Ваш выход, рыцарь Вешковская! (СИ) - Саринова Елена. Страница 12

— С обеих сторон, — огласилась Нинон.

— Вот-вот.

— Нет, ну надо же… Агаточка, а что нам теперь с ней делать?

— В печку.

— Что ж ты так… сурово?

— Ну, как знаете. Можете подарить тому, кого «любите».

Тетка моя, метнув в Нинон взгляд, приуныла. Но, ненадолго.

Меня же, наоборот, накрыла тишина и покой. Потому что только здесь, в «древне-лопуховом раю», я впервые, как профессионально «оглохла», почувствовала себя полноценным разумным существом… В общем, красота и раздолье…

— Агаточка, а ты к нам надолго?

— Пока не выгоните, тетя Гортензия. Мне у вас нравится.

— Ну, так живи. У нас два верхних этажа пустуют. И там такая кроватка есть с гусиной периной… И с такими снами на ней… Вещими. Сладкими…

Глава 3

«Нет, вещие сны, точно не мой специалитет». К такому выводу я пришла спустя шесть дней эксплуатации гусиной перины. Хотя, спала на ней, как младенец. И если б по утрам не будили («Агаточка! Нинон оладушки есть зовет!»), то — сутками напролет… Кажется, строгий господин Дучи про «здоровый сон» тоже что-то втирал… Или про «здоровую еду»?.. Да и этого «блага» мне здесь тоже вполне хватает. Одно слово: «Красота и раздолье». Хотя, все же, два…

— Ага. А вот и третья в полу отметина, — и в седьмой день, наконец, добралась до вершины. Вершины родового гнезда. — Совмещаем их с треножником подзорной трубы… ага-а… Резкость наводим… И на что же ты, дедушка, чаще всего глазе-ел?.. Тысь моя майка…

Вообще, это — старая семейная история. Я дом наш в Гусельницах вспоминала с трудом, а о деде своем, мамином отце, обширно известном в тесных кругах, слышала на каждом сборище родственников и просто гостей. Был он, по семейной же версии, в душе романтиком и строителем. Что уже в теории ничего путного не сулит. На практике же вылилось в странную конструкцию высотой в пять, нависающих друг над другом, разнокалиберных этажей, увенчанных балконом под крышечкой. Наше будущее «родовое гнездо». Соседи, явно без дедовской романтичности, с опаской крестились (вдруг, обрушится?) и катали жалобы во все пристанища власти. Родственники просто целый год отказывались въезжать (потому как, одно дело — обрушится, а другое — на кого?). Пристанища власти слали одну комиссию за другой. Дед расстраивался и злился и, в конце концов, нашел единственный для себя выход: устроил грандиозное новоселье. А гостями на него созвал своих коллег из Совета магов страны… Что в тот вечер видели несчастные соседи, семейная версия умалчивает. Хотя я, как маг с семилетним стажем, могу представить силу пятнадцати высококлассных специалистов, работающих одновременно. И без разницы, простая это, «закрепляющая» магия или боевые пассы… Следующая комиссия вынесла свой окончательный вердикт: «Сей дом не рухнет даже в виде трухи»… Соседи, перекрестившись напоследок, затихли. Молодая жена (моя бабушка) и ее мать, сплюнув, торжественно переступили порог.

Сам же строитель-романтик объяснял свой «полет фантазии в дереве» как раз в духе образа: «Хочу видеть прекрасные дали»… Дали, действительно, прекрасные. И чем выше этаж, тем прекраснее и прекраснее. С северо-востока, через седое от елей предгорье, строгие кручи Рудных гор. С юга, через поля — древний каменный лабиринт, построенный первыми гномами-переселенцами (а еще б этаж и башни Бадука лицезрелись). На западе — река Сележа, выгнувшейся под солнцем змеей. А, вот на юго-западе…На юго-западе женский монастырь Святой великомученицы Агнессы… Черные женские фигурки среди огородных гряд, полощущихся на ветру вдоль двора, простыней, и окна, окна, окна. Без бдительных ставней и занавесей. Святые девы в быту…

— Ну… дедушка… Ну, у меня… семейка. Ух, ты! — на долю секунды обзор мой перекрылся темным стремительным всполохом. Я, отпрянув от трубы, зашарила глазами по небу. И еще через пару секунд прихлопнула ладошку ко лбу.

Иссиня черный грифон, замкнув круг над крышей маленького беленого строения, приземлился в аккурат перед ним. Два прокуратских рыцаря, мужчина и женщина, не торопясь, сползли со сдвоенного седла.

