Уходя гасите всех! - Филимонов Олег Анатольевич. Страница 2

Попытки матери сделать из меня еще и фигуриста тоже не проканали - лыжи мне нравились гораздо больше. Научившись держаться на коньках, я освоил только один элемент фигурного… возможно, фигурного катания - разбег и прыжок в сугроб. Зато его выполнял безупречно. С младых ногтей я отдавал предпочтение с моей точки зрения куда более подходящим мужчине занятиям: охоте и контактным видам спорта, благо было с кого брать пример…

Вообще-то, посещал я неисчислимое множество кружков и секций - от рисования и авиамоделизма до шахмат и бальных танцев, но надо сказать, что ко всему этому моя душа совершенно не лежала, требуя чего-то этакого… Тогда же мне привили стойкое отвращение к театрам, картинным галереям и подобным мероприятиям, перекормив культпоходами до безобразия. Например, в театр меня можно было заманить только хорошим буфетом, да и то с трудом. Так что и тяги к прекрасному во мне совершенно не наблюдалось, а богемная жизнь абсолютно не привлекала.

В конце концов, общими усилиями мы с отцом настояли на необходимости занятий пятиборьем. Если кто не знает, это бег, плаванье, стрельба, фехтование и конкур. К увещеванию матери мы подошли основательно, железно аргументируя свои требования наставлениями по воспитанию дворянских отпрысков из тех времен, когда дворянство зарабатывало свои привилегии с шашкой наголо, а не как теперь - с жопой… А добили впечатлительную мамочку примерами из античной Греции, где пентатлон пользовался огромной популярностью, способствуя гармоничному развитию тела. С нашей стороны уступкой была как раз музыкальная школа. Под той же эгидой был преподнесен и рукопашный бой как без сомнения прямой наследник панкратиона. В детали мама не вникала и нашим доводам поверила. Привитием остальных, необходимых всесторонне развитой личности, навыков отец обещал заняться со мной сам, и надо сказать, свои обязательства выполнял исправно. Но об этом позже…

Рос я почти исключительно на натур-продуктах: медвежатине, кабанятине, котлетках из лосятины и прочих деликатесах. С удовольствием жевал рябчиков, тетеревов и прочую пернатую дичь. Ананасами, правда, не закусывал, и как выглядит этот зверь даже не подозревал - в наших широтах такого не водилось, ну разве что в консервных банках. Всем этим изобилием исправно снабжал семью работающий охотоведом отец. Придется, видимо, отвлечься и все же немного рассказать об отце, а заодно и о дяде, принявшим деятельное участие в моем воспитании.

Отца с детства прельщал бродячий образ жизни (что, впрочем, унаследовал и я). Отслужив свое в химвойсках - это те, которые первыми идут в очаги заражения под девизом “пришел, увидел… помер!”, - и удачно избежав подобной участи, он поступил в Горный институт на геологоразведочный, видимо, соблазнившись романтикой профессии и возможностью путешествовать по стране. Сама по себе геология его интересовала мало. Учеба шла ни шатко, ни валко, с пропусками и академками, зато постранствовал он вволю, нанимаясь в экспедиции техником, а в силу неистребимой страсти к охоте обычно выполнял там функции Дзерсу Узала, то есть разведывал маршрут и снабжал отряд свежей дичью. В одной из таких экспедиций отец и повстречался с моим будущим дядей, наткнувшись где-то в горах Алтая на собственного двойника. Казалось бы, ситуация неправдоподобная - ан нет! Похожих людей тянет в схожие места, и в городе пройти мимо своего Альтер-эго гораздо проще, чем в малонаселенной местности.

Отец топал по горной дороге из пункта А в пункт В по каким-то своим делам (предполагаю, что за алкоголем), а навстречу ему, видимо, с теми же целями двигался другой парень, и в пункте С они неминуемо пересеклись. Одеты оба были в универсальную по тем временам униформу: джинсы (советского производства), кеды и тельняшка. Оба загорелые и бородатые, одного приблизительно возраста, роста и телосложения. Когда сблизились еще, стало понятно, что и внешне они похожи почти как близнецы-братья - нет, какие-то отличия имелись, но позже даже хорошо знакомые люди частенько путали друзей. Остановились друг напротив друга, удивленно хмыкнули.

- Андрей, - протянул руку один.

- Андрей, - эхом отозвался другой.

- Ты откуда?

- Из Питера.

