Имеющие Право (СИ) - Семенова Вера Валерьевна. Страница 19

— Нет, — быстро ответила Эстер, садясь прямо и стараясь, чтобы полотенце закрыло одновременно и грудь, и ноги. — Я не умею проходить сквозь стены. И взламывать пароли Мультинационального банка.

— Конечно, — Нежданов спокойно пожал плечами, — ни один нормальный человек этого не может. Я хотел спросить вовсе не об этом. Ты носишь Право шесть лет, не пользуясь им. Выходит, Бессмертие не представляет для тебя никакой ценности?

— Разве я единственная? — Эстер фыркнула. — Мне кажется, в мире наберется достаточное количество ребят, испытывающих отвращение к вечной жизни. И ваша охрана, Великий Бессмертный, неплохо умеет их вычислять и с ними бороться.

— Зачем причислять себя к неадекватным безумцам и фанатикам? — ее собеседник доброжелательно усмехнулся. — Ты ведь никогда не стала бы использовать методы Непокорных, я не прав? И, кроме того, у тебя есть еще одно существенное отличие от них. Они презирают Бессмертие, не имея его. А если подарить Право кому-то из них — долго ли продлится их презрение?

— Я не презираю Бессмертие, — Эстер пожала плечами. Потом сложила руки накрест, придерживая полотенце. — Просто я не вижу в своей жизни ничего настолько ценного, чтобы ее надолго продлевать.

— Ты не откровенна со мной, девочка. А это напрасно — пытаться что-то скрыть от Великого Бессмертного. Тебе не нужно Право, потому что один человек, о котором ты постоянно думаешь, не может его разделить с тобой. А жизнь без него не представляет для тебя смысла. Я не прав?

— Это же типично человеческая манера — о чем-то спрашивать, когда ответ заранее известен. Странно, что Великий Бессмертный Нежданов не избавился от нее за пятьсот лет жизни.

— Пятьсот шестьдесят, — педантично поправил ее Ярослав, и в его глазах мелькнуло что-то похожее не недовольство. — И речь сейчас не обо мне. Если бы Вэл Гарайский получил Право вновь, ты реализовала бы свое?

— Право дается один раз.

— Ну, кто тебе это сказал? Раз мы устанавливаем законы, мы же можем их и поменять. Ради исключения. Например, кто-то может передать свое Право ему.

— Известно восемь случаев передачи Права. За семьсот лет. Кроме… одного… моего, — Эстер сглотнула, — родители передавали его ребенку. У Вэла уже никого нет, кто мог бы…

— А его жена? Гэлларда Гарайская, — Нежданов не умел улыбаться, как не умели все Бессмертные, но в его глазах загорелись лукавые искорки, — она, конечно, не имеет перед нами никаких особых заслуг, но относится к категории государственных служащих. Значит, можно наделить ее Правом. Детей у них нет. Кому еще она его передаст?

— Великий Бессмертный, вы бредите наяву. — Эстер резко поднялась. Она прекрасно знала, сколько охраны за дверью, но рука невольно дернулась в сторону тяжелого стакана, стоящего на столе. Лучшей наградой для нее была бы возможность плеснуть ледяным джином в лицо собеседнику, настолько Эстер ненавидела, когда вмешивались в ее жизнь. — Она мечтает умереть с мужем в один день.

— А если мы с ней уже поговорили? И прекрасно знаем ее намерения? Тебе очень повезло с соперницей, девочка. Она готова добровольно уйти со сцены. Ну, конечно, пройдет какое-то количество лет. Но время не будет играть для вас такого значения. Ты согласна?

— И какую цену я должна заплатить?

— Замечательно, мы переходим к делу, — Нежданов откинулся на спинку стула. — А то я уже опасался, что разговор затянется, а неотложных дел у меня очень много. За последнее время у тебя появились довольно интересные знакомые, обладающие любопытными способностями. Ты передашь им то, что я тебе скажу. И постараешься убедить, что игра на моей стороне будет им очень полезна.

— Игра против кого?

— Великий Бессмертный может играть только с себе подобными, — Ярослав внезапно поднялся, и Эстер удивилась, что он заметно ниже нее — по его широким плечам и массивному торсу это было не понять. — Да, я из всех великих получил бессмертие последним. И все они открыто улыбаются мне в лицо, когда говорят, из-за чего — из-за месторождений, которые мне принадлежат. А они все гении финансовых игр, тонких интриг и управления людьми! Посмотрим, что они скажут, когда у меня будут силы, неподвластные им!

