Страж - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 39

Вроде никаких окон, ни одной щели, но едва они ступили на площадку, как дверь отворилась и в проеме возник старик с длинной седой бородой. Странно, как это он их заметил? И вообще отчего встречает гостей сам? Не озаботился учеником? Мастера хотя и любят уединение, но всегда стараются найти тех, кому смогут передать знания. А уж в таком-то возрасте… Посвятить всю свою жизнь познанию таинств и унести знания с собой в могилу… Нет, этого не мог себе позволить ни один мастер. Самоуважение не позволяло. Они ведь тоже люди, и им хочется, чтобы после них остался след. А след может остаться только в учениках, которым они передадут свои знания. Но бывало и такое, что они вовсе не находили учеников. Дар – слишком редкое явление, а если ты живешь отшельником в горах, то задача усложняется многократно.

– Здравствуй, Гарун. Вижу, все же тебе понадобилась моя помощь. Как вижу и то, что Вир ничуть не послушнее, чем ты в свое время. Знаете ли, молодые люди, когда-то Гарун тоже против воли своего отца привез его сюда. Ослушание у них по наследству передается.

Вот ведь удивительное дело. Мало того что вышел загодя встречать гостей, так еще и знает о том, что сынок против воли отца повез его к лекарю. Более того – он заговорил на несвижском наречии! Равнинные языки различались, но были родственными, так что хотя и с трудом, но люди понимали друг друга. Иное дело Загрос и Берлес, расположенные на островах. У горцев вообще несколько языков, используемых в разных частях Пограничных гор.

– Чему вы удивляетесь, молодые люди? Если хотите, чтобы вас принимали за горцев, то хотя бы переоделись.

– Гхм, – смущенно кашлянул Олаф.

– Проходите. Нечего стоять на пороге.

Внутри домик оказался неожиданно просторным. Вернее, он имел неожиданное продолжение. Оказывается, его поставили перед входом в большую пещеру. Вход расширялся и превращался в огромный зал уже через пару десятков шагов. Из зала начинались еще как минимум три хода, которые, по-видимому, вели в глубь горы. Обстановка была весьма пристойная. Такой мебели позавидовал бы любой состоятельный барон, а может, даже и граф. Столы, стулья, шкафы, секретер – все отличной работы, с тонкой резьбой, покрыто темным лаком.

У одной из стен сложен большой камин, с вертелом для целого барашка. Куда вел дымоход, оставалось тайной, он просто упирался в нависавший в этом месте потолок. Возможно, в том месте имелась расщелина, которую и использовал хозяин. Вряд ли камин применялся для отопления помещения. Георг очень сомневался, что тот способен хоть как-то отопить такую огромную площадь. Наверняка в помещении круглый год была одна и та же температура. Камин же использовался для приготовления жаркого или для отдыха. На это указывало громоздкое кресло, притулившееся неподалеку, и стоящий рядом столик, на котором сейчас лежали две книги героических размеров.

Ага. А вот и ученик. Из правого хода появился молодой парень лет двадцати. Хотя… Нет, этот – точно слуга, вон несет кувшин с вином и кружки. Почему слуга? Конечно, и ученик вполне может прислуживать учителю и гостям, но было в парне нечто такое, что безошибочно указывало на его род занятий.

– Берн, перенеси в кладовку все, что принесли молодые люди.

– Мои люди помогут, – вмешался Олаф.

– Если нетрудно, – не стал возражать темный.

Он устроился на одном из стульев и указал на крупный плоский валун, застеленный белой шкурой какого-то животного. Довольно большого животного, судя по размерам шкуры. Ну да, граница с Дикими землями поблизости, скорее всего, подношение горцев. Кстати, мебель, очевидно, тоже их заботами здесь появилась. Правильно истолковав жест мастера, Дэн и Георг положили на валун старика. Несмотря на то что его несли на руках, тот дышал так, словно сам преодолел весь путь.

– Итак, Гарун, ты здесь. Не скажу, что это меня не радует. Ты мне всегда нравился, и мне будет приятно помочь тебе. Но ты ведь знаешь, что все имеет свою цену.

– Вон в том мешке мой сын припас для тебя рога бурхга.

