И осталась только надежда - Бульба Наталья Владимировна. Страница 8

— А причем здесь Константин? — Отданная ментально команда приблизить нужный мне блок, осталась невыполненной. И хотя иначе просто быть не могло — трудно представить, как будут взаимодействовать сознания двух Вилдоров (пусть один из них и заблокирован), если я войду внутрь столь мощной системы, каковой являлся информационно-расчетный контур управления контроля вероятностных прогнозов, это вновь всколыхнуло волну ярости.

Сартарис отреагировал мгновенно. Замеченный мною вывод аналитиков о том, что активизация линии третьей силы произошла после того, как мы заинтересовались системным администратором фирмы, в которой работала Алена, раскрылся веером данных, ставших для него источником. Лица, факты из его жизни, контакты в сети Internet, прогнозы, предположения. И резко метнувшаяся вверх линия на графике в тот день, когда Сашка посчитал, что этот мужчина может быть нам полезен.

И хотелось бы возразить, да сложно спорить с тем, что кажется столь очевидным.

— Есть предположение, что на Земле действуют группы людей, пытающихся, если и не предотвратить возможный катаклизм, так хотя бы выжить во время и после него. На первом уровне анализа иной связи, кроме той, которую я назвал, между ними нет. Но мы двинулись ниже и первые же сделанные выводы начали ставить в тупик моих сотрудников.

Продолжая слушать Сартариса, я пытался связать собственное понимание созданного мною и ялтаром плана, часть которого мне была все еще неясна, с тем, что видел. Стоило признать, даже с учетом новой информации, вносить коррективы в него нужды не было. То, о чем сказал начальник управления контроля вероятностей, прекрасно вписывалось в последовательность действий, которые нам только предстояло претворить в жизнь. Это не могло не радовать, но вряд ли служило основанием для того, чтобы хоть немного, но расслабиться.

— Изначальной посылкой для расчетов являлось знание о марах, которое на Земле не сохранилось. Есть материальные свидетельства их существования, но все они трактуются со значительной степенью погрешности. В поведении же членов этих групп прослеживается некая схожесть, словно они обладают тем, что недоступно другим.

— И как в это вписывается количество прогнозов о приближающемся конце света, которые рассматриваются, как возможные? — насмешливо уточнил я, вспоминая свое удивление, когда впервые наткнулся на этот факт. Мне пришлось даже согласиться с Кадинаром, воспринявшем это как некий информационный наркотик, вызывающий приближающуюся к эйфории истерию у тех, кто с непонятным нам энтузиазмом обсуждал их. Даймонам подобное поведение было несвойственно. Если мы предполагали наличие угрозы, мгновенно начинали действовать.

— Никак. — Сартарис проигнорировал мое ехидство. — Они существуют безотносительно друг к другу. Те группы, о которых говорю я, больше похожи на воинские команды. Кстати, большинство входящих в них мужчин служили в армии, часть — имела отношения к спецслужбам. А вот это мои аналитики объяснить не могли до тех пор, пока не обнаружилась некая странность.

Прежде чем посвятить меня в изыскания своих служащих, он сделал короткую паузу, которой я и воспользовался, чтобы связаться с Лерой. Ощущение необходимости этого было настолько сильным, что я не стал себе отказывать в этом.

Сартарис, догадавшись, почему я дал ему знак молчать, подключился к линии, по которой шел разговор. Судя по его улыбке, то, о чем мы говорили, перекликалось с тем, о чем он собирался мне поведать. Что ж, это было не удивительно и объяснялось не только влиянием Леры на происходящее, но и оставленной марами защитой собственных творений.

— Создание этих групп было спровоцировано неинициированными магами Равновесия. — Не сомневаясь в том, что прав, произнес я, когда моя подопечная отвлеклась. Ощущение ее присутствия рядом отступило, оставив после себя тягучую пустоту, чувство потери.

Мелькнуло осознание того, что я вот-вот что-то пойму, отозвавшись в груди мимолетной болью. Но тут же ушло, когда одновременно с кивком Сартариса, подтвердившего высказанное мной предположение, раздался экстренный вызов Кадинара.

Один из информационных блоков голографической консоли передвинулся на передний план, график, на котором отражалось участие «третьей» силы, вспыхнул алым, заметавшись между пунктирами границ вероятностных разбросов, рядом вспыхнул временной таймер, на котором тревожно мигала одна цифра — ноль.

Лицо того, с кем разговаривала сейчас Лера, строчки его биографии, магический скан — ничего. Способности есть, но не столь выраженные, чтобы сплотить вокруг себя команду желающих пережить очередную заявленную катастрофу.

Послужной список. До армии — ничего, за что можно было бы зацепиться. Армия — ничего. Та же судьба, что и у многих, прошедших войну.

Взгляд на другой блок. Там причина, по которой его включил в свой список Саркат. Не будь его, разговор правительницы эльфов и незнакомца закончился бы довольно быстро.

Голос Кадинара звучит бесстрастно, повторяя те сведения, которые сейчас рассматриваю и я. Но за каждым его словом я слышу напряженный поиск ответов на вопросы, главный из которых: почему?

Почему именно он и почему именно сейчас? Что заставило его выйти с собакой на набережную, изменив собственной привычке? Почему из множества женщин, мимо которых он проходил, его взгляд остановился именно на Лере? Почему так спокоен, словно уверен в том, что будет дальше?

Вопросы, вопросы, вопросы!

И опять…. До армии — ничего. Армия…. Разгадка где-то очень близко, я просто ее не вижу, но это не значит, что я ее не чувствую. Армия…. Чужие жизни, потери, кровь….

Мы, даймоны, любим напряжение боя. Тяжесть оружия, бьющийся на виске пульс, азарт и хладнокровие, слившиеся в мимолетности схватки. Но то, что я вижу, всматриваясь в прошлое этого человека, вызывает у меня отвращение. Они были хорошими воинами, у них были хорошие командиры, но… я не понимал цели, ради которой они готовы были уйти на встречу с предками.

Впрочем, как говорит Лера, это не мой мир и не мне диктовать ему свои законы. Не мне?!

Армия….

Прогнозная линия вздрогнула в последний раз, когда он протянул ей картонную карточку.

Да, я прав, в его взгляде, когда он смотрит на нее, нет сомнений в том, что она возьмет.

В том, как он стоит, в наклоне головы, в четкости линий лица нет агрессивной настойчивости, но нет и мольбы.

Он знает!

Волна отчаяния, накрывшая дорогую мне женщину, касается и меня, опаляя осознанием вины.

Как трудно причинять боль тем, кого любишь!

«Лера, соберись!»

Отбросить все, что не касается Андрея Сизова, уходящего по набережной и его прошлого, выложенного в строчках, столбиках цифр и лицах тех, кто когда-либо имел к нему отношение. От самого рождения и до этой минуты, когда «третья» сила, которую он каким-то образом олицетворял, встала на нашу сторону.

Армия…..

Озарение, как обычно, пришло неожиданно.

— Он не маг, он — видящий.

Сартарис отреагировал на мои слова молниеносно. Сменился информационный блок, замелькали расчетные цифры — мое предположение «ушло» аналитикам для оценки. И не успел я еще высказаться о том, что мне удалось разгадать эту загадку значительно быстрее, чем им ее подтвердить, как на консоли появился символ однозначности.

— Ранение. — Крылатый (мне нравилось называть его именно так) оказался быстрее и первым озвучил выводы своих подчиненных. — После его выздоровления, в подразделениях, где он служил, погибало меньше, чем в других. Да и потом… — Он восхищенно посмотрел на меня. — Видящий — мужчина, это практически невозможно.

Я был с ним согласен, но не удержался о того, чтобы усмехнуться. Тот, кто опровергал невозможное, облокотившись на парапет, смотрел на реку, надвое разделившую его город.

Глава 3

Глядя на девочку, которая медленно шла вдоль стены, время от времени прикладывая к ней ладошку и замирая, словно к чему-то прислушиваясь, я могла делать вывод о том, что из нас двоих боюсь происходящего именно я. Амалия же выглядела не по годам рассудительной и, что меня удивляло, спокойной.