Решительная - Блэк Холли. Страница 20

— Нет, — тихо ответила Этайн.

— Нет? Готов поспорить, ты это говорила, хотя, может, и другими словами. Теперь ты сама видишь, как Силариаль печется о своих слугах. Ты — просто еще одно средство, чтобы уколоть меня, и ничто больше. Вот она и отправила тебя сюда, не слушая мольбы.

Этайн крепко зажмурилась. Ее руки, сжатые в кулаки, лежали на коленях. Ройбен взял ее кубок и отпил из него. Этайн невольно бросила на него сердитый взгляд. Давно, в детстве, она сердилась точно так же, когда он дергал ее за волосы. Ей было больно видеть в нем врага.

— Не похоже, чтобы ты заботился о моих чувствах больше, чем королева, — сказала она.

— Это не так, — серьезно ответил Ройбен. — Давай выкладывай свое послание.

— Госпоже известно, что Зимнему двору нанесен серьезный ущерб. Кроме того, она знает, что свободные фейри отвернулись от вас после отмены десятины.

Ройбен оперся о стену.

— Когда ты так говоришь, даже голос твой звучит как у королевы.

— Не кривляйся. Госпожа Силариаль предлагает тебе сразиться в поединке с лучшим из ее рыцарей. Если победишь, она оставит твои земли в покое на семь лет. Если проиграешь, Зимний двор отойдет к ней.

Этайн посмотрела на брата взглядом, полным боли, и добавила:

— А ты должен будешь умереть.

Ройбена так удивило предложение Летнего двора, что он пропустил мимо ушей безмолвную мольбу сестры.

— Понять не могу, то ли это безмерная щедрость, то ли безмерное коварство. Зачем королева дает мне шанс выиграть, если я и так почти проиграл?

— Она хочет, чтобы твои владения остались целыми и невредимыми, не ослабленными войной. Слишком много великих дворов исчезли или выродились, стали пристанищем для кучки сброда.

— А вам не приходило в голову, что будет, если не станет вообще никаких дворов? — тихо спросил Ройбен. — Никаких торжественных клятв и пустых обязательств, никакой древней вражды и бесконечных войн?..

— Мы и так слишком зависимы от людей, — хмурясь, ответила Этайн. — Когда-то мы жили отдельно. Но сейчас нам нужны смертные, от фермеров до нянек для наших детей. Так уж сложилось. Мы существуем рядом с ними, едим с их столов. Если падут дворы, то фейри просто превратятся в паразитов, у которых нет ничего своего. Настанет конец нашего прежнего мира.

— Не думаю, что все так серьезно.

Ройбен отвернулся от сестры. Он не хотел, чтобы она видела его лицо.

— Теперь вернемся к нашим делам. Передай Силариаль, что я принимаю ее сомнительное и, прямо скажем, оскорбительное предложение, но с одним уточнением. Ей тоже придется кое-чем рискнуть. Я хочу, чтобы она поставила на кон свою корону.

— Она никогда не отдаст тебе…

— Не мне, — перебил ее Ройбен. — Тебе.

Этайн раскрыла рот, но из него не вырвалось ни звука.

— Передай ей вот что. Если она проиграет, то ты станешь королевой Летнего двора. А если проиграю я, то отдам ей и царство, и жизнь.

Ройбен был доволен. Условия оставались жесткими, но теперь они его устраивали. Этайн поднялась из-за стола.

— Издеваешься?

— Не глупи, — махнул он рукой. — Сама знаешь, что нет.

— Королева сказала, что если ты хочешь заключить сделку, то должен прийти сам.

Этайн, ломая руки, принялась ходить по комнате. Она была очень взволнована.

— Почему ты не хочешь вернуться? Пади к ногам Силариаль, попроси ее о прощении! Расскажи ей, как тяжело быть рыцарем при Зимнем дворе. Она наверняка ничего не знала.

— У королевы повсюду шпионы. Не сомневаюсь, что она знала о моих страданиях в мельчайших подробностях.

— Но у нее не было другого выхода! Никто из наших не мог тебе помочь. Если бы ты слышал, с какой любовью она о тебе вспоминала! Она все может объяснить. Станьте снова друзьями, простите друг друга. — Голос Этайн задрожал. — Ведь ты не принадлежишь этому месту.

— Но почему, милая сестра? Почему я не принадлежу Зимнему двору?

Этайн застонала и ударила ладонью но стене.

— Потому что ты — не демон!

Она здорово напоминала Ройбену его самого, прежнего, невинного. Моментами он ненавидел сестру, в следующий миг ему хотелось встряхнуть ее, накричать, ударить, прежде чем это сделает кто-то другой.

— Не демон? Ты считаешь, я еще не заслужил этого названия? А как насчет глотки никса, перерезанной только за то, что он слишком громко засмеялся в присутствии Никневин? Или хоба, затравленного псами только за то, что он стащил пирожок с ее стола? Все они молили о милости, но я оставался глухим!

— Ты просто выполнял приказы Никневин.

— Конечно, приказы! — закричал он. — Приказы каждый день. Снова, снова и снова! А потом я изменился, Этайн. Я принадлежу этому месту, если вообще чему-то принадлежу.

— А как насчет Кайи?

— Пикси? — Ройбен бросил на сестру взгляд.

— Ты был добр с ней. Почему ты хочешь, чтобы я плохо о тебе думала?

— Я не был добр с Кайей, — ответил он. — Спроси ее. Я не добр, Этайн. Более того, с недавнего времени я считаю доброту пороком. Меня интересует не добро, а победа.

— Если ты победишь, то я стану королевой, а ты окажешься моим врагом, — сказала Этайн дрожащим голосом.

Ройбен фыркнул.

— Не будем гадать попусту.

Он протянул ей кубок.

— На, выпей. И поешь. В конце концов, братья и сестры всегда ссорятся из-за пустяков, верно?

Этайн взяла кубок и поднесла к губам, но сделала только один глоток.

Компания направлялась к машине Корни. Кайя тащила огромный термос с кофе, обхватив его руками. За ней шагал Луис, одетый как пугало. Черное пальто, которое он выудил из кучи пыльного тряпья, обнаруженной в одном из стенных шкафов, было ему явно велико, подкладка изорвана в клочья. Наконец они отправились в путешествие! Пусть в неизвестность, но это лучше, чем бессмысленно сидеть на месте.

— У вас есть карта Нью-Йорка? — спросил Луис у Корни.

— Я думал, ты знаешь дорогу. Что это за проводник, которому нужна карта?

— Вы оба можете не…

Кайя умолкла и остановилась напротив автомата для продажи газет. На первой странице «Таймс» она увидела фотографию кладбища на холме, рядом с бабушкиным домом, того самого, где была похоронена Дженет. Под ним короновали Ройбена. Верхушка полого холма провалилась под тяжестью перевернутого грузовика. На фото клубы дыма поднимались над провалом, а надгробия были раскиданы по всему холму, как выбитые зубы.

Корни кинул четвертак в щель и вытянул газету.

— «Обнаружено несколько сильно обгоревших тел. Чтобы их опознать, потребуется генетическая экспертиза. Предполагают, что грузовик, потерявший управление, сбил нескольких местных жителей, катавшихся на санках». Кайя, что за бред?!

Девушка автоматически погладила страницу, пахнущую типографской краской.

— Не знаю.

Луис нахмурился.

— Какое нам дело до этих людей и до разборок, которые нас не касаются?

— Заткнись. Просто заткнись!

Кайя подошла к машине и дернула за ручку. Хромированное железо до боли обожгло ей пальцы.

— Подожди, я открою замок, — сказал Корни, доставая ключи. — Слушай, он в порядке. Я уверен, что в порядке.

Кайя молча бросилась за заднее сиденье, гоня из головы образ мертвого Ройбена, его лицо, застывшее среди грязи и копоти пожарища.

— Откуда тебе знать?!

— Давай я позвоню маме, — предложил Корни.

Он завел машину и принялся набирать номер неуклюжими пальцами в перчатках. Вскоре парень уже разговаривал, прижимая телефон к уху плечом, а Кайя молча радовалась тому, что железная болезнь и тошнота мешали ей думать.

— Она сказала, что могила Дженет не пострадала, но надгробие исчезло, — сказал Корни, закрывая крышку телефона. — На санках среди ночи никто из местных, разумеется, не катался. Что касается грузовика, он вообще из другого региона и непонятно откуда там появился.

— Это война, — сказала Кайя, уронив голову на виниловое сиденье. — Война фейри.

— Ей плохо? — тихо спросил Луис. — Что вообще происходит?