Эстер смотрела ему в лицо, неожиданно сгорбившись. Себя со стороны она видеть не могла, но ей казалось, что она постарела лет на десять.

— Есть одна небольшая проблема, — сказала она медленно. — Раньше считалось, что из бессмертного у человека только душа. Теперь вы научились делать бессмертным тело. Но при этом душа постепенно умирает. Я думаю, если Вэл проживет пятьсот лет, он станет таким же, как вы. А я этого видеть не хочу.

— Хочешь альтернативу? Он не проживет и нескольких дней, если ты не будешь делать того, что я тебе скажу.

— Отпустите меня поспать, — неожиданно сказала Эстер. — У меня… еще сказывается перелет над океаном. Я плохо соображаю, Великий Нежданов. Для вас ведь, как вы сами сказали, время не играет большого значения.

— Если ты проснешься поумневшей, я согласен, — Ярослав наклонил голову и щелкнул пальцами.

Эстер двинулась к дверям. Внезапно она почувствовала, что ее покачивает. Словно она действительно только что вышла из самолета, побывавшего в воздушной яме.

— Вы сказали, что получили Бессмертие последним, — сказала она вдруг. — А первым кто был?

— Среди них не было первого, — Нежданов заговорил отрывисто. — Эти семеро… они считают себя равными друг другу. А меня позвали… допустили… впрочем, неизвестно кто из нас ненавидит сильнее — я их или они меня? Они ведь от меня зависят больше.

— Они одновременно стали бессмертными?

— Если бы кто-то был первым, он не пустил бы остальных в Первый круг. Мне сделали вынужденное исключение. Разве ты еще не поняла, девочка, как нежно мы все любим друг друга?

Эстер хотела взяться за ручку двери, но та услужливо распахнулась сама.

"Тайна, известная семерым одновременно, перестает быть тайной. Точнее, ею нельзя воспользоваться, чтобы взять верх над другими. Это значит… значит ли это, что кто-то первый, знающий тайну, все-таки был? Они ведь настолько друг другу не доверяют, что не позволят знать что-то, дающее власть… Подожди, думай как следует… только не упади на ступеньках… если бы семь человек, ненавидящих друг друга, имели общий секрет… не попытались ли бы они его уничтожить навсегда? Или по крайней мере, сделать так, чтобы преимущества в знании ни у кого не было? Допустим, все семеро одинаково владеют ключом к Праву Бессмертия. И представь, как они бы начали этим злоупотреблять и подозревать друг друга в его неверном использовании. Тогда как сейчас в мире все работает как часы. Думай, думай скорее, у тебя голова не для красивой прически и накрашенного лица. Хотя лучше бы она была для этого…"

Возвращаться в свой коттедж она не хотела, поскольку была уверена, что Харри по-прежнему сидит на корточках у бассейна. И даже если не сидит, она будет ощущать его присутствие. Как наличие страшного по своей силе заряда, покоящегося где-то в недрах роскошного "Платинум Бич" и угрожающего расщепить на молекулы синюю воду, зеленые пальмы и белый песок.

Если бы не Вэл, который сейчас должен находиться в двести двенадцатом номере — она проверяла — Эстер засмеялась бы Харри в лицо и предложила бы нажать на пульт управления. Но если в мире больше не будет высокого человека с темными волнистыми волосами, профилем императора и невыразимо печальным и ироничным взглядом — то для чего этот мир вообще существует? Он должен был быть бессмертным, именно он и никто другой. Он был для нее серединой мира, оправдывающей его существование, потому что только ради его улыбки, ради чуть криво поднимающегося угла рта и наклона головы Эстер продолжала жить. Ради надежды видеть его снова — раз в месяц или два. Хорошо, она согласна и на это. Но жить с ощущением, что не встретишь его никогда — Великие Бессмертные, вы все такие смешные, когда интересуетесь, почему я не реализую свое Право. Наивные люди, не понимающие, в чем истинный смысл присутствия на земле. Но с другой стороны, может, они как раз все прекрасно знают и понимают, это она, Эстер, безумное и инородное существо, вроде младенца с двумя головами? Нет, но Гэл — она ведь тоже любит его. Внезапно Эстер ощутила нечто вроде солидарности с соперницей и благодарного понимания — а как его можно не любить?