Под несчастливой звездой - Анфимова Анастасия Владимировна. Страница 40

Александр закрыл глаза, чувствуя, как по спине медленно сбегает холодная струйка пота. Он кое-что повидал в этом мире за полтора года. Но то, что произошло перед его глазами сейчас, больше всего напомнило сцену из голливудского ужастика. И при этом, насколько мог видеть Алекс, Энохсет даже никого сильно не покалечил.

За спиной раздались какие-то сдавленные звуки. Он оглянулся. Айри сидела, закрыв глаза ладонями. Её зубы выбивали частую беспорядочную дробь, а тело сотрясала мелкая дрожь.

— Не упади, — сдавленным голосом предостерег Александр.

— Я… держусь, — еле расслышал он тихий ответ.

Кивнув, юноша перевел взгляд на Растора. Пылкий влюбленный с позеленевшим лицом сидел у самого ствола, крепко обхватив дерево, и блевал.

Алекс обернулся к поселку. Тяжело дыша, дикари разошлись. На траве темнело красное пятно, отдаленно напоминавшее тело человека.

Вытирая пот и тяжело отдуваясь, вождь направился к креслу, устало махнув рукой. И вдруг один из воинов громко вскрикнул, схватился за горло и, рухнув на землю, забился в судорогах. Все бросились к нему, и тут другой упал, издав столь же ужасный крик.

Предводитель, застывший у кресла словно статуя из темной бронзы, стал мелко дрожать. Ухватившись за подлокотники, он рухнул на сиденье и стал трястись так, словно через него пропускали электрический ток. Голова, украшенная яркими перьями, запрокинулась, и из горла вырвался крик боли. Рядом, вырывая пучки травы скрюченными пальцами, корчился один из охранников, вцепившийся в край щита зубами.

Айри завизжала. Александр обернулся, чтобы заткнуть ей рот, но тут ветка не выдержала и пронзительным скрипом обломилась. Александр упал, перекатился через голову и вцепился в ближайшее деревце. Мимо него с криком прокатился вниз по склону Растор. Проводив его взглядом до зарослей кустарника, куда бульдозером вкатился влюбленный, он поднял голову. Над ним висела девочка, крепко вцепившись в верхний сук.

Из-за частокола донесся крик ужаса, грохот опрокидываемых предметов и глухой топот.

— Прыгай! — тихо прошипел Алекс, подставляя руки, понимая, что белое платье девочки будет ярким пятном выделяться на фоне зелени.

Но та ловко подтянулась, закинула ногу и вскарабкалась на ветку.

Алекс махнул рукой.

Растор ворочался в поваленных кустах как больной медведь.

— Что у тебя? — спросил Александр, не слишком надеясь на ответ.

Юноша что-то пробурчал и поднялся, с отвращением отдирая от штанов ветки, покрытые мелкими колючками.

— Алекс! — окликнула его Айри.

— Чего кричишь? — шикнул он на нее.

— Они удрали! — сообщила та, свесившись вниз и улыбаясь во весь рот. — Бегут так, что только пятки сверкают!

Девочка звонко засмеялась.

— Нам нужно оружие, — проговорил Александр. — Спроси своего Ромео, он из лука стрелять умеет?

На этот раз Айри не стала напоминать, как на самом деле зовут ее кавалера, и что-то быстро протараторила.

Юноша гордо кивнул, ударив себя кулаком в грудь. Перевода не требовалось.

Алекс стянул с плеч куртку.

— Возьми, а то твое платье теперь далеко видно.

Девочка кивнула и ловко поймала подброшенный сверток.

Александр посмотрел на племянника олигарха.

— Скажи Ромео, пусть будет здесь.

Для наглядности он ткнул пальцем себе под ноги.

— Если увидишь дикарей, пришлешь его ко мне.

— Он не знает келлуанского! — удивилась Айри, натягивая куртку. — Что он тебе скажет?

— На пальцах объяснит, — раздраженно махнул рукой Алекс, спускаясь к ручейку, вытекавшему из-под частокола.

Подойдя к забору, он осторожно пошел вдоль него, бросая короткие взгляды в щели между бревнами.

