Хомячки в Эгладоре - Галина Мария Семеновна. Страница 26
Барлога тоже.
— Я же говорил, голограмма, — довольно констатирует Дюша, держа руку на рубильнике, — ее убрать как нечего делать!
Гэндальфа тоже нет. Вероятно, скрылся в сопредельном тоннеле, пока они моргали ослепшими от света глазами. Что, как полагает Дюша, совершенно естественно. Он свое дело сделал и провалился в морийскую бездну. А потом, когда Средиземью будет угрожать развал и разруха, появится весь в белом.
— Уф! — говорит Генка и вытирает ладони о штаны. — Я уж думала…
— Геночка, ты что, — удивляется Дюша. — Это же игра! Ты что, в Барлога поверила?
— Трудно не поверить, — мрачно говорит Генка, — Дюша, подумай, ведь они, чтобы напустить на нас Барлога, остановили целый поезд.
— Похоже на то, — Дюша задумался. — Наладить такую голограмму — это тебе не кот накакал… Это заранее надо знать… Ну, ребята! Ну, молодцы!
Такой степени достоверности Дюша от организаторов игры не ожидал. Особенно если учитывать эльфов из Ривенделла верхом на палочках и Арвен-перестарка.
— Мы идем или нет? — Арагорн нетерпеливо приплясывает на месте, — а то они опять поезда пустят!
— Идем, идем, — говорит Генка, — увидим свет в конце тоннеля…
Они впятером выбираются на платформу. Дежурная, милиционер и машинист стоят, выстроившись в рядок, и кроют их почем зря. Оказывается, неполадку (если она и была) давно уже устранили. Генка в глубине души подозревает, что никакой неполадки не было, а был, скажем, телефонный звонок измененным голосом со сведениями о взрывчатке на рельсах. Или что-то в этом роде. Тем более в глубине платформы маячит еще один милиционер — с собакой.
— Из-за вас поезда держат, — шипит дежурная.
— Мы заблудились, — поспешно врет Генка. — Пошли не по тем следам.
— А вот посидите в дежурке до последующего озарения и осознания верного пути, — ласково говорит милиционер.
— Валяйте, — нагло говорит Дюша, — но учтите, нас крышует совет светлых сил… Магическая и силовая поддержка на высшем уровне, реально…
Генка полагает, что милиционерам, как злобным собакам и сельским хулиганам, ни в коем случае нельзя смотреть прямо в глаза — они от этого возбуждаются, но под горящим взглядом Дюши слуга закона несколько теряется. Он очумело крутит головой и, чтобы скрыть свое замешательство, смотрит на часы.
Потом пожимает плечами, вновь оглядывает их на предмет подозрительного снаряжения, но, поскольку боевой топор Гимли и меч Леголаса остались в автобусе и придраться в общем не к чему, милиционер раздраженно машет рукой и говорит:
— Валите отсюда.
Они едут вверх по эскалатору мимо плаката «Осторожность лишней не бывает», на котором развеселая девушка, эротично сидя на раме велосипеда, нахлобучивает своему парню на голову защитный шлем с многозначительной пимпочкой на макушке.
— Дюша, ты молоток, — говорит Генка.
— Просто я не допущу, чтобы какие-то гоблины надругались над надеждой Средиземья! — поясняет Дюша, — меня от этого ну просто крючит и плющит, да…
Наверху очень жарко.
Ослепительно сияет, ввинчиваясь в небо, раскаленная игла, увенчанная ракетой, на газончике в живописных позах сидят и лежат отдыхающие. У лотков с мороженым очереди. Разноцветная толпа движется вдоль павильонов к проемам меж арками, за которыми — зелень, шашлыки, пиво, фонтаны и чахлые цветочные кущи…
Генка покупает мороженое.
Леголас и Гимли — пепси-колу, одну на двоих.
Дюша тоже хочет мороженого, но вместо этого покупает пепси-колу. Миссия облекает его хоббитские плечи как парчовая мантия — по выходе из Мории лопать мороженое как-то стремно. Тем более их должны, согласно исходным данным, неплохо принять в Лориэне.
— Значит, Гэндальфа они все-таки обеспечили! — говорит Генка, — Гэндальф-то был.
— Да, — соглашается Дюша, — был и трагически исчез. А мы, оплакав его, пойдем дальше.
Он извлекает из кармана мобильник и щурится на дисплей. В ярком солнце буквы выцветают, словно собственные призраки: «Zdite u fontana druzby narodov».
— A! — говорит Генка, — типично эльфийский фонтан. Золотой весь и окружен прелестными девами…
— Символика плодородия эльфам чужда, возражает Дюша, — а там сплошь снопы, колосья и могучие ляжки.
— Гномам тоже чужда символика плодородия. А в Морийской бездне сплошь снопы и колосья. И пограничники с собаками.
— Это не пограничник с собакой, а статуя Дарина, морийского государя. Собака символизирует укрощенного волколака. Типа, дух подчиняет грубую материю.
Арагорн о чем-то шепчется с Леголасом и Гимли.
— Нам, может, домой надо, — наконец объясняет Арагорн неУверенно. Генка полагает, что это из-за Барлога. Барлог Арагорна достал.
— Нам тоже, — соглашается Генка. — Вот отыграем эпизод, и пути наши разойдутся. Вы пойдете домой, и мы пойдем домой. А по дороге шашлыков поедим. У тебя деньги вообще есть?
— Маленькие, — признается Арагорн.
— У нас тоже маленькие. Сложимся и купим шашлык. Или даже два! Гомиков накормим.
— Мы не гомики, — хором говорят Леголас и Гимли, — это кроссполовой отыгрыш.
— Ладно-ладно, на здоровье, мы не пуритане. Хоббиты никогда не были пуританами.
— Хоббиты, — печально говорит Гимли, — всегда были ксенофобами.
— Иди ты!
— Геночка, — говорит заботливый Дюша, — вот туалеты.
— Ой, а я и забыла.
— Зато я не забыл, — говорит Дюша, ныряя в кабинку. За его спиной Генка продолжает вяло переругиваться с Леголасом и Гимли.
В кабинке темно и душно. И вообще воняет. Тем не менее в грубой материальности сортира есть что-то успокаивающее. Психотерапевтическое. В сорт,ире не может произойти ничего пафосного. Сортир и героика несовместимы. Барлог, выпрыгивающий из системы биологической очистки, есть полный нонсенс. Недаром фекальная тема у Толкиена абсолютно не звучит.
А с фонтаном «Дружба народов», благосклонно думает Дюша, застегивая молнию, это они все-таки неплохо придумали. Если отвлечься от символики плодородия…
Он открывает хлипкую дверцу, и солнце лупит его прямо по голове.