Смерть наудачу - Михальчук Владимир. Страница 7

– Малыш, что с тобой?

Он не ответил. Остекленевшие глаза таращились куда-то в неизвестность. Если бы передо мной был не фамильный демон, а, например, раненый оборотень, – я бы подумал, что он умирает. Или находится в состоянии транса, как медиум или гадалка.

– Малыш?

– Сегодня или завтра случится убийство! – глухим голосом, совершенно не похожим на детский басок Малыша, сообщил фадем.

– Чего? – не понял я. – Да убийства случаются в Валибуре едва ли не каждый час. Ты о чем? Играешь со мной?

Выражение сморщенного личика подсказывало: так ребенок играть не может. В шестиугольных зрачках плескалось безумие. У меня по спине побежали ледяные мурашки.

– Малыш? Да что с тобой?

Я не нашел ничего лучшего, как легонько потрясти его вместе с коляской.

– Убийство произойдет в моем доме, – так же глухо сообщил фадем.

Тут мне по-настоящему стало не по себе. Я навидался достаточно смертей, чтобы не воспринимать их как что-то запредельное. Убийство так убийство, что тут такого? Но не окровавленный труп в моем жилище!

– Малыш!

С этим возгласом я так резко дернул коляску, что голова Малыша упала ему на грудь. К моему восторгу, фамильный демон заморгал и очнулся.

– Папка? – слабо спросил он меня. – Мне трудно дышать…

Фадем покрылся потом и мелко завибрировал. Затем без сил упал на дно коляски и тонко заскулил.

– Тихо, тихо ты… Нашелся мне тоже, фамильный провидец…

Я не знал, что делать. Детей у меня никогда не водилось. Как уже говорил – не люблю этих мычащих, ревущих и писающих созданий. Они напоминают мне вечно всхлипывающего Лумиля.

Дворецкий появился в холле, едва я успел о нем подумать.

– Что с нашим мальчиком? – воскликнул он. – Ему плохо?

– Да не знаю… – Я почувствовал, что на моем лице тоже проступают капельки пота.

Что это? Хваленая отцовская любовь?

Да нет, быть того не может! Чтобы Ходжа Наследи переживал за какого-то маленького, назойливого…

– Баю-баюшки-баец, а наш мальчик – молодец. – Лумиль выхватил Малыша из коляски и начал укачивать на согнутых руках. – Вы почему его не взяли? Видите, он ведь чего-то испугался, н-да!

Я пристыженно отступил. Ну не рассказывать же дворецкому о своей нелюбви к детишкам. И к этому противному демону в особенности.

Но почему мои руки задрожали? Неужели в полном расцвете своей карьеры я действительно становлюсь сердобольным папочкой?

– Ладно. – Пришлось взять себя за шкирку и слегка тряхнуть. – Клади Малыша обратно. Мы пошли гулять.

Леприкон неодобрительно покосился на меня. Его так и подмывало сказать что-нибудь саркастическое. Но он сдержался – видел, что хозяин слегка не в духе.

– Приятного дня, – пожелал нам Лумиль, провожая к двери. – Возвращайтесь к первому полудню, н-да.

Он деликатно придержал тяжелую магиталлическую створку, пропуская меня с коляской. Когда я вышел на крыльцо, дверь восторженно скрипнула противовесом и наподдала мне под… В общем, я едва успел отскочить.

Бронированное чудище осталось мне от предыдущего жилища. Я купил дверь по дешевке на распродаже на Потустороннем базаре. Тогда решение обезопасить свой дом казалось мне довольно трезвой идеей. Со временем пришлось пожалеть.

Дверюга жила собственной жизнью, совершенно не заботясь о своем предназначении. В закрытом положении она исправно выполняла обязанности двери, оберегая жилье от вторжения злоумышленников. Но едва открывалась, на меня обрушивались несчастья. Проклятая дверина постоянно норовила прижать меня, подтолкнуть или ущипнуть. Я даже подумывал: а не вызвать ли частного экзорциста? По-моему, в дверном механизме поселился какой-то злобный демон.

Но проходили месяцы, и я постоянно забывал о своей проблеме. Мелкие неприятности с дверью? Займусь когда-нибудь. Если деньги появятся. А они, к удовольствию двери, у меня появлялись довольно редко и в небольших количествах.

