Завихрение - Аальская Валерия Юрьевна. Страница 13

Барсик потерся о мою руку, неуверенно мявкнул. Я автоматически погладил его, потрепал за ухом.

— Тебе все настроение испоганили, да?.. — неловко спросил котяра, перебираясь ко мне на колени.

Я прислушался к себе и с удивлением, но честно ответил:

— Нет. Наоборот, даже как-то… легче стало.

Это была правда. На душе было светло и ясно, как будто бы… прикоснулся к чему-то великому, светлому и необъяснимому.

Я еще долго сидел, вглядываясь в темные улицы, и думая о жизни, о Вике и в общем, о завихрениях. И думать об этом было совсем не так тяжело, как я себе это представлял.

В стекло барабанил дождь, в гостиной Вик наигрывал какую-то спокойную мелодию, я думал о смысле жизни, автоматически поглаживал пушистого и теплого Барсика. Я сам не заметил, как уснул прямо на подоконнике, прислонившись лбом к стеклу.

И на этот раз мне ничего не снилось. Ни Вера, ни Настя, ни даже Барсик. Только в ушах все время стоял мягкий баритон Вика, напевающего неизвестную песню…

Меня разбудил звонок в дверь. Я открыл глаза, сел, почувствовав, что бок затек и двигаться больно. Как я мог спать в такой позе?..

За ночь дождь перестал, но тучи не разошлись, и на улице по-прежнему было темно и мрачно. Было еще очень рано — часов восемь, наверное… Хотя, в общем-то, восемь — это не рано. Это я обленился…

Кому я мог понадобиться в такое время?..

Я сполз по подоконнику, отпер дверь перед Настей и сообразил, что звенит что-то еще.

— Я тебя разбудила?.. — виновато спросила Настя. — Просто решила заскочить перед занятиями…

— Нет, я уже встал, вот, решаю, ставить кофе или "белую розу" выпить… А что это звенит?.. Это ты звонок держишь?..

Настя продемонстрировала мне обе руки. Черт, что за противный рингтон?..

Вышел и Вик и, естественно, тут же спросил, что это звенит.

— Не знаю, — хором сказали я и Настя.

Вик немного постоял, раздумывая… и резко побелел.

— Отойдите все от шкафа.

У него был такой тон, что мы не решились задавать вопросы..

— Вик, не смей!..

Но Барсик опоздал — Вик правой рукой очертил полукруг широким взмахом. Я успел заметить, что у него алым засветились глаза, а на кончиках пальцев появилось по огоньку. В глазах мигнуло; Вик побелел еще сильнее, с отливом в зелень, хотя видимо ничего не изменилось.

Огоньки и глаза так и не погасли.

Он властно махнул рукой.

Дверца шкафа, при моем заселении абсолютно пустого, с жутким скрипом величаво распахнулась, являя нашим глазам довольно высокого черноволосого мужчину со смешной косой до плеч. На мужчине был безобразный, совершенно бесформенный черный с серебряными искрами балахон с широченными рукавами. Руки мужчина поднял в знак капитуляции.

— Тихо, тихо, я же не стреляю, — медленно произнес мужчина в балахоне. Рук, сложенных "пистолетом", Вик так и не убрал. — Вик?!

— Аластор?!

Они некоторое время пристально всматривались друг в друга, потом одновременно засмеялись. Мужчина опустил руки, Вик щелкнул пальцами. Огоньки исчезли, да и сам он сделался нормального цвета.

— Ты ж… это… типа помер, — осторожно сказал Аластор.

— Ну да, я типа помер, — грустно сказал Вик.

— Призрак?..

Вик кивнул.

— Уже больше сотни лет как. А ты уже старший магистр?.. Молодец… Ах, да, забыл представить. Это Аластор, мой старый друг и товарищ, мы с ним вместе учились…

Нас представили как "друзей нынешних". Я усмехнулся, но ничего не возразил.

— Ал… У меня к тебе будет личная просьба.

— Я весь внимание.

— Ты можешь меня… вывести?..

— А ты сам не можешь?..

Вик покачал головой.

— А ты уверен, что ты этого хочешь?..

Взгляд старого друга скользнул по Насте. Глаза мгновенно стали чуточку ироничными. Вик насупился.

— Уверен.

Аластор глубоко вздохнул, кивнул, отогнал нас еще дальше.

— Заклинание развоплощения, это… неприятно.

— Я знаю.

