения Джейн хвостом ходила за Благгом, пока тот совершал обходы, и помалкивала.

– Это измерительная лаборатория, – бросал он ворчливо. – А здесь будешь брать корундовый порошок. Только маленькими порциями и обязательно сохраняй желтую квитанцию.

Джейн с удивлением обнаружила, насколько у надсмотрщика меньше дел по сравнению с его подчиненными. Его работа казалась бесцельным блужданием, состоявшим в основном из длинных непонятных разговоров – частью деловых, а в основном – сплетен. Иногда он играл в домино с приземистым субъектом из отдела продаж. Они вдвоем молча склонялись над доской, подозрительно зыркали друг на друга и жульничали при малейшей возможности.

Через несколько дней после нового назначения во время обеденного перерыва Благг отозвал подменыша в сторону.

– Умойся, – велел он ей. – Руки тоже вымой и вычисти под ногтями. Ты должна произвести хорошее впечатление.

– Зачем?

– Не твое дело – зачем! Какая тебе разница? Просто делай, что тебе говорят!

Надсмотрщик сам отвел ее к умывальнику и проследил, чтобы она как следует намылилась коричневым мылом, а в какой-то момент, послюнявив палец, собственноручно оттер пятно с ее уха.

Под холодным моросящим дождем они проследовали к маленькому помещению у главных ворот. Благг постучал, и они вошли.

Внутри сидела одетая в черное, элегантная, худая и сдержанная эльфийка, курила сигарету и глядела в окно. Когда появились надсмотрщик с подменышем, она обернула к ним лицо – сплошь пудра и высокие скулы – и спросила без особого интереса:

– Она?

– Она, – сказал Благг.

Женщина поднялась. И оказалась на добрые полторы головы выше Благга. Громко цокая каблуками, женщина приблизилась к Джейн и взяла ее за подбородок большим и указательным пальцами. Критически хмурясь, высокородная госпожа оглядела подменыша, поворачивая ее голову туда-сюда.

– Девочка послушная, – подобострастно засуетился Благг. – Делает в точности, что прикажут, только намекни. Ей не надо повторять дважды.

Джейн уставилась эльфийке в глаза. Холодные, подобные осколкам серого льда. Кожа вокруг глаз сложена в затейливый узор из морщинок – свидетельство прошедших десятилетий, – не замеченных от порога. Подменышу внезапно почудилось, будто лицо эльфийки – только маска, обтянувшая аристократический череп.

В лишенных света глазах женщины мелькнуло что-то вроде узнавания.

– Ты боишься меня?

Джейн в испуге замотала головой.

– Напрасно.

От эльфийки пахло леденцами и никотином. В ее ушах висели длинные серьги в виде выточенных жемчужных змеек. Она продолжала сжимать пальцами подбородок девочки, пока у той не выступили невольные слезы.

– Я подумаю. – Пальцы ее разжались. Женщина махнула в сторону двери. – Можете идти.

Они вышли на улицу, и на Благга накатила волна неописуемой радости. Он только что не фыркал от восторга.

– Знаешь, кто она? – Его просто распирало от желания поделиться впечатлениями. – Это Зеленолист. Зеленолист!

Джейн недолго держала это событие в памяти. Очередная странность всемогущих хозяев ее не трогала.

Задиру довольно скоро вернули к трудовой деятельности. Демоны из столярки соорудили ему маленькую тележку, и полукровка, пока не окреп достаточно, чтобы ходить, ездил на ней. У Джейн с Ходулей появилась новая обязанность: теперь они ежедневно возглавляли шествие с работы и на работу, каждый за свою ручку катя тележку с Задирой.

Как-то вечером детей гнали в пятый корпус, когда главные ворота открылись и начался пересменок.

Кабальных отвели в сторону. Они столпились в тени гигантских черных Часов Времени и ждали, пока уходящая смена пройдет, проскачет и прохромает мимо. Вольнонаемные, отстояв очередь, пробивали карточки, целовали камень Богини и тащились прочь, за ворота.

Ходуля тоскливо смотрел им вслед. По ту сторону видно было немного – лишь парковка да пыльный изгиб заасфальтированной дороги, – но он так вцепился в них взглядом, словно ему было видение Западных островов. Сзади подошел Благг и положил руку на его плечо.

