Меч Лун (СИ) - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga". Страница 20

— Как же они попали внутрь? — шепотом изумился я.

— Вон с того балкончика, сэр, — Страж указал вверх. — Вильям отлично справляется с такими делами.

— Изумительно, а как туда попадем мы?

Жак с секунду подумал.

— А не попробовать ли вам свой меч на ихних засовах, сэр?

Мне была не по душе такая идея.

— Если это и получиться, то наверняка переполошит всех магических сторожей, имеющихся в башне, плюс — Дваждырожденного, а мне бы хотелось приблизиться к колдуну незаметно.

— Тогда, вот что: я похожу здесь вокруг, произведу шум, — Страж указал рукой в сторону темного парка, — если у Мирандоса и есть какая-то нечисть на посылках, она непременно высунется проверить, что да как. Тут-то вам и карты в руки.

— А как же ты? Имей в виду, там действительно Дваждырожденный.

— Не беда! — отмахнулся он. — Не поможет меч, спасут ноги. Пусть сначала поймает.

Я смерил взглядом темную громаду башни.

— Действуй, Жак. Но ради Бога — будь осторожен!

В ответ он только усмехнулся.

— А как же, сэр.

Страж кивнул и канул в темноту не хуже Крабата. Я подумывал о помощи призрака, но решил, что по сравнению с силами противника она будет незначительна.

Разросшиеся кусты акации и жасмина, обрамлявшие пруд, стали неплохим укрытием: под ветками, над самой землей, мне открывался вид на нижнюю часть двери башни.

Долгое время было тихо, только шуршали кусты, да плескалась вода в пруду, потом в отдалении раздались какие-то крики, забрехала собака, я напрягся, прикрывая телом Меч и внимательно наблюдая за дверью. Он появился неожиданно — наверху зашуршало, что-то глухо ударилось о землю, а потом я заметил быстро удаляющуюся тень. Дваждырожденный выбрал оригинальный путь — спрыгнул с балкона башни, избежав необходимости тревожить заклинания, охраняющие дверь, а передо мной возникла проблема — сколько времени дать ему на поиск Стража, прежде чем ломиться внутрь.

Теперь лаяло несколько собак, более злобно и энергично, я решительно встал и зашагал к дверям башни. Способность бояться у меня атрофировалась и все происходящее не вызывало ничего, кроме отвращения. Холода и вони от промокшей одежды я уже не чувствовал, голова раскалывалась от напряжения, а сияние Меча Лун освещало мне путь подобно факелу. При первом же прикосновении клинка кованная дверь разлетелась на кусочки.

За дверью царила маслянистая чернота. Я шагнул внутрь и белый свет вонзился в темноту, обозначив подобие прихожей: круглый зал с двумя лестницами — вверх и вниз. Когда-то обстановка башни была поистине шикарной, теперь же давно не чищеная медь потускнела, по углам клочьями висела паутина, на всем лежал пушистый налет пыли — башня казалось нежилой. Но впечатление было обманчиво — стоило мне подняться на два яруса, как воздух наполнили одуряющие ароматы, в убранстве появилось обилие позолоты, резной кости и дорогих драпировок — вызывающая, кричащая демонстрация роскоши и богатства.

На самом верху новой части башни лестница уперлась в резные двустворчатые двери, я остановился и прислушался. До меня доносился монотонный распев на непонятном языке, от которого волосы становились дыбом, в замочную скважину пробивался дрожащий зеленоватый свет — я достиг цели.

Вдруг моей спины коснулся искристый холодок. Стремительно развернувшись, я наотмашь рубанул Мечом за спиной.

В сиянии клинка передо мной предстал мой враг — высокий и худощавый, в потрепанном черном плаще, под капюшоном — лицо ожившей мумии, в руках — поднятый для смертельного удара боевой посох. Мой Меч перехватил его почти пополам, с шуршанием распоров кольчугу и удар стального наконечника пришелся в каменные ступени, выбив фонтан искр. Изрядно полыхнуло.

«Их части срастаются заново».

С хладнокровием смертника я рубанул Дваждырожденного снова, отсекая сжимающие оружие руки, потом еще и еще, кроша чудовище на части столь мелкие, сколь это было возможно.

«Единственный способ — обездвижить и сжечь».