Рога бурхга! Да если они сейчас просто развернутся и уйдут с законным трофеем, взятым на меч, то заработают больше, чем должны получить от купчихи. Даже если спешно продадут их первому попавшемуся мастеру. Неизвестно, для чего темным нужны рога, но они охотно покупали этот очень редкий и дорогой товар.

– Твой сын высоко ценит твою жизнь, – кивнув, сделал вывод темный. – Но я соглашусь тебе помочь, если ты пообещаешь прислать мне вашу пленницу… Ее зовут Лия, если не ошибаюсь.

– Все наши пленницы рано или поздно входят в семью, и сейчас ты просишь у меня отдать тебе чью-то будущую жену, – пристально глядя на мастера, возразил старик.

– Но сейчас она только пленница, к тому же неумеха, у которой все валится из рук. Да и о замужестве ей еще рано говорить, больно молода.

– А тебе она зачем? Возьми рога, ты же сам говоришь, что их цена велика.

– Это так. Но мне нужна девочка по имени Лия.

– Зачем она тебе? – упрямо гнул свое старик, что совсем не нравилось Олафу.

Эдак упрется старый, и что тогда делать? Им-то нужно, чтобы старика подлечили, а если все пойдет, как сейчас, то может получиться, что они прогулялись впустую. Конечно, за рога можно получить больше, чем выкуп за купца, но это никак не скажется на авторитете отряда, а это для командира наемников было куда дороже. Однако попытку Олафа влезть в разговор темный отмел ленивым взмахом руки, мол, не лезь, сиди попивай вино, не твоего ума дело. Гхм… А ничего, что старик по факту – его пленник? Нет, похоже, мастера это вовсе не смущало и разговаривать он по-прежнему намеревался именно со старейшиной.

– Мы с тобой одинаково выглядим, старина Гарун, но правда в том, что сил во мне много больше и я еще переживу твоих сыновей и внуков. Дальше пока заглядывать не будем.

– Для этого вовсе не нужна именно Лия. После набега на равнину мы сможем предоставить тебе несколько женщин на выбор, и куда лучше ее.

– Мне не нужна другая. Я прожил настолько долго, что стал слишком разборчив. Мне недостаточно просто хорошенькой девушки. Считай это прихотью.

– Конечно, просто девушка тебе не нужна, – хитро улыбнулся Гарун. – Тебе нужен ученик, а у Лии есть дар. Я заметил, что, когда она ухаживает за мной и даже когда просто щебечет рядом, мне становится легче, вот только до этого времени не придавал этому значения.

– Ты меня поймал, старина, – добродушно улыбнулся в бороду мастер.

– Но ты увидел ее впервые еще год назад. Почему же не вспоминал про нее все это время?

– Чтобы ты выдвинул мне серьезные условия? Ты ведь хитрец и своего не упустишь. Ты готов умереть, но выторговать для рода как можно больше. Я бы долго расплачивался за ученицу, очень долго. Но вот стоило мне немного подождать – и теперь все по-другому. Ее жизнь против жизней пятерых сыновей рода Чезана – и это только тех, что сейчас держат в своих руках эти молодые люди. Если они не получат свое, то погибнут еще несколько твоих сородичей. Я вижу, они пойдут до конца хотя бы потому, что слишком далеко зашли и не станут отступать, когда цель близка. Ведь дело не только в золоте, не правда ли, Олаф?

Откуда… Ну да. Темный – он и есть темный. С такими людьми бесполезно играть в прятки. Но как такое возможно? Он словно всех их видит насквозь. Олафу только и оставалось, что крякнуть под ироничным взглядом мастера.

– Все в этой жизни имеет свою цену, и далеко не всегда она измеряется золотом, – удовлетворенно и даже как-то назидательно произнес мастер. – Ты готов умереть во благо своего рода, но так сложилось, что вместо этого ты, наоборот, должен выжить и побороть недуг. Но я не стану настаивать именно на этой цене, ведь мы соседи. Обещаю, что пока ты жив, а я смогу тебе отмерить еще лет десять, я буду бесплатно лечить каждый год четверых твоих сородичей. Большего тебе не выторговать.

– Тогда этим плата и ограничится. Ты не потребуешь рога бурхга.

– Странно. Это-то тебе зачем? Ведь они останутся у этих наемников как добыча.