Время волков (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич. Страница 85

Джайлз немного поколебался, а затем схватился за протянутую ему руку и встал на ноги.

Тем же вечером Артур держал совет с Дерстейном Тарвелом. Все та же угрюмая зала, только за окном уже успело стемнеть. Слуги принесли ужин, но ни бывший учитель, ни бывший ученик и не подумали к нему притронуться. Они разожгли огонь в огромном камине и принялись обсуждать то, что следовало обсудить. Тарвