Рай и ад Земли - Иванович Юрий. Страница 81

- А то, на чем мы сейчас находимся, является не чем иным, как отходами жизнедеятельности этих жутковатых на первый взгляд исполинов.

– Надо же! – Бонзай с некоторой брезгливостью отдернул опирающиеся о слантерс ладони. – Получается, мы сидим в самом что ни на есть дерьме?

Его друг приложил ладонь к сердцу, вежливо поклонился и заметил с укором:

– Ваше величество! Ведь не место красит человека, а человек – место.

Тем не менее молодой монарх не сдержался от досады:

– Да мне эта мерзость во все месте залезла!

Он теперь стоял на ногах, с трудом удерживая равновесие на местном аналоге каучука и вытряхивал его из-под полы своего длинного камзола. Глядя на его несуразные движения, Аристарх потешался от всей души:

– Ничего страшного, к этой прелести привыкнете очень быстро. Месяц, максимум два. Тем более что из этого удивительного по чистоте продукта мы делаем себе мягчайшие постели и меняем их, как в обычной жизни меняют простыни. Мы научились раскатывать слантерс тонким ровным слоем и получаем одеяла. Из более толстого слоя делаем простенки между комнатами, в которых живут семейные пары или тройки. Кстати, три весьма молодые женщины из последней партии смертников так до сих пор и не выбрали себе партнеров для интимной жизни среди обычных коллег, и с сегодняшнего дня они по праву будут принадлежать вам. Шафики имеют преимущество и право первого выбора. Как мужчины, так и женщины.

– Э-э-э?.. – Пока друзья недоуменно переглядывались, распределение по семьям продолжилось:

– Надеюсь, вы сами разберетесь, кому из вас достанутся две, а кому – одна. Вдобавок у нас частенько меняются партнершами, чтобы отношения не приедались. Ведь и так жизнь каторжная тосклива…

Бонзай Пятый резко выдохнул:

– Какие могут быть интимные отношения в этом зеленом дыму?! Тем более, когда я у себя затеял тотальную перестройку всей столицы! – Он требовательно повернулся к Торговцу: – Все, хватит приключений! Поехали обратно! В следующий раз уже без меня, сам тут разбирайся. И с чего это я, спрашивается, так сюда рвался?!

Глядя на ужимки своего кающегося товарища, Дин только отмахнулся:

– Погоди, твое величество, вот в следующий раз ты у меня еще попросишься за компанию! Но сейчас, прошу, присядь, отдохни и дай мне вначале разобраться до конца хоть с главными вопросами. – Затем он опять повернулся к притихшему старшему пастуху: – Уважаемый! В вашем рассказе кроется одна несуразность. Если вы говорите, что это озеро дыма над нами не выходит из берегов и расположено прямо под осью вулкана, то тогда откуда берется тот дым, что вытекает из кратера?

– А ты действительно сообразительный парень, – похвалил Аристарх. – Хотя подобный вопрос даже на поверхности задают очень редко. Но еще в древности это свойство вулкана тщательно исследовали – и пришли к единственному правильному выводу: зеленый дым поднимается к жерлу не из этого озера вокруг нас, а из другого мира. Причем сколько разных предметов и кого только из людей в жерло ни кидали, никто никогда не возвращался. При этом стоит учитывать, что взобраться на кратер вулкана практически невозможно, ни лесов, ни подъемника на его склонах не построишь: все сразу же разъедается сползающим по склонам дымом. Пробовали громоздить одну на другую каменные ступени, но и подобную лестницу непонятная сила вздувает посередине, вызывая жуткий обвал, приносящий каждый раз немалые жертвы. Человек, взбирающийся на своих ногтях, может достигнуть жерла только голым. Но даже доставленные с титаническим трудом наверх камни, брошенные в неизведанную бездну, так никогда и не доносили о себе весть звуком удара о поверхность. Вывод сделали единственно возможный: жерло бездонно и выводит в другой мир.

– Ага, ага… очень, очень интересно… – Дмитрий в задумчивости стал так качать головой, что раскачался и начал подпрыгивать всем телом на упругой поверхности. – Немного странно, конечно, но некоторые параллели провести можно… А вот как действует труба и кто ее построил?

– Считается, что никто. Была испокон веков рядом с вулканом. Причем как она работает и что за сила в нее засасывает, до сих пор непонятно. Но как только у наружного отверстия скапливается гора неубранного слантерса, так подача из вот этой кучи сразу прекращается. Проходит сколько угодно времени, от часа до столетия – наверху отверстие трубы освобождается, и сразу начинается засос. Замечено, что в момент «простоя» матки куда-то исчезают.

– Гм! Эта история с трубой вообще ни в какие рамки не лезет. Не вижу никакой связи с единой структурой этой зелени… – Неожиданно он кивнул Бонзаю: – Ты как думаешь?

– Я уже ничего не думаю, – жалобно затянул тот. – Поехали домой.

– Слышь, величество, не нуди! Раз пошел со мной на работу, терпи! А вот, уважаемый Аристарх, к вам еще один вопрос. По поводу привыкания к зеленому корню: насколько это жевание затягивает? И наступает ли смерть в процессе лечения? Естественно, если это лечение возможно.

– Конечно возможно. В древности об этом знали крупные врачи, сейчас, скорее всего, только каторжане, но пристрастие к корню лечится. Причем легко и дешево. Человека запирают одного в закрытом помещении и оставляют там много воды для питья и даже купания. Пик самых больших мучений наступает к концу пятых суток, а уже на восьмые сутки исхудавшего пациента выпускают. Ни на здоровье, ни на психику такой метод лечения не влияет. Мало того, несколько месяцев присутствует явное негативное отношение излечившегося человека к акстрыгу. Мы подобные эксперименты проводили тысячи раз, в том числе и на мне несколько десятков раз. В данный момент я зеленый корень не жую уже года полтора.

– А почему вновь срываетесь?

– Да порой такая хандра накатит… – Аристарх покаянно понурил голову. – Особенно после гибели друзей, неудачной попытки освобождения или еще какой трагедии, что места себе не находишь. А акстрыга пожуешь – и как-то светлее в мозгу становится, жизнь проще кажется.

– Понятно. То есть если проводить подобное лечение для всех граждан вашей империи, то ни в коем случае не стоит это делать спонтанно и бесконтрольно?

– Ни в коем случае! Да они в порыве ломки поубивают друг друга или сожрут живьем!

Бонзай уставился на друга с подозрением:

– Ты что, собираешься и эту империю спасать?

– Пока не имею представления о ситуации, говорить о чьем-либо спасении преждевременно. Или ты забыл, где мы до сих пор сидим? Ага, отряхнись, отряхнись… Так вот, уважаемый коллега… Кстати, я вас своими вопросами не утомил?

– Ни в коем случае!

– Тогда постарайтесь хорошенько припомнить, что именно вы знаете о Зеленом Перекрестке?

С минуту шафик по надзору со всем усердием напрягал мозговые извилины, но было видно, что ничего на эту тему припомнить не может. Тогда Дин решил дать ему подсказку:

– На этом Перекрестке существует четыре уходящих на глубину тоннеля, в каждом из которых клубится точно такой же зеленый хохочущий дым. Вспомнили?

Еще через минуту старший пастух с непередаваемым раскаянием замотал головой.

– Нет, ничего не знаю. Может быть, мои товарищи слышали…

– Жаль…

Торговец в задумчивости еще раз попытался посмотреть сквозь туман и несколько раз залихватски подпрыгнул. При этом его босые ноги почти оторвались от слантерса. А в следующий момент он ошарашенно замер и уставился на бородатого аборигена, который сполз на колени с лапы своего зверя по кличке Ленари и срывающимся голосом пролепетал:

– Не бросайте нас, пожалуйста! Сжальтесь… Все каторжане – отличные люди. Даже если кто и согрешил в той жизни – уже давно отработал наказание и исправился! – Он повернул свое заплаканное лицо к Бонзаю Пятому: – Ваше величество, не бросайте несправедливо угнетенных…

От спирающих его горло спазмов Аристарх не мог больше выдавить ни слова. Но оба товарища непроизвольно поспешили приподнять древнего каторжанина под локти. При этом они не знали, что сказать, и чувствовали себя не в – своей тарелке. Не часто встретишь рыдающего от отчаяния мужчину, которому за сто тридцать лет и который умоляет спасти не только его, но и своих товарищей.