— Я не хочу применять его к старому другу.

— Я уже умер, Ал. У тебя больше нет такого друга, как Викторуа. Но если ты по-прежнему мне друг, то ты это сделаешь.

— Ладно, я понял… Последнее желание будет?..

Вик кивнул. Вернул мне гитару, протянул Насте исписанную нотную тетрадь, грустно улыбнулся, поцеловал ее в щеку, отпихнул кота.

— Барсик, ты останешься здесь.

— Но…

— Никаких "но".

Подошел ко мне, крепко пожал руку и прошептал на ухо:

— Спасибо тебе… за все. Я не хочу оставаться трусом.

Я не успел ничего возразить: благодарить меня не за что, это только его решение.

А Вик уже исчезал, растворялся в столбе света, и вместе с ним исчезала его ироничная улыбка и хорошо поставленный баритон…

Аластор грустно улыбнулся нам и ушел обратно в шкаф, захлопнув за собой дверцу.

И все. Комната осталась все такой же, совершенно обыкновенной комнатой. В ней уже не было никаких призраков.

По улице шли, перепрыгивая через лужи, редкие, ко всему безразличные прохожие. А сквозь свинцовые тучи пробивались яркие солнечные лучи…

Настя медленно села на диван и заплакала.

Я проснулся оттого, что одновременно зазвенели будильник и дверной замок.

Это было тихое субботнее утро, самый конец мая. Барсик нервно ходил по комнате, взмахивая хвостом и всем своим видом демонстрируя, как он мною недоволен.

Я сел, потрепал Барсика за ухом, потянулся. Будильник наконец-то заглох; звонок сменился редким стуком.

Я натянул на себя джинсы, набросил рубашку и пошел к двери, недоумевая, кому я мог понадобиться в такое время. Отпер. Щеколда тихонько звякнула. Дверь открылась без скрипа. Спросонья я даже не вспомнил о дежурном "ктотаме".

— Здравствуйте, — вежливо сказала Настина мама.

Я отошел от двери, пропуская ее внутрь. Она вошла; взгляд упал на раскрытый чемодан.

Она заметно погрустнела, кивнула.

— Да, я так и думала. Когда вы съезжаете?..

— А я съезжаю?.. — вежливо удивился я.

Она кивнула в сторону чемодана, который я так и не разобрал. Теперь во внутренностях уже сложно было что-нибудь разобрать, даже если очень постараться.

— Это я вещи разбираю, — отмахнулся я. — А что, вы меня выселяете?..

— Нет-нет, что вы. То есть вас все устраивает?..

Я вздохнул. Устраивало меня не все. В ванной тек кран и отваливалась декоративная плитка. В гостиной трескался и подтекал потолок. На втором этаже невозможно спать, потому что у Посредника уже неделю как плохое настроение. Диван жутко скрипит, а холодильник плачет горючими слезами…

Это с одной стороны. А с другой…

Барсик, милый, добрый, теплый и пушистый кошак, как-то очень быстро вошедший в мою жизни и став ее частью. И так глупо, из-за какого-то потолка, терять эту часть я не собирался.

Вик. Он обещал навещать нас, а он всегда держит свое слово. Он мерзкий, противный, себялюбивый тип с массой вредных привычек и иногда мне хотелось самолично его убить во второй раз, но… мы никогда не любили тех, кто слишком уж на нас похож. А он слишком уж похож на того меня, каким я хотел бы быть. Чокнутого, свободолюбивого барда, не чтящего никаких авторитетов. Да, он противный и язвительный… но по-настоящему яркие личности, по-моему, обычно такими и бывают. И, что бы он там ни говорил, он не просто завихрение. Совсем не просто. Я обязательно что-нибудь ему посвящу. Обязательно.

Настя… милое, ироничное создание, у которого всегда сломана стиральная машина.

Кузя. Дасс. Да и инспектор, он обещал зайти в следующее воскресенье…

Как я уйду от них всех?..

— Да, — уверенно сказал я. — Меня все устраивает.

Мы обсудили еще кое-какие моменты, и она вышла.

Я сел на диван и против воли улыбнулся.

У меня была куча проблем: зареванная Настя, Вера, одинокий и всеми покинутый Барсик… но меня это ничуть не волновало.

Я уверен, что разберусь. Обязательно.

Я открыл ноутбук, завел новый текстовый документ, чуть заметно улыбнулся и начал писать.