- Ну, вообще, и я тоже…

Куда они отправились дальше, естественно уже вместе - в лагерь к отцу или на базу к близнецу, достоверно не известно… но так у меня, которого тогда не было и в проекте, появился дядя, хотя с дядями так обычно и бывает.

В то время как отец работал техником в геологической экспедиции, его новый друг исполнял схожие обязанности в биологической. Поддавшись на уговоры, отец решил, что геологии с него достаточно, и по возращению из поля перевелся в Лесотехническую академию, где учился двойник. С тех пор будущих охотоведов редко видели по отдельности.

Дядя Андрей тогда подрабатывал в зоопарке - не крокодилом, естественно, а занимал должность повыше. Наводя ужас на все население зверинца оценивающим взглядом охотника и склонностью к нетривиальным дисциплинарным мерам. Его боялись даже слоны! Еще бы не бояться, если в хобот могут дунуть папиросным дымом или вслух задуматься, как этот самый хобот пойдет с гречневой кашей. Остальное зверье также относилось к дяде с большим почтением. Он мог запросто зарядить в пятак, допустим, разбушевавшемуся медведю, поскольку кроме внушительной комплекции обладал серьезным навыком рукопашного боя, помноженным на отличное знание зверских повадок.

Такие вот у меня были наставники… Надо ли говорить, что к охоте меня приучали чуть ли не с пеленок, а в зоопарке я общался с животными не через решетку. Возможно, именно поэтому какого-то пиетета перед крупными хищниками у меня и не выработалось. Ну откуда ему было взяться, если ребенок с детства катался верхом на львах и леопардах? Кстати, для того, чтобы пообщаться с медведем, в зоопарк ездить было совсем не обязательно - подаренный егерями отцу медвежонок некоторое время жил прямо у нас дома, мирно деля кров со зверовой лайкой. До сих пор помню, какую он мог навалить кучу!

Знакомством с ружьями воспитание, естественно, не ограничивалось - первые рогатки и луки я получил от отца. И эти изделия на несколько порядков превосходили то, что могли сварганить себе мои сверстники, являясь, по сути, довольно серьезным оружием. А когда я немного подрос, отец вооружил меня Поджигой. Ну, это объяснялось просто: по себе зная тягу подрастающего поколения к опасным игрушкам, он здраво рассудил, что его изделие будет намного безопаснее всего того, что я могу сляпать на коленке. А заодно можно просветить сына по поводу правил обращения с самодельной пищалью. Но, если честно, то как оружие охоты самопал значительно уступал тому же луку, а вот как средство устрашения работал исправно. На приблатненную шпану доброе слово и самопал действовали гораздо лучше, чем просто доброе слово… кулак, свинчатка, “розочка” и даже нож - у них были не хуже, а вот подобного девайса не имелось ни у кого. Это вам не послевоенные времена, когда, если верить отцу, с таким пугачом разгуливал каждый уважающий себя подросток… не имеющий чего посерьезнее. Хотя думаю, он несколько идеализировал свою молодость.

Метание ножей, топоров и вообще всего, что втыкается, было необходимым умением для подрастающего индейца. Этому занимательнейшему занятию я с воодушевлением отдавался летом на даче. Хотя и в городе изуродовал дверь в ванну, и не раз ставил под угрозу жизнь родителей. Однако только лук давал возможность почувствовать себя настоящим вождем краснокожих. С ним я охотился на чибисов, скрадывая пернатую дичь не хуже, чем подлинный индеец бизонов. “Летающая портянка” - так называл чибисов дядя, не отказывая, однако, им в прекрасных вкусовых качествах.

С рогаткой я и вовсе не расставался, научившись владеть ею поистине виртуозно. Поэтому вечерами весь дачный поселок погружался в непроглядный мрак - лампочек на фонарях не осталось, а если появлялись новые, то долго не жили. Кроме лампочек моей законной жертвой были дрозды, паразитирующие на дачных участках. Так что и некоторая польза от снайперской стрельбы имелась. А бабушка, сетуя на бесчинствующих по окрестностям хулиганов, нахваливала любимого внука, вкусно готовя ему его добычу. Бабушка была из “бывших” и толк в кулинарии понимала не хуже Елены Молоховец: “Если к вам пришли гости, а у вас ничего нет, пошлите человека в погреб…”, - разве что, по нынешним временам, холодильник открывала сама. К слову, дрозд когда-то считался царской дичью, как вообще-то и лебеди с цаплями. Перед приготовлением дроздов даже не потрошили. А зачем? Сами себя ягодами нафаршируют. Но вот фаршированную лягушками цаплю есть все же не стоит…