Ночь шрамов - Кэмпбелл Алан. Страница 42

Господин Неттл посмотрел вверх на мост. К дому с внешней стороны были пристроены леса, однако доски давно просели, а столбы и лестницы сгнили. Черепица наполовину обсыпалась с кривых крыш, в пропасть глядели разбитые окна. Только в одном окне горел приглушенный красноватый свет.

– Железо у тебя?

Неттл обернулся на голос. Из темноты выкатился человек на низкой доске с колесиками и, ловко взмахнув забинтованными руками, подъехал к бродяге. Ноги у него были отрезаны чуть повыше колен, однако, несмотря на это, широкая грудь и мощные руки выдавали в незнакомце сильного малого. Такими руками можно лошади шею свернуть. Два глубоких шрама на левом предплечье очень походили на раны, оставленные мечом, – вероятно, парень когда-то служил в войсках или церковной страже.

– Здесь хватит? – спросил Неттл.

– Смотря что ты хочешь. – Колесики скрипнули. – Нет, знаешь, в конце концов, все-таки не хватит.

– Это что, загадка такая?

– Дэннинг мое имя, – буркнул калека. – Хочешь знать, что стало с моими ногами?

– Нет.

Безногий улыбнулся.

– Хочешь поговорить с господином Скэттерклоу? Вверх по лестнице. А я заберу железо.

– А вдруг он не сможет мне помочь?

Дэннинг пожал плечами.

– Не мое дело. У нас только так.

Неттл колебался. Железа в телеге – на целое состояние для нищего вроде него: хватило бы на полгода беззаботной жизни. Если медиум не поможет, все кончено. Неттл больше не видел для себя будущего. А вдруг поможет? Тогда будущее может оказаться много хуже, чем его отсутствие.

– Я не могу за тебя решать, – сказал Дэннинг, – только мне сдается, ты уже многим рискнул, придя сюда. – Он улыбнулся какой-то недоброй улыбкой. – Господин Скэттерклоу знает, что ты здесь. А если господин Скэттерклоу знает, то и Лабиринт тоже знает.

Господин Неттл отпустил ручку тележки.

– Дверь рядом с красным окном. – Дэннинг мотнул головой в сторону дома, а сам подъехал к тележке и опустил ручку так, чтобы она уперлась в его широкие плечи. Ворча и ругаясь, калека покатил чугун в ту сторону, откуда появился, скрипнув тремя парами колес.

Леса зашатались под тяжелым весом бродяги. Гнилые веревки и доски жалобно застонали, но Неттлу удалось без особых происшествий добраться до верхней платформы. Серебряные в лунном свете нити цепей разбивали извивавшийся внизу канал на черные полоски пустоты. Сквозь грязное стекло в покосившейся раме проглядывали темные очертания в красном свете. Неттл припрятал рюкзак в укромное темное место и постучал.

– Он здесь! Прячьтесь! – прошипел голос за дверью. Бродяга ждал: он совсем не хотел знать, с кем или с чем разговаривал Скэттерклоу. Слишком много дверей в Айрил уже открылось в районе Воробьиного моста.

– К нам тут гости пожаловали! – во весь голос проревел Скэттерклоу. – Вы что, хотите его перепугать до смерти? Убирайтесь с глаз моих! Все до одного! Пошли вон!

Господин Неттл довольно долго прислушивался к тишине за дверью, но не услышал ничего: ни шагов, ни малейшего движения. Не зная, что еще делать, бродяга снова постучал.

Молчание.

– Проходите, – раздался голос через некоторое время.

Дверь распахнулась, и гостя встретила целая стена разбитого стекла: острые, как бритва, осколки всевозможных форм и размеров были приклеены к деревянной перегородке в нескольких футах от входа в помещение. Стена восьми футов высотой тянулась от одного до другого конца продолговатой комнаты и образовывала длинный коридор, от которого начинались еще с десяток проходов, также обклеенных битым стеклом. Красный фонарь, заливавший помещение кровавым светом, свисал со стропила.

Лабиринт? Медиум воздвиг святыню Айрил посреди Дипгейта? Неттл вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Ширины коридора как раз хватало, чтобы он прошел, не ободрав рубашки об острые осколки. Лабиринты в любой форме были запрещены в Дипгейте: демоны Айрил черпали из них силу. Рассказывали, что месяца два назад одного ивигартского ювелира притащили прямо к Авульзору за то, что тот изготовил брошку. Рисунок оказался столь замысловатым, что стражники посчитали его подобием коридоров ада. Но здесь-то находился настоящий лабиринт из стекла и дерева. Церковники дотла выжгли бы это место, узнай они о жилище Скэттерклоу.

Неттл медленно продвигался вперед. Ближайший коридор заканчивался футах в двадцати, и от него ответвлялись еще шесть проходов.

– Скэттерклоу? – позвал бродяга.

– Сюда.

Казалось, голос одновременно звучал изо всех концов квартиры. Господин Неттл осторожно повернул в один из стеклянных проходов, боясь потерять дорогу. На одной стене он приметил черный осколок в форме полумесяца, чтобы на всякий случай иметь ориентир, и шагнул в третий коридор справа.

Узкое пространство тянулось по меньшей мере на сорок футов, давая начало бесчисленным проходам. Бродяга нахмурился: с виду и не скажешь, что на Воробьином мосту может уместиться такое сооружение. Он оглянулся на осколок и осторожно пошел между стеклянных стен к сердцу лабиринта, стараясь не задеть за острые выступы. Внезапно кто-то ухватил его за плечо, и, остановившись, Неттл почувствовал, как по спине потекла струйка крови.

– Стой! Стой! Стой! – завопил Скэттерклоу. – Всем оставаться на месте! Он пока не потерялся. Ты ведь еще не потерялся, бродяга?

– Нет.

– Тогда продолжай идти.

По лбу струились ручейки пота, но господин Неттл не смел поднять руку и вытереть лицо. Места едва хватало, чтобы вздохнуть. Бродяга набрал в легкие воздуху и сделал шаг. Следующий проем вел в новый коридор вдвое длиннее предыдущего. Черные осколки блестели со всех сторон. Бессмыслица какая-то: все помещение не могло быть больше шестидесяти футов в ширину. Неттл посмотрел на потолок: там снова болтался красный фонарь. Проклятая лампочка всегда оказывается прямо над головой? Все это начинало утомлять.

– Скэттерклоу, – крикнул гость.

– Не останавливайся. Они знают, где ты.

– Кто знает? Ответа не последовало.

Господин Неттл выругался и пошел дальше. Свернул налево, еще через пятьдесят осторожных шагов – направо. Когда он остановился и поднял голову, фонарь снова оказался прямо над ним. Чтоб чертов медиум провалился! И так уже целое состояние калеке отдал, а теперь еще приходится играть в дурацкие игры! В какой-то момент Неттл уже собирался забраться на перегородку и хорошенько осмотреться, что к чему. Или отскрести ножом от стены проклятые осколки и спокойно идти дальше.

Тем не менее бродяга не сделал ни того, ни другого: меньше всего в этот момент ему хотелось злить господина Скэттерклоу. Ходили слухи, что медиум пришел из дальних краев за Желтым морем, из мест, где поклонялись Айрил, что пришел он сто сорок лет назад, и с тех пор тело его стало серым и иссохшим, как мумия. Поговаривали, что Скэттерклоу проколол себе губы, уши и глаза щепками досок с виселицы, чтобы разговаривать с демонами, и что ему в позвоночник вбиты гвозди, дабы не давать ему смотреть в небо во время сна.

Неттл остановился, отсчитал двенадцать вздохов и снова двинулся вперед. Влево, опять влево. Двадцать шагов и направо. Через десять шагов еще один поворот направо. Повсюду одинаковые острые стены и неизменный кроваво-красный фонарь. Может быть, Скэттерклоу просто дурачит его? Или все гораздо хуже и выхода из этой квартиры больше не найти? Казалось, Неттл несколько часов бродил по лабиринту, коридор за коридором, между лезвиями стеклянных осколков.

В конце концов бродяга остановился.

В десяти шагах в стене показался проем, за которым вместо узкого прохода виднелось более широкое пространство. Даже издалека можно было разглядеть, что перегородка располагалась на некотором удалении от косяка, и на сей раз глаза не резало блеском стеклянных осколков. Неттл осторожно подошел к проему.

В центре небольшого, футов в двадцать, квадратного помещения, ограниченного деревянными перегородками, скрестив ноги, сидел Томас Скэттерклоу. Темно-красная сутана с большим капюшоном полностью скрывала медиума, но гостю показалось, что на спине господина Скэттерклоу проступают шишки, которых там быть явно не должно. На полу перед хозяином лежали обычный кухонный нож и треснутая тарелка, полная крови.