Ходуля поднял голову. Широкий рот надсмотрщика скривился в намеке на улыбку. Он выдернул из загривка перевертыша молодое перышко и, прищурившись, посмотрел на него.

– Хм-м. – Он положил перышко на язык и медленно, смакуя, дал ему растаять во рту. – Похоже, пора тебя отправлять в медблок, как ты считаешь? – пророкотал Благг. – Джейн! Напомни мне утром оформить этого к доктору для…

Вряд ли Ходуля понял, о чем идет речь, но что-то в нем надломилось. С высоким отчаянным воплем юный перевертыш бросил ручку тележки и побежал.

Благг выругался и неуклюже припустил следом. Поймать гибкого проворного малолетку оказалось непосильной задачей для разжиревшего, неповоротливого надсмотрщика. Рабочие с отвисшими челюстями глядели Ходуле в спину, когда тот проносился мимо, и движения их, по контрасту с мчащимся перевертышем, казались медленными, словно у насекомых, угодивших в застывающую смолу. Джейн в мучительном ужасе смяла край передника.

– Не делай этого! – Задира с восковой бледностью на лице свечкой вытянулся в своей тележке. – Вернись!

Ходуля его не слушал. Раскинув руки, он мчался к выходу. Рабочие в очереди застыли, тупо разинув рты. Перевертыш миновал Часы Времени и нырнул в ворота.

В следующее мгновение он был снаружи.

Пока Ходуля бежал, руки его удлинялись, а плечи стягивались к хребту. Все Ходулино тело претерпевало странные изменения: шея становилась длиннее, позвоночник выгибался, ноги сделались тонкими, словно карандаши.

– Он растет? – прошептал кто-то из младших в полном изумлении.

– Дурак! – рявкнула Тряпочка. – А зачем, по-твоему, Часы Времени?

Она сказала правду. С каждым шагом удаляясь от Часов Времени, Ходуля прибавлял дни, недели и месяцы. Он почти мгновенно пробежал фазу полового созревания и обретения взрослой окраски. Теперь от завода прочь мчался взрослый перевертыш.

Ходуля взмыл в воздух и полетел. На одно дивное мгновение все сделалось так, как представляла себе Джейн. Он яростно хлопал новыми крыльями, устремляясь вверх, и из горла у него лился смех восторга и удивления.

Он был прекрасен в эти минуты.

Стена, окружающая завод, скрыла его ненадолго от глаз наблюдающих. Затем крылатая фигура Ходули вновь появилась над воротами, двигаясь к востоку и уменьшаясь в размерах. А потом он качнулся в воздухе и медленно стал снижаться. Взмахи его крыльев делались все более вялыми и теряли темп. Красновато-бурое оперение сменилось серым. В воздухе закружилось перо. Затем второе. Вскоре они посыпались одно за другим, пока их не стало столько, сколько в пургу снежинок.

Ходуля упал на землю.

По дороге к себе все молчали. Даже Благг, белый от ярости, не мог подобрать слов, чтобы выразить досаду и возмущение, а только как заведенный молотил кулаками воздух. На лице Задиры застыло каменное выражение.

После отбоя Джейн несколько удивилась, обнаружив на своей койке Задиру. Он сидел прислонившись к стене и скрестив ноги. Ее охватила тревога, резкая, как электрический шок. Джейн и рта раскрыть не успела, как Задира вздрогнул и сухим однотонным шепотом произнес:

– С тобой творится что-то не то. – Он покачнулся. – Что-то… плохое.

– Ты устал. – Усилием воли Джейн заставила свой голос звучать заботливо. – Тебе пора лечь.

Она взяла полукровку за руку, ужасающе легкую, и, почти не встречая сопротивления, отвела на его собственную койку. Уложила и накрыла одеялом. Прикасаться к нему было вовсе не так противно, как ей казалось.

– Нет. Тебе надо… – Задира открыл уцелевший глаз. Сплошная чернота. Зрачок расширился, открывая бездонный, лишенный света проход в другую вселенную. Перепугавшись, Джейн выпустила его руку. – Думаешь… Ходуля… был… один, кто взрослеет? Я стал видеть. Немного, но кое-что.