Пустыня смерти (СИ) - Шалюкова Олеся Сергеевна. Страница 35

Рамир понятливо кивнул и задумался.

Задумалась отчасти и я. Двух змей с территории Песчаных баранов я удерживала, а вот трёх… получится ли? С одной стороны, с тех пор прошло уже достаточно времени, я повзрослела, если так можно сказать про себя. Поумнела… хотя это спорно, с тем учётом, куда и в какой компании меня несёт.

Впрочем, стоит отметить главное — я смогла призвать на танец не двух и не трёх змей, а гораздо больше, поэтому установить контакт я смогу со змеями без труда. Надеюсь.

Ладно, а теперь долой отвлечения. Где мой первый кристалл, о чём слушать будем?

Ага. Политическое устройство Аррахата. Плавали, знаем… Но раз дед счёл нужным, будем слушать, запоминать. По его словам лишней информации никогда не бывает, она бывает только недостаточной…

…Когда начало темнеть, я остановила своего ящера. Сумерки расползались по оранжево-серому песчаному покрову, скрывая края этого полотна где-то за линией горизонта. Далеко-далеко светились огни аула, ещё дальше в тонком мерцании можно было угадать два крупных города под хрустальными куполами.

Левее был крупный оазис, принадлежащий песчаным баранам. Правее был оазис потайной, использовавшийся разбойниками. Наш путь лежал именно туда. Приманенные змеи уже ползли в нашу сторону, и последняя должна была приползти к этому оазису через полтора часа. Так что сейчас нас ждал небольшой отдых и продолжение путешествия, теперь уже на змеях. За ночь нам предстояло сделать крупный переход до первого оазиса.

В ауле у этого оазиса людей сегодня было немного. Четверо мрачных охотников, поглядывающих в сторону пары змеиных проводников, ещё трое оборвышей разной степени потрёпанности — беглые рабы либо разбойники, нарвавшиеся не на тех, кого следовало. И, наконец, высокий мужчина в белом шаосе. Один.

Взглянув на него с удивлением, я спешилась с ящера, неспешно занялась его приведением в порядок. Рядом тем же самым занимались мои «напарнички». Ящерам предстояло остаться здесь, в оазисе, ожидать нашего возвращения с прогулки от пика Гроз.

В общем, «тайные» эти аулы — о них знали отлично все заинтересованные, были своеобразными перевалочными пунктами, где царил строгий запрет на драки и стычки. Никто не хотел по вине кого-то с несдержанными нервами лишиться такого удачного места, где можно было не только встретиться с представителем противоположного лагеря, но ещё поговорить с ним и даже заключить сделку.

А ещё в таких местах «глаза и уши» Императора — его шпионы, встречались со своими посланцами, передающими для них новую информацию.

Этого мужчину в белом шаосе я как раз и видела раньше, вместе с дедом.

Естественно, меня не представляли. Но так же естественно, что не узнать меня он не мог. Вообще, взгляд на этого мужчину отправил мои мысли совсем в другую, отвлечённую сторону.

Если быть точнее, в ауле Странников есть люди, которых я ненавижу, вот просто, без причины, очень истово, а ещё очень заразно. Звучит безумно, на деле получается ещё хуже, уже просто по той идиотской причине, что ненависть перекидывается с человека на объект его слов.

Простой пример — свитки льда, их используют, чтобы что-то сохранить в дороге, создать ледник для запасов мяса, чтобы оно не испортилось, ну и ещё пара далеко не тривиальных применений. Человек, которого я ненавижу, говорит, что это очень удобные свитки, и в результате больше я не могу ими пользоваться!

Или называя кого-то, этот человек характеризует положительно этого некто — все, как отрезает. Я больше не могу общаться с этим человеком!!!

Или, того хуже, путь, которым я всегда водила караваны. Пара слов похвалы, и больше этим путём я никогда не пойду. Что это?

Не знаю. Дурацкое чувство, по сути дела не имеющее под собой никакого основания. Эти люди не переходили мне дорогу, такие неудачники все мертвы. Эти люди никогда не покушались на моего деда или на моё положение в ауле Странников, но всё равно, ненависть никуда и никогда не пропадала. Она могла притихнуть, достаточно, чтобы я могла выдавить из себя пару приветственных слов, и после этого вспыхивала с новой силой.

Впрочем, бывало и обратное. Когда я… когда мне нравился человек без какого-либо повода.

Вот этот мужчина в белом шаосе — был как раз из числа вторых, а его дочь — из первых.

Лорд Вессен, один из немногих, за судьбой которого я иногда присматривала, если он попадал в поле моего зрения. Мне нравился этот высокий сухопарый мужчина, с пристальным давящим взглядом и сухой улыбкой. Мне нравился его негромкий баритон. Нравилось то, как он дерётся (было дело, видела… помогла и, к счастью, была не поймана, а потому не бита). Мне нравилось в нём все настолько, что в итоге я начала совершать даже глупые попытки оказаться к нему ближе. Пока дед не заметил.

Вот тогда он и промыл мне мозги. Выяснилось, что уж если я влюбилась (а я влюбилась?) — так себя вести, это только подвергать себя несказанной опасности. Потому что любовь между мужчинами — это знак отверженности, и прямой путь — на алтарь, умирать во славу богов.

А уж если выяснится что я женщина…

В общем, мимо лорда Вессена после того я целый цикл бегала мимо. И вот теперь он здесь, и у меня в душе пусто. Только чуть-чуть обидно.

Отвернувшись от своего собеседника, лорд подошёл ко мне ближе.

— Зеон.

— Добрый вечер, — я с улыбкой шагнула ближе, протягивая руку.

Запястье к запястью — песчаное приветствие.

— Удивлён видеть тебя здесь. Я слышал про твоего деда и думал, что ты останешься с ним, пока он не придёт в себя до конца.

— К сожалению, — скривилась я, — дела зовут в дорогу.

— В весьма необычной компании, мой юный друг. Палач лорда Хана, от которого разбегаются даже отъявленные разбойники… и…

Я наморщила нос, хорошо хоть под шаосе этого все равно не было видно. Ну, вот естественно! Кто бы сомневался, что он увидит, что составляет сущность Рамира.

— Это Рамир. Мой напарник на ближайшие несколько годин. Я решил, что долгие путешествия по пустыне не скажутся хорошо на моём здоровье, если не будет никого, кто мог бы прикрыть мою спину.

— Последние дела становятся все опаснее и опаснее.

— Можно сказать и так…

— Удивительная встреча, все-таки. Итак, мой юный друг, вы здесь надолго?

— Мне ждать ещё минут сорок-пятьдесят, прежде чем змеи сюда доберутся. А потом мы отправимся дальше.

— В ночь? — удивился лорд.

Я кивнула.

— Дневные долгие путешествия… Трудны. Ночью в песках хоть и холодно, но меньше опасность бродячих миражей. Вы же знаете, каждый раз, когда сезон бурь в разгаре, там, где нет бури — есть миражи.

— Что одно, что второе — ничего приятного, — покачал головой мужчина. — Не обессудь, твоих… напарников приглашать к столу я не буду.

Я тихо засмеялась.

Слухи не врали. Лорд Вессен боялся мёртвых и ненавидел Кита. И я совершенно определённо не хотела разбираться с тем, что собой представляли истоки этой ненависти.

— Ничего страшного. Рамир постоит на страже, а Кит… есть здесь точно не будет.

— Тогда прошу. Я недавно накрыл себе стол, но что-то переборщил с запасами еды.

Когда мы устроились за небольшим накрытым достарханом, лорд Вессен положил между нашими тарелками маленький свиток, коснулся его указательным пальцем и над нашими головами раскрылся «купол слепоты», а сразу же за ним — «пелена глухоты». Теперь чтобы не было сказано здесь и сейчас, чтобы не было сделано — никто этого не увидит.

— Вот уж не думал, не гадал, что лорд Хан отправит к Царю змей человека со стороны.

— Лорд? — изумилась я.

— Не переживай, мой юный друг. Знаешь, свой свояка видит издалека. Как ты можешь с первого взгляда определить в другом змеиного проводника, так и я могу определить в человеке дароносца. Ты хотя бы знаешь, во что ввязался?

Я отрицательно покачала головой:

— Не было выбора, скажем так. А вы… лорд Вессен, вы знаете, вообще, зачем нужен этот поход к Царю змей, да ещё и с дарами, помимо верительных грамот?