— Даже шлемов не сняли, — тут же откомментировала я. — Показушники. И вообще: что им в этой «лопуховой дыре» ловить?

И вопрос, действительно, имел место быть. Потому как рыцари эти принадлежали к самой элитной в Прокурате, пятой комтурии — «Преступления против Короны». Родной комтурии Ника Подугора. Факт сей подтверждался и вышеупомянутыми шлемами особой формы, с защитой от опознания даже по открытым в прорези глазам, и цифрой «5» сбоку на грифонском седле… Тем временем к застывшим недалеко от крыльца «гостям» выскочил человек, на ходу запахивающий фирменный китель стражи. Две силы закона перебросились несколькими словами. Один из представителей Прокурата (женщина) остался стоять. Другой, вслед за начальником стражи Гусельниц, исчез за вновь открывшейся дверью. В ожидании продолженья и я и моя, прыгнувшая назад, в седло, коллега, томились недолго — к переминающемуся грифону лишь местная ребятня успела подтянуться да пара собак. Вторые, правда, стратегически не покидая кустов. Вернувшийся рыцарь, хлопнув дверью, вспугнул и тех и других. Заскочил в переднее гнездо седла и, лишь что-то крикнув напарнице, дернул поводья… Вот и вся честь здешней «дыре» — и грифон, и его седоки вскоре исчезли за северной кромкой леса. Я же, стоя столбом, усиленно соображала…

Мигом в голове всплыл визит моего бывшего начальника-некроманта. Было это два дня назад и полной для меня неожиданностью:

— День добрый! Вовнутрь сего чуда архитектуры пускают или у вас где-то тут билетная касса?

Я же на знакомый многообещающий оскал среагировала интуитивным подергиванием плеч:

— Привет. Меня и здесь пока неплохо кормят. Тем более, не за что: я больше ничего рассказать не могу.

— Так я же просто так, — ничуть не смутился наглец, метнув мне под нос «веник с лентой». — Это — тебе. С наилучшими для выздоровления. Там — специальные цветы и…

— Я травой не питаюсь… Заходи, — ну, запустила. Чисто из любопытства и корыстных целей. — И сам мне будешь рассказывать. Иначе…

— Да чего ты? Ими надо дышать.

— Агаточка!.. А у нас гость неожиданный? — это моя тетка на голос вылетела с кистью за ухом из своей мастерской.

— Агата, ты нас познакомишь? Хотя, я могу и сам, — некромант, переступив порог, профессионально прищурился. Женщина смущенно заалелась. Я мысленно закатила глаза: о-о, начинается…

Однако через три с половиной часа, самовар чая и кучу «ну, о-очень смешных анекдотов» я его из-за стола, все же, вытащила:

— Глеб, нам надо поговорить.

Мужчина вмиг сменил свою «лучезарную» улыбку на привычное «вменяемое» лицо:

— Говори.

— Ага… Я — про своего последнего береднянского…

— Я так и подумал. Говори.

— Так перебиваешь чего?.. Говорю… Глеб, я его вычислила, — некромант от такого заявления, почесав за ухом, сел. — Я поняла, что за демон гуляет сейчас по… да где угодно гуляет. Слушай.

— Слушаю.

— И не перебивай… Если взять за основу именно шестой нижний уровень, то количество его обитателей сужается до шести же «архиважных» персон. Во-первых, демона Вельзевула. Последнее его появление было еще в предтечном мире. Из характерных признаков: действует через смертельные эпидемии, является, в основном, в образе мухи. Или предшествует его появлению скопище мух. Так?

— Ну, так, — кивнул Глеб.

— Дальше, Левиафан. Тот, если б пришел, то, наверняка, выбрал «окном» морскую стихию, так как именно в ней он наиболее силен. Из любимых личин — змей… Потом идет Асмодей. Этот семейный интриган любит работать исподволь и тайно, раскрываясь, лишь набрав полную силу. Его любимый вид транспорта — дракон. И больше одной головы, точно… Астарот… Давно отошел от активных дел. Особенно, после того, как его хорошо потрепали в Джингаре, ну, ты — в курсе. И он, тоже на драконе, только, с одной головой… Теперь, Бегемот. Агрессия с самого начала и громкие заявления, точно, не его стиль. Он любит тихие страсти и, как и Асмодей, выявляется лишь на энергетическом пике. Личина весьма туманна. Но, всегда — огромных размеров. Особенно, живот. Отсюда — имя. Я пока все правильно говорю?