Имеющие Право (СИ) - Семенова Вера Валерьевна. Страница 65

Вот теперь дно пропасти ударило ее по ногам и непонятно, почему она осталась стоять. При падении воздух из груди вышибло, и Эстер хватала его раскрытыми губами, пытаясь сделать вдох.

— Для меня это самое страшное — уйти, зная, что я тебя оставил без всякой защиты. Видишь, как я глупо рассуждаю — будто от меня до сих пор было много толку… Но по крайней мере я знал, что могу что-то предпринять… что-то прилумать, чтобы помочь тебе, пока я жив… но сознавать, что я ничего сделать не могу… Конечно, они попортят тебе немало крови, но ничего серьезного не совершат… если ты будешь Бессмертной… Стелла… если ты меня любила хотя бы вполовину так, как мне иногда казалось… не надо мне так мстить… не заставляй меня мучиться…

Единственное, за что пыталась уцепиться лежащая на камнях и разбитая вдребезги Эстер Ливингстон — это за звук голоса, звучащего в темноте совсем рядом. Она с трудом подняла голову и посмотрела, отвернувшись в сторону, на закрытые двери в склоне горы, освещенные бликами костров. Раскачивающееся пламя начинало постепенно терять яркий цвет под медленно светлеющим изнутри небом. До рассвета оставалось не более часа.

Еще несколько минут этого предутреннего времени Эстер потратила, без всякого выражения разглядывая створки дверей, потом повернулась и молча пошла на свет костра. Вернее, ей казалось, что она бесконечно долго поползла, опираясь о камни сломанными руками и подтягивая непослушное тело.

— Ты это зачем? — зашипел Лафти. Застывшие в темноте тени тревожно задвигались, но попытки броситься наперерез никто не сделал. — Слйшай, киска, я очень уважаю импровизацию и неожиданные поступки, но сейчас обстоятельства не слишком способствуют… Куда тебя понесло?

— Может быть, попробуете меня схватить и задержать? — бросила Эстер через плечо.

— Ты полагаешь, мы не сможем на тебя никак воздействовать, не прикасаясь? — Риго шагнул вперед, и его белые волосы засверкали в полумраке. Когда он вышел из-за тени скалы. Эстер даже не обернулась. Все силы уходили на очередной рывок вперед.

— Оставьте ее, — ровно сказал Тирваз. Впрочем, его голос всегда звучал одинаково спокойно, невзирая на содержание произносимых слов. — Во-первых, уже поздно… — в самом деле, несколько сидевших у костра людей Сигфрильдура поднялись и настороженно вглядывались в темноту, повернувшись на невнятный шум. — А во вторых…посмотрим, что сейчас будет…

— Ясно, что — полный конец света, — пробурчал Лафти, нетерпеливо переступая на месте, то начиная размахивать руками, то обхватывая себя за плечи, настолько тяжело ему давалась позиция равнодушного созерцателя. — Если Тирри вместо попытки устроить хорошую драку выбирает философское отношение к происходящему — добра не жди.

Поскольку скрываться уже не имело особого смысла, все невольно сделали шаг вперед, неотрывно глядя в спину Эстер, подошедшей в этот момент к кострам наблюдателей. Расслышать что-либо было невозможно, поэтому оставалось только смотреть, как трое вставших перед ней расступились, освобождая место медленно двигавшемуся Харальду, вытянувшему вперед растопыренные пальцы и как Эстер вскинула руку в ответ и дотронулась до него.

— В ней совсем нет страха, — произнес тонкий рот, едва двигаясь под черной повязкой. — Она может войти.

Или, возможно, попытка чтения по губам не удалась, и Харальд сказал что-то совсем другое, например: "Холодноватая ночка выдалась, дело к зиме" или "Если некоторым не спится, то причем здесь я?". Но результат в любом случае был налицо — двое из людей Сигфрильдура пошли вперед рядом с Эстер, провожая ее к дверям Дома Бессмертия, которые в этот момент, явно подчиняясь приведенному в действие механизму, начали постепенно открываться.

Всего в мире существует десять основных версий события, произошедшего 29 октября в Пятнадцатом Доме Бессмертия, в Долине Дымов, на самом краю владений Бессмертного Сигфрильдура Эйльдьяурсона. Одна записана в виде отчета Департамента Охраны Бессмертия, несколько других послужили основой для рок-оперы и сериала из тысячи трехсот пятидесяти частей. Еще одна принципиально нигде не записывалась, поскольку ее пересказывали поколения в стране Сигфрильдура, а у них так было принято. Разумеется, были еще варианты для популярных газет и толстых экономических журналов. Поскольку первые принадлежали семейству Аргацци, а вторые контролировал Гирд Фейзель, версии сильно отличались друг от друга. История, бродившая в блогах по спутанным просторам всемирной Сети, очень смахивала на произведение, вышедшее из-под пера Лафти. И, конечно, все они возникли без какого-либо участия Эстер, поскольку она никогда не ответила ни на один вопрос о том, что произошло за закрытыми дверями Дома. Кстати, создатели версий, в большинстве оставшиеся безымянными, особенно и не настаивали на том, чтобы она пускалась в воспоминания.

Единственное общее место, которое существует у всех историй, это начало. Правда, происходящее в разных декорациях и разном звуковом обрамлении. Сидящая в кресле девушка положила ладонь с хэнди-передатчиком на мигающий зеленый индикатор и услышала: "Согласна ли ты. Эстер Ливингстон, принять Бессмертие по имеющемуся у тебя Праву и по доброй воле?"

Она вздрогнула, но не подняла головы со спутанными рыжими прядями, свивающими на лицо.

— Вам задали вопрос, — заметил уверенный голос откуда-то сбоку. В нем почти не была заметна легкая нервная интонация, поскольку его владелец имел возможность тренироваться в различных ситуациях за семьсот лет, проведенных на земле. Гирд Фейзель смотрел на нее с монитора наружного наблюдения.

— Она что, не слышит? — Гвидо Аргацци, говоривший из другого угла, возможно, тоже принимал все происходящее близко к сердцу, но в данный момент все чувства перебивало раздражение. — Эти долбаные хакеры обещали, что связь будет двусторонней.

— Брат, твои манеры всегда оставляли желать лучшего, — Симон за его спиной оперся о спинку кресла, заглядывая в экран. — Неудивительно, что госпожа Ливингстон не хочет отвечать. Но она нас прекрасно слышит, не так ли?

Эстер сглотнула и слегка мотнула головой, что можно было расценить и как согласие, и как возражение. Зеленый огонек индикатора терпеливо мигал. Видимо, он тоже был бессмертным и никуда не торопился.

— Госпожа Ливингстон, вы будете говорить?

— Что именно?

Эстер спросила хрипло, не поворачиваясь в сторону светившихся экранов, но было заметно, как трое безупречно одетых мужчин с ледяными глазами, до мельчайшей детали отражавшиеся на плоских мониторах, слегка перевели дыхание, почти одновременно.

— Вы должны принять Бессмертие. Остался последний этап. Нужно ответить "да".

— В самом деле?

Симон и Гвидо переглянулись. Фейзель был в своем излюбленном кабинете один, поэтму ему оставалось только смотреть прмяо перед собой.

— Мы согласны, что показанные вам сейчас картины… они не могут не производить сильного впечатления. Истинное понимание смерти… да, оно очень неприятно. Но от вас зависит, госпожа Ливингстон, если не полностью отдалить от себя все эти ужасы, то, по крайней мере, очень надолго от них избавиться. Вы станете Бессмертной… и свободной от боли, от того позора и грязи тела, которые видят все, кто сталкивается со смертью.

— Никогда бы не подумал, что она будет так реагировать, — перебил Гвидо. — Но тем проще.

Эстер наконец приподняла голову. Веки у нее покраснели, а ресницы слиплись от соли и размытой краски. На щеке виднелась светлая полоска.

— Я не назначала ни с кем встречи, — пробормотала она, — оставьте меня в покое.

— Постарайтесь успокоиться. Вы сейчас нажмете на индикатор и все, что вам только что продемонстрировали, не будет иметь к вам отношения очень долго. Если будете достаточно аккуратной — то никогда. Эстер, никогда — это прекрасное слово.

— Вы о чем? — она судорожно вздохнула и провела по лицу рукавом, не то чтобы успокаиваясь, просто окончательно потеряв силы. — Я… немного отвлеклась. Здесь действительно что-то говорили, но мне было не до того. Можно повторить?