Охотник - Бодров Виталий Витальевич. Страница 3

Да, надо пройтись закупиться всячиной, пока время есть. Перебираю шкурки, некоторые откладываю, остальные убираю обратно. Деньги у нас не в ходу, слишком их мало в деревне. Да и те на подать откладывают, хотя по сусекам поскрести – у каждого сколько-нибудь да наберется.

Сразу же натыкаюсь на Регно, соседа моего. Хороший мужик, бражку нипочем один пить не станет, непременно соседа позовет. Либо меня, либо деда Сурко, если я на охоте, а то и обоих сразу.

– Здоров, – говорю, – будь, сосед. Как жизнь, семья как, здоровье?

– И не шпрашивай, – кривится Регно. – Шизнь ныне такая, хоть в петлю, а хоть бы и в омут ш камнем на шее.

Хмыкаю недоверчиво. В наших лесах камень-то не быстро найдешь, скорее уж корягу какую, а с ней топиться – баловство одно.

– Зуб, что ль, болит? – догадываюсь. – То-то шепелявишь нынче, как змея старая.

– Уше не болит, – расплывается в беззубой улыбке сосед.

– У кузнеца, что ли, удалял? – Такой вот я нынче догадливый, прямо мысли читаю.

Зубы у нас либо знахарь, либо кузнец удаляют. Кузнец дешевле, знахарь качественней. Сдается мне, поскупился Регно…

– У него, шлыдня, – кивает сосед. – Не в духе он нынче, шдается мне. Как клещи достал, я штрухнул малость – ну, ш кем не бывает? Нельзя ли, говолю, поплоще? Ну он мне и шадвинул кулаком рашок… зубы ш пола шобрал. На, говорит, который тут больной, дома лашберешь. Уу, шлыдень! Ты ныне швободен или опять на охоту? А то я кувшиншик тут припаш…

– Звиняй, – говорю. – В другой раз. Недосуг нынче.

– Ну бывай, – говорит Регно, разжимает кулак, любуясь четырьмя зубами. Рука у кузнеца тяжелая, что и говорить…

Я иду по улице, поглядывая по сторонам. Раскланиваюсь с дедом Сурко, тот полон желания поделиться последними сплетнями, но мне некогда. Тетка Панута бросает косой злой взгляд и что-то неразборчиво бормочет в спину. За дочку злится до сих пор, хоть Родага три года как за Ельца вышла, а про меня и думать забыла. Я делаю пальцами отворот, Панута проклятье подвесить на раз может, да только и мы не из болота вылезли. Уж если лесные чары отводить могу, то и здесь как-нибудь справлюсь.

А вот это что за личность, почему не знаю? Может, этот чужак с солдатами пришел? Тогда он – мытарь, больше некому. И как смелости хватает по деревне ходить? Убить его, ясное дело, никто не убьет, грех на душу брать – больно надо, а вот бока намять могут. Особенно по пьяному делу, когда голова думать отказывается, а кулаки, наоборот, чешутся до самых ногтей.

Незнакомец пялится на меня с любопытством. И, кажется, нисколечко не боится. Это меня слегка раздражает, в конце концов, чужак здесь он, так что пялиться полагается мне.

– Приветствую вас, уважаемый, – сказал вроде бы мытарь, доброжелательно улыбаясь. – Не вы ли будете Барго, охотником?

Надо же, у меня имя на лбу, что ли, написано? Сам я читать не обучен, но, было бы так, Гойто сказал бы, он у нас грамотный.

– Приветствую. – Ну и по какому такому делу ты ко мне?

– Мне сказали, что вы – единственный, кто мог бы провести к Руине. Вы ведь Барго, я не ошибся?

– Барго, – соглашаюсь я.

А почему бы и нет? Имя у меня достойное, чего скрывать-то? Интересно, что ему в Руине потребовалось, неужели попроще смерть выбрать не смог?

– Я – Излон, маг четвертой ступени, – представился незнакомец.

Говорит он тихо, а мимо, как назло, прогромыхала телега мельника Зойро, и я не очень хорошо расслышал, «ступени» или все же «степени». Интересно ведь, в чем там маги измеряются. Эй, минутку! Так этот парень – маг? Да он лет на пять всего старше меня по виду!

– Кто сказал, что я иду в Руину? – И какой это сволочи понадобился лишний фонарь под глазом?

– Староста ваш…

Этот сам кому угодно синяков наставит. А когда кости срастутся, еще и крап косить пошлет. А уж крап косить, доложу я вам, самое дрянное дело на свете. Мало того что воняет, как отхожее место, так еще и пятна от него – не отстираешь. Это не говоря уж о том, что коса об него тупится просто на раз.

– Мне не нужны спутники, – жестко говорю я.

Чем меньше людей, тем больше шансов проскочить и, самое главное, живыми обратно вернуться. Злой лес, он людей вообще не любит, а уж пришлых тем более.

– Мы могли бы договориться. – Гм, а вот это уже разговор. Кто договариваться не умеет, тот в драных штанах ходит.

– Ну попробуем, – вздыхаю я с небывалым оптимизмом.

Кроме меня из деревни никто в Руине не был. Старики не в счет, никто из них былые подвиги повторять не пойдет, а молодежь наша далеко не заходит. И правильно, нечего ей в Злом лесу делать, молодежи-то. Девок и поближе тискать можно, а геройство проявлять лучше на уборке урожая.

Чужак с легкой ухмылочкой вываливает мне на руку содержимое расшитого мелкими бусинами кошелька. Да уж, за такие деньги можно и в Руину сходить. Цену монетам-то я знаю, хоть они и не в ходу у нас, но в городе бывать случалось, так вот сейчас у меня на руке целое состояние лежит. Десять золотых монет, вот как! Сразу видно – маг. У них, говорят, денег куры не клюют, а в голове – ветер. Если, конечно, маг воздушной стихии. Или же лед, пожар да навоз, если стихия другая.

– Не много ли, – спрашиваю, – за прогулочку до Руины?

– За прогулочку, – отвечает господин маг, – может, и много. Но если то, что я слышал, хоть на треть правда, то не прогулочка у нас получится, а почти боевой поход. И еще одно – я не один пойду.

– А с кем? – сдуру начинаю я и тут же замолкаю. Ясно, с кем, с учеником своим. Вон он как раз из гостевого дома выруливает. Только вот… соврал маг. Не парень это вовсе, а девка. Одетая, правда, совсем не по-девичьи. – Она с нами идет? – спрашиваю для проформы.

Оба на миг словно задеревенели.

– Ты откуда знаешь, что он – девчонка? – требовательно спрашивает господин маг. – Кто сказал?

С ума сошла твоя голова. Да если она пахнет, как девчонка, так кем же еще быть может? Котгоблином, что ли?

Примерно так я господину магу и объясняю. Господин Излон чешет в затылке, улыбается вымученно. Девчонка довольно хихикает. Ох, чует мое сердце, хлебнем с ней бед большой ложкой!

– Столько сил затратил, – жалуется господин маг. – Такие иллюзии наложил! И все зря!

– Он нам подходит, – одобрила меня девчонка. – Надо же, а нас россказнями пугали, рассказывали, какие здесь люди живут, страшные да ужасные! А они – как все, точно такие же.

– Это точно, – соглашаюсь я. – Люди – они везде люди. Что у вас, в столице, что в нашей деревушке. Думаете, у нас врут меньше? Вон дед Сурко сказывал, есть в городах такие воры. Они, дескать, чужое берут. Ну не смех ли? А дураки верят, будто есть и такие на свете…

Смеяться мне приходится в одиночестве и очень недолго. Господин маг и девчонка обмениваются взглядами – многозначительно до отвращения. Так вот знахарь и отец над моим дедом переглядывались, когда его принесли с распоротым животом. Я-то, пацан еще, думал – выкарабкается. Оно бы так и вышло, живот ему знахарь зашил, а толку? Яд стрельчатника ни одно зелье не исцелит. Дед помирал, и знахарь с отцом это прекрасно понимали. А я… я надеялся еще, что все обойдется…

Так вот, эти двое так же переглянулись. Будто знают что-то, мне неведомое, но говорить не хотят, чтоб дурака не расстраивать. Они что, считают, что эти воры из баек и впрямь существуют? Ну и ну, никогда не думал, что маги настолько доверчивы!

– Так вы поможете нам? – уточняет господин маг.

Не удержавшись, оглядываюсь по сторонам – кого это он имеет в виду? Я же тут вроде один? Потом вспоминаю, что в городах это – вежливое обращение.

– Я – вам, вы – нам. – Можно подумать, у меня выбор есть. – Деньги мне ох как нужны. Не мне, точнее, а деревне моей. Ну да это одно и то же.

– Значит, по рукам? – Магу пришлому глубоко плевать и на меня, и на деревню, но ему срочно надо в Руину за каким-то бесом.

– Заметано, – говорю. – Приходите к вечеру ко мне в избу. В ночь и пойдем.

– В ночь? – удивляется девка. Она, кажется, всегда считала, что ночью надо спать. Ан нет, выходить надо именно ночью, тогда к следующей будем либо возле Ведьминой трубы, либо у бабы Керги, там и заночевать можно. А в Злом лесу ночевать – увольте, дураков нет. Хотя мне порой доводилось.