Сирахама (СИ) - Прядильщик Артур Иванович. Страница 35

«Сквозное. Кость и артерии не задеты... кажется»

- Я... не шучу. - Будто прочла мои мысли Сигурэ...

В следующее мгновение Сигурэ сильно прогнулась назад... чуть ли не в «мостик», выставив свою замечательную грудь. Грохнул выстрел, но стреляла не она.

Стреляла Миу. С белым застывшим лицом. От бедра.

В свете прожекторов, освещавших стрельбище желтоватым светом, Сигурэ задвигалась рванными стоп-кадрами, непредсказуемо меняя положение тела в пространстве. А Миу, стреляя, стала приближаться, оттесняя Сигурэ от меня. Сигурэ тоже стала стрелять, и теперь в пляшущее пятно превратилась Миу.

«Ноль - Ноль» - подвел итог мозг, правильно расшифровав несколько сухих щелчков со стороны Миу. Сигурэ свои выстрелы считала, поэтому от нее «пустых выстрелов» не последовало. Зато, характерный лязг возвестил о смене магазина и передергивании затвора... И делала это Сигурэ напоказ, застыв в пятнадцати метрах от меня и Миу, которая к этому моменту заслонила меня от «мастерицы оружия».

Миу метнулась вперед - второго магазина у нее, видимо, не было, и единственным выходом была рукопашная - но... Сигурэ исчезла. Секунда. Другая. Я хотел уже подняться на ноги и подойти к Миу, но она столь же стремительно метнулась ко мне, и меня снова впечатало в землю!

- Лежати!

«Русский?! Да это же... Малыш, у нее же активация!»

Я недооценил мастеров - тренировка предназначалась вовсе не для меня.

- Миу, все хорошо! Это тренировка... Успоко...

- Заткни пельку!

«Ап-па-па? Украинский?!»

Сбоку, со стороны «входа» на полигон, послышался шорох песка. Я с трудом - Миу прижимала меня к земле коленом в районе шеи и для надежности фиксировала рукой затылок - повернул голову. Белая куртка-доги и черные широкие брюки-хакама. Акисамэ Коэтсуджи. С М-16 в руках стволом вниз. Акисамэ вскинул винтовку к плечу и выдал короткую очередь. Рядом взметнулись фонтанчики земли.

Миу рухнула на меня и распласталась, закрывая мою голову и плечи собой...

«О! Какой у меня очаровательный телохранитель нарисовался! Не поверишь, Малыш, с детства мечтал о такой хранительнице! Храни меня, моя Фуриндзи!»

Девушка фиксировала «объект охраны», не давая даже пошевелиться. А Акисамэ не торопясь подходил ближе, выдавая короткие - в три-четыре патрона - очереди впритирку. Новый щелчок - закончился магазин. Акисамэ меняет его, уронив пустой на землю.

- З ним не втекти - гаси його.

«Эй! Эй! Старик! Смотри на ее эмоции! Старик, выключи ее! Как хочешь! Хоть изнасилуй, как Ренку! Старик!!!»

Впервые за год нашего знакомства, Миу хотела меня убить. Не в шутку, а по-настоящему! Ее рука проскользнула у меня под подбородком, и пальцы сомкнулись на горле. Хорошо, что руки у меня находились не вдоль тела, а под грудью! Перехватив пальцы Миу, оттолкнулся другой рукой, переворачиваясь с девушкой на спине, стараясь не обращать внимания на боль, будто от раскаленного штыря, пронзившего бедро. Быстро разворачиваюсь отбиваю несколько ударов, фиксирую ее руки под своими коленями и упираюсь тремя пальцами в открывшееся горло девушки. Через секунду та закатывает глаза и, расслабившись, застывает. Вот так...

В глазах слегка темнеет, хотя - знаю это наверняка - никто меня не бил - ни Сигурэ, ни стоящий спокойно над нами Акисамэ.

Это - другое.

Перед глазами маячит призрачное женское лицо, с любопытством и интересом заглядывающее в самую мою душу. Улыбается проказливо... Очень похожа на Кэйлаш изтого видения, но - резче, старше... и гораздо опаснее. Но меня - не пугает. Совсем не пугает. Напротив, я в восторге! За лицом - взметаются темные крылья пространства. Меня будто приподнимает их невероятной мощью - небывалая легкость наполняет тело. Пропадает «раскаленный штырь» в бедре. Захлестывает блаженство и эйфория... Кажется, я готов корчевать голыми руками деревья и перепрыгивать дома!

«Ол-л-ла, Кали!» - Хотят пропеть губы под хруст шейных позвонков жертвы, а пальцы - дожать податливую трахею окончательно.

Темная заливисто хохочет и отрицательно мотает головой - и руки сами отдергиваются от горла потерявшей сознание Миу... несостоявшейся жертвы.

- Неплохо, Кенчи. Потом покажешь мне этот интересный удушающий прием. - Акисамэ спокойно закидывает чуть дымящуюся винтовку за плечо. - Проверь ее пульс и зрачки, как я учил. Ослабь пояс и расстегни ворот. Молодец, что сдержался - шишка от приклада на затылке тебя бы не украсила... Нет, я не шучу - действительно молодец!

- Колышки... веревочки... дать, Кенчи? - Выглядывает у него из-за спины Сигурэ. - Хаято... не расскажу... Пользуйся... моментом... Пф! Хентай!

«Старик? Это была ОНА? Я тоже видел... Красивая... Старик... а мы бы Миу... смогли вот так просто... убить?»

+++

Акисамэ легко, одной рукой, подхватив за плечо, сдернул с Миу пребывающего в ступоре Кенчи. Заглянул в глаза ученика и невольно передернул плечами от внезапного озноба:

- Штаны снимай, Кенчи.

- М?

Взгляд Кенчи лениво сфокусировался на горле Акисамэ, и тот подавил инстинктивное желание разорвать дистанцию или ударить на опережение.

- Штаны снимай. - Шутку про «мушку» на стволе М-16 Акисамэ решил попридержать... до более подходящего момента и более вменяемой аудитории. - Посмотрю твою рану.

- Рану? - Кенчи вяло удивился... но, кажется, понемногу стал приходить в себя. - Да... сей... сейчас. Акис... Акисамэ, а Миу? Она...

- Она спит, Кенчи. - Акисамэ говорил короткими понятными фразами. - Ты ее усыпил. С ней хорошо. С ней - потом. Снимай штаны, Кенчи.

- Бе-е-едненький! - Сигурэ подняла ГШ-18, из которого стреляла Миу. - Плохие! Плохие!

Кенчи с отсутствующим видом снял брюки, а Акисамэ опустился на колено, внимательно рассматривая рану. Судя по равнодушию Кенчи, парень даже не вспомнил о том, что привык одевать штаны от каратэ-доги на голое тело.

- Фу... Акисамэ... яой! Позову... Кэнсея! В его... фото... коллекцию!

+++

Утренняя стрелковая тренировка-дурдом заняла, оказывается, всего двадцать минут. Уж не знаю, кто соседи Редзинпаку, но полицию в это холодное ноябрьское утро к воротам «Приюта Героев» так никто и не вызвал. А еще говорят, что японцы - самые законопослушные граждане. А может быть Редзинпаку - не единственные сумасшедшие в окрестностях?

Акисамэ внимательно осмотрел рану на бедре, чем-то полил (перекись?), чем-то смазал и быстро наложил повязку, вытащив откуда-то перевязочный пакет. И удивился, что не болит... даже пальцем, обернув бинтом, потыкал во входное и выходное отверстие.

- Одевайся. Недельку похромаешь. В больницы, разумеется, лучше не обращаться - они, когда кто-то обращается с такими ранами, сразу в полицию сообщают. Это не проблема, но накладно - полицейские в гостях слишком плотно налегают на печеньки, что готовит Миу. Даже Апачай не всегда успевает...

Я хотел сам отнести девушку, так и не пришедшую в сознание, в дом или в клинику, но Акисамэ, удивленно посмотрел в сторону стола с оружием, протянул «Хо-о-о» и жестом «кыш-кыш» «отогнал» меня от Миу. Я обернулся, чтобы посмотреть, что же так удивило сэнсея (а судя по его эмоциям, это был вовсе не старый прием «Ой, а что это у тебя за спиной!»).

У стола с оружием стояла Сигурэ и держала за спусковые скобы по пистолету («ГШ-18 и Каракал» - автоматически отметил я)... Глаза мастерицы оружия были готовы вот-вот наполниться слезами:

- Ты бросишь... нас... - Она чуть приподняла пистолеты. - После всего... что... между нами...?

- Думаю, Кенчи. - Крайне серьезно объяснил Акисамэ, будучи столь же серьезным и в эмоциях. - Что Сигурэ хочет доверить тебе святое - чистку своих пистолетов. Цени, Кенчи! Это великая честь! Такого доверия удостаиваются очень и очень немногие! А уж из учеников Редзинпаку - так и вовсе никто! Ах, да. - Он скинул с плеча М-16 и торжественно двумя руками, как на присяге, вручил мне. - Заодно. Потом отдашь Сигурэ - винтовка из ее арсенала.

После чего подхватил Миу на руки и направился к выходу с полигона, а когда миновал «выход» с полигона - двинулся, если судить по ощущениям, к главному дому. Кэнсэй, стоявший до этого снаружи, кажется, стал смещаться в ту же сторону...