Первое тело Александр увидел в воротах. Мужчина лежал лицом вниз, вытянув руки вперед. Возле тела валялись маленький щит и копье. Алекс поежился. Кожа дикаря приобрела сине-зеленый оттенок и была покрыта крупными темно-красными пятнами. Подобрав копье, юноша обошел мертвеца по широкой дуге и тут же наткнулся на еще один труп. Тот же жуткий цвет кожи, те же пятна. Но этот мужчина смотрел в небо вытаращенными багрово-красными глазами, неестественно огромный, черный язык торчал из оскаленного рта. На груди темнело большое темно-красное пятно, в центре которого черной кляксой выделялась небольшая царапина. В воздухе стоял запах гниющей плоти, и еще какой-то смутно знакомый парфюмерный аромат. Юноша вспомнил, что примерно так пахли духи, что подарил когда-то Саше Дрейк один мальчик в бесконечно далекой жизни. Почему-то именно эти мысли вдруг вызвали у него жуткий рвотный позыв. Упершись рукой в забор, Александр раз за разом сгибался в жутких спазмах до тех пор, пока не изверг последние остатки завтрака. Казалось, в желудке уже ничего нет кроме желчи, а мышцы живота упрямо сокращались, заставляя корчиться многострадальное тело.

Грязно выругавшись, он, наконец, смог справиться с собой, вытер рукавом рубахи мокрое лицо и окинул взглядом площадку перед храмом. Еще два тела сломанными куклами валялись на траве. А вождь так и остался сидеть в кресле с прокушенным языком и оскаленными зубами. Алекс заметил, что мухи, вьющиеся над мертвыми телами, не спешат садиться на трупы и взлетают всякий раз, как только касаются блестящей, словно пластмассовой кожи.

Только над телом несчастного Энохсета вилось густое облако насекомых. Прежде чем отправиться в оружейную кладовую, Александр решил отдать последний долг человеку, спасшему ему жизнь. Взяв из стоявшего рядом сундука длинный кусок материи, он подошел ближе, собираясь прикрыть окровавленные останки. Одна нога старика оказалась почти отрубленной, вторая вывернута под прямым углом, живот распорот, и сизые кишки влажными веревками вывалились на траву. На узкой груди темнело множество резаных и колотых ран, белели обнаженные ребра. Юноша обратил внимание на его руки. На кончиках пальцев старика блестели металлические украшения. Стараясь не дышать, Алекс присел, чтобы разглядеть их поближе. Больше всего они походили на серебряные кошачьи коготки, длиной меньше сантиметра, криво загнутые с потемневшими игловидными кончиками.

У Александра по спине пробежали холодные мурашки. Стала понятна причина смерти дикарей. Когти отравлены! Энохсет просто царапал своих врагов, обрекая на неминуемую смерть. Дорого же он продал свою жизнь.

Вдруг разбитая голова старика дернулась. Юноша взвизгнул и, отскочив на шаг, выхватил нож.

Лицо, превращенное в красно-коричневую маску, дрогнуло. На месте одного глаза чернела страшная рана, но веки второго раскрылись, разрывая корку запекшейся крови. Ресницы мигнули, и на перетрусившего парня уставился знакомый карий глаз. Разбитые губы разлепились, и раздался тихий голос.

— Алекс!

Напуганные активностью потенциального трупа мухи обиженным роем взмыли вверх. Сердце юноши билось как барабаны на концерте рок-группы, а ноги подгибались, словно ватные. Не выпуская из вида смертоносных рук старика, он наклонился вперед.

— Шкатулка, — прошелестел Энохсет. — В комнате за алтарем. Под столом. Принеси. Быстро.

Александр растерянно оглянулся.

— Хочешь пить? — некстати буркнул он, не зная, как поступить.

— Быстрее! — голос старика окреп. — Время уходит. Меня ждут на Полях Блаженных.

Алекс покрыл тело старика и бегом поспешил в храм. Влетев по лестнице, он едва не упал, споткнувшись в дверях о статую Сета. Лишенная головы деревянная скульптура несла на себе следы ударов и плевки дикарей. Кроме того, незваные гости опрокинули алтарь, растоптали виноград и мясо, что Энохсет каждое утро приносил в жертву своему богу. Дверь во внутренние помещения оказалась выбита. Внутри царил полный разгром. Здесь когда-то располагалась лаборатория Хотепсета. После восстановления храма оставшиеся в живых островитяне сохранили её. Грабители превратили в осколки стеклянную и глиняную посуду, металлическую сложили кучей в углу. Рассыпанные и разлитые по полу снадобья воняли так, что резало глаза. У стены валялись перчатки из толстой бело-серой кожи. Поколебавшись, Александр натянул их и сразу почувствовал себя увереннее. Расшвыривая обломки мебели, юноша увидел темно-зеленое пятно, наклонился и тут же отпрянул. На полу лежала, свернувшись клубком, большая змея с раздутым капюшоном. Лишь секунду спустя он понял, что гадина не живая. Это и есть шкатулка, искусно выполненная в форме свернувшейся кобры. Прижимая находку к груди, он поспешил к умирающему.