Мне нужен был огонь. Одним ударом я разнес в щепки дверь и вошел в просторную залу, освещенную зловещим мерцанием магического Знака, занимающего все пространство между закопченными мраморными колоннами. Оплетенные огненным узором, горели девять светильников, посередине распростерся без чувств какой-то человек в сером, в дальнем конце зала раскачивался в трансе и пел лысеющий полноватый мужчина в черном бархатном балахоне, с нездоровой бледностью на залитом потом лице. Выронив Меч, я схватил ближайшую ко мне чашу огня и бросился к дверям, намереваясь раз и навсегда покончить с порождением мрака, но на полпути меня остановил ужасный, полный нечеловеческой муки и отчаяния вопль.

Я медленно повернулся. Вид магического Знака изменился неузнаваемо: зловещая пульсация сменилась неровным мерцанием, линии Узора оплывали и изменялись, на месте пропавшего светильника крутился искристый водоворот тьмы. Кричал Мирандос, кричал, сгорая в столбе ослепительного изумрудного пламени, языки зеленого огня вырывались из разрушенной пентаграммы и обвивались вокруг колдуна, вгрызаясь в хрупкое человеческое тело.

Несколько мгновений я тупо наблюдал за жуткой картиной, продолжая сжимать в руках чашу светильника, вопли умирающего звенели у меня в ушах, потом я заметил, что человек в центре пентаграммы зашевелился. Он перевалился на бок и сжался, стараясь целиком укрыться под куцым серым плащом. Я узнал в нем Фернадоса и наконец-то испугался. Клубы тьмы и зеленого огня все быстрей кружились над пентаграммой, образуя гигантскую свистящую воронку. Вихрь вырвался за пределы Знака, подхватил Меч Лун и понес, кружа и переворачивая. Я отчаянно рванулся следом, в бешенный водоворот, чудом успев ухватиться за молочно-белый самоцвет на конце рукояти.

Меня пронзило ощущение Силы, равное которому я еще никогда не испытывал: лед и пламя, тьма и свет одновременно, мириады бриллиантовых игл пронзили мое тело, прервав дыхание, заморозив крик, одна часть моего существа упивалась блаженством, но другая, большая — содрогалась в агонии. Я мертвой хваткой вцепился в рукоять Меча Лун и теплая волна промчалась по моему телу, растворяя иглы и оживляя мускулы.

— Фернадос! — имя всплыло в мутнеющем сознании как последний проблеск надежды. — Помоги мне!

Вихрь все кружил и переворачивал меня, пока маг осторожно выглядывал из своего укрытия, кажется, мой вид произвел на него впечатление. Мирандос что-то прокричал, но ветер относил его слова и я отчаянно забился в потоке, стараясь оказаться ближе к центру водоворота.

Маг говорил о Мече, о его рукояти или о камне на ней. Перевернуть! По миллиметру, предельно осторожно, я перехватывал руки ближе к гарде, с некоторым опасением взялся за лезвие — оказалось, что на ширину ладони под гардой заточки нет.

Знаки на лезвии погасли, но ярко вспыхнул белый самоцвет, теплая волна свернулась и развернулась, под моими ногами оказался пол. Вихрь изменил направление — теперь он вращался вокруг Меча, бесконечной спиралью втекая в камень, сила порывов уменьшалась и, наконец, последний лоскут тьмы со вздохом растаял внутри. Я с трудом перевел дыхание.

Маг выставил из-под плаща голову и внимательно огляделся.

— Мне надо что-то еще сделать?

— Нет, нет! Все великолепно, он иссяк. Ты не поможешь мне встать, Дэвид?

Я спрятал Меч в ножны и с грехом пополам поставил мага на ноги.

— Эх! Ведь надо ж было так глупо попасться! Надеюсь, Вильям не сильно пострадал.

— Без понятия, у меня не было времени его искать. О, Дваждырожденный! Что если он ожил?

— Меч Лун, — маг многозначительно кивнул, — разит насмерть, но проверить, конечно, не мешает. Иди и если найдешь Вильяма, пришли его сюда.

Я кивнул и заспешил на лестницу. Опасения оказались напрасны: куча тряпья и железок — вот все, что осталось от Дваждырожденного, но, спустившись ниже, я обнаружил сюрприз. На ступеньках башни меня ожидал Жак в компании дюжины желтых сторожевых псов. Страж ласково трепал по загривку самого крупного, украшенного множеством шрамов кобеля и тихим окриком успокоил встрепенувшуюся свору.