Озабоченный финансовым состоянием, я не заметил, как пересек бескрайний проспект Темного света и углубился в парк.

Малыш, убаюканный нехитрой колыбельной дворецкого, издавал молодецкий храп. Коляска периодически вздрагивала, когда он брал особо низкую ноту. Оставалось надеяться, что перед прогулкой Сульма подлила в кашу фадема немного снотворного и он не проснется до возвращения домой. Иначе в обществе демона меня ожидали неприятные минуты.

За деревьями поблескивала антрацитовая гладь Черного озера. Со стороны доков доносился сдавленный рев тяглового кита – паром нагружали товарами для одного из тысяч островов Бей-Буяна. На Ледяном море, невидимом за холмами, обрамлявшими бухту, яростно шумел прибой. В восточной части лазурно-зеленоватого неба собирались облака. Громадные клубящиеся исполины с серыми разводами неумолимо приближались к городу. Ветер доносил едва ощутимые капельки влаги, разбрасывал горсти воды на раскаленные крыши Большой лаборатории в конце проспекта. Кажется, приближалась гроза.

Парк у Черного озера довольно интересен с точки зрения ботаника. Кроме привычных садовых деревьев здесь можно увидеть лесные, болотные и даже южные деревья. Пальмы тут растут по соседству с дубами и платанами. Молодые пихты нежно трутся ветвями с приземистыми березками и карликовыми баобабами. Густая растительность зеленеет в парке везде, куда хватает глаз. Мирт и темные папоротники, гиацинт и кусты огненных звоночков… Призрачные розы обнимаются с ростками вечерних громобобиков… В некоторых местах настолько заросло, что под зеленым варевом лиан и листьев едва проглядывает брусчатка. Кое-где за чащей не видно даже неба – ветви дружественно переплелись и не собираются расставаться.

Чтобы прохожий не потерялся и не умер голодной смертью или задранный хищниками, в парке проложили едва заметные теперь тропинки. Каждый год их прокладывают заново, причем на полметра выше предыдущих. Природа поглощает все: и магический асфальт, и колдовской бетон. Спасает только брусчатка. Ее растениям не победить – попробуй расколоть кусок гранита! Но брусчатку можно оплести. Чем и занимаются бесчисленные побеги-лианы-кустики.

Я вздохнул, отбросил сапогом какое-то растение и углубился в парк. С каждым шагом идти становилось все легче – сказывалось приближение цивилизации. Усиливался визг играющих на берегу Черного озера девиц. Сквозь шум листвы пробивались крики торговок напитками и сдобой.

Район проспекта Темного света почти безлюден. Большинство жителей Валибура не считает разумным селиться по соседству с Большой лабораторией магических экспериментов. Исключением являются такие безумцы, как я. Меня, конечно же, слегка беспокоит вероятность проснуться утром с головой, благодаря магэксперименту превращенной в дыню. Но я надеюсь на могущество фамильного демона. Авось и защитит свое жилище и его обитателей от воздействия атакующей магии.

Слава всем богам, Лаборатория до сих пор не подарила нам какой-нибудь гадости. Конечно, в гости иногда залетают наполовину развоплощенные привидения или обрывки боевых кошмаров. Впрочем, такие неудобства можно терпеть. Благо они компенсируются отсутствием соседей и пьяных воплей дворников по утрам.

Две сотни шагов привели меня в центр парка.

Тут ежедневно сражаются с природой и тщательно расчищают дорожки. Везде установлены маленькие скамейки на две персоны. По четырем углам широкой площадки с подстриженным газоном, разделенной шестью тропинками, шумят колдетонные фонтаны в виде голубых дельфинов. В самом центре на кособоком камне восседает статуя Мэра. Вечный правитель Валибура задумчиво смотрит вдаль, положив подбородок на плотно сжатый кулак. Интересно, что он там высматривает? Предположительно, дыру в городском бюджете, образованную возведением нескольких тысяч статуй на улицах мегаполиса.

Очутившись на облюбованной скамейке и пристроив рядышком коляску, я расплылся в улыбке. Люблю это место. Очень люблю!

Здесь постоянно гуляют молодые нянечки и не менее молодые мамаши. Каждая женщина с ребенком норовит засунуть своего отпрыска поглубже в парк. Тут, говорят, отменный воздух, который способствует глубокому здоровому сну.