Империя Тигвердов. Пламя мести - Тур Тереза. Страница 9

– Что-то не так, Оливия?

– Миледи… – решилась служанка. – Вы же здесь хозяйка. И милорд – он же пылинки с вас сдувать готов. И свадебное платье… Его же сшили. И…

– Стоп! Ты, Оливия, тоже агент императора Фредерика? Операция «свадьба»? Так это у вас называется?!

– Служу империи Тигвердов! – бодро отрапортовала она.

– Сговорились вы все, что ли…

– Но мы ж от души!

– Вот не было бы этой зимы, – вздохнула я, – конечно, я была бы здесь хозяйкой. А так… Прости, Оливия. Я спешу.

– Но ведь милорд пострадал от чужого, злого колдовства! Он не виноват, и… что ж теперь?..

– Не знаю, – ответила я.

Карета везла нас в столицу. Джулиана сидела напротив и выглядела сногсшибательно.

Вместо того чтобы в сотый раз попытаться объяснить девушке, что ее страсть выглядеть как бомж – следствие душевной травмы в тяжелые годы, мы с Луизой решили поменять стратегию. И у нас получилось! Вечером мы собрались и как бы между прочим затеяли разговор об имидже, который каждая из нас будет сохранять во имя популярности. Я ношу синие платья, Луиза – верх совершенства, и Джулиане тоже нужно выбрать что-то свое.

Слово «свое» было ключевым, и это сработало. Художница сделала несколько набросков, съездили к моей любимой портнихе, и пару недель спустя девушка обзавелась несколькими платьями по собственным эскизам – для работы и на выход. Выглядело это строго, целомудренно (на мой взгляд, даже слишком), но при этом невероятно элегантно и стильно. Воротник-стойка, длинные, лишь чуть-чуть присборенные у самого плеча узкие рукава неизменно доходили до середины пальцев. Торжественные выходы, вот как сейчас, дополнялись тонкими перчатками в тон платья. Цвета были преимущественно темными.

Что касается прически – тут журналистка выступила настоящим новатором, с претензией на свержение принятых в обществе стереотипов. Свои роскошные с медным отливом волосы девушка уговорила Оливию убрать назад и уложить в замысловатую композицию из кос разных размеров и плетений. Оливия была известная мастерица по плетению, и только эта ее страсть помогла Джулиане добиться своего.

Так что сейчас, мерно покачиваясь в уютной карете, передо мной сидела роскошная красавица. Платье винного оттенка, с тонкой полоской кружев в тон по стойке и внизу рукава, изящные кисти затянуты в перчатки, из украшений – рубиновый гребень в волосах. Но самое главное – было видно, что молодая женщина чувствует себя спокойно, комфортно и уверенно. И именно этот факт делал ее образ удивительным – ярким, запоминающимся, немного холодноватым и в меру таинственным. Художница о чем-то напряженно думала и вдруг выдала:

– Вы ведь не сказали правды о том вечере, когда принц Брэндон был у вас в покоях, не так ли?

– Не сказала, – подтвердила я.

– И как вы можете, – отвернулась она.

– Ситуация была… очень неоднозначная.

– Я не буду писать откровенную ложь, – нахмурилась любительница правды и страдалица за нее же.

Мне стало смешно. Какая она, в сущности, девчонка… Удивительно талантливая – в ее статьи, как и в ее картины, веришь. Удивительно правильная. И что же ей такое сказать? Подумала и решилась рассказать правду. Хотя до этого всячески собиралась эту самую правду скрывать.

– Он был под заклятием. И должен был по замыслу того, кто устроил все это светопреставление, меня изнасиловать.

– Зачем? – блеснули ее глаза. – Чтобы ненаследный принц Тигверд его убил?

– Возможно. Или чтобы обвинить его в таком преступлении, от которого не отмоешься.

– Получается, что принц… – Джулиана с надеждой посмотрела на меня.

– Тоже пострадал. Кто-то решил дискредитировать самую, пожалуй, популярную фигуру империи Тигвердов.

Наша журналистка размышляла над полученной информацией. А потом спросила – светло и радостно:

– То есть кто-то настолько серьезно противостоит императору Фредерику?

– Именно так.

– С ума сойти… – в ее голосе не было ужаса или смирения жертвы, которая вляпалась во что-то грандиозно-неприятное. Только ненормальный восторг журналистки, которая почуяла сенсацию. – Так это действительно попытка государственного переворота!!!

– Джулиана…

– Да понимаю я! И не напишешь же…

– Не напишешь, – согласилась я, радуясь, что она хоть это понимает. – И никому не расскажешь…

– Так он… – В лице ее вдруг мелькнуло отвращение.

– Нет. Он очнулся. Дал мне возможность убежать и позвать на помощь. А потом смог преодолеть заклятие.

– Но все равно тяжело. Вам. И ему.

– Мы постарались забыть. И перенести нашу ненависть на того, кто в этом действительно виноват. Вот только кто он – мы не знаем. Знаем одно – кем бы он ни был, чтобы навредить империи, для него все средства хороши. Ни морали, ни жалости.

Мы вошли во дворец, где нас встретил мой любимый распорядитель – господин Хормс. Хмурый, но на этот раз почтительный. Видимо, проняло высказывание императора о том, что малейшее неуважение ко мне – и рудники слуге обеспечены. Или моя угроза нарядить всех в оранжевые комбинезоны и отправить улицы мести подействовала.

– Добро пожаловать, миледи Вероника, – поклонился он. И, исчерпав все свое количество вежливости, мазнул недовольным взглядом по Джулиане.

– Здравствуйте, – улыбнулась я ему.

– Вас ожидает… – Он задумался, подбирая слово.

– Фотограф? – попыталась помочь я ему.

– Посланец от милорда Милфорда, – сурово ответил старик.

– Пригласите его.

Молодой человек со штативом в руках, обвешанный кофрами, но в традиционной имперской одежде, и так производил сильное впечатление, а уж недовольным выражением лица и вовсе мог соперничать с самим распорядителем Хормсом.

– Господин Фикс, – представился он мне. И тут же добавил: – Миледи, я надеюсь, это разовая акция? И дальше я смогу вернуться к своим обязанностям. Я служу в контрразведке.

И это все так обиженно.

«Ну Милфорд, ну спасибо!» – подумала я. А вслух проговорила:

– А где вы научились фотографировать?

– В Петербурге, – сурово отвечал мне молодой человек. – Это, конечно, не входит в мои обязанности. Это увлечение. Ваш мир изобилует техническими чудесами. В каждом есть магия, просто слепцы ее и не видят, и не признают.

– Слепцы?

– Так мы называем ваших соотечественников. – Фотограф смутился. – Вы точно так же, как и мы, так же, как жители других миров, живете среди магии. Она вокруг, она в вас самих. Вы с ней сталкиваетесь, вы ей владеете – но почему-то именно в вашем мире большинство людей изо всех сил стараются этого не замечать… Упорно. Но если чья-то душа чуть более восприимчива – эти создания, как правило, попадают к нам или в какой-либо иной мир. Часто – во сне. Это уникальная особенность, миледи Вероника. – Господин Фикс улыбнулся.

Всего на секунду, очень быстро и немного грустно, но улыбка получилась настолько светлой, искренней, она так неожиданно изменила весь образ.

– Господин Фикс, все это очень интересно, и мне бы хотелось когда-нибудь вернуться к этой беседе в менее формальной обстановке. А сейчас необходимо, чтобы вы понимали: обеспечить газету и журнал фотографиями тоже очень важно, – ответила ему я.

И обернулась к распорядителю:

– Господин Хормс, проводите нас к его высочеству.

В недовольном молчании мы стали подниматься по парадной лестнице. Потом шли бесконечными пышными коридорами и залами. Такое ощущение, что распорядитель не к наследнику нас вел, а устраивал экскурсию по дворцу. Чтобы мы прониклись. И знали свое место.

– Миледи Вероника, – окликнул меня знакомый голос.

Широкими шагами к нам подходил начальник безопасности империи Тигвердов.

– Граф Крайом! – искренне улыбнулась я. – Рада вас видеть!

– И я вас, миледи. Рад, очень рад видеть вас в добром здравии, – язвительно отозвался он.

– Позвольте представить вам мою новую помощницу – талантливую художницу и очень профессиональную журналистку – госпожу Блер, – быстро сказала я.

– Очень приятно. – Граф как-то иронично поклонился девушке, она присела в реверансе, просто неприлично пожирая его огромными темно-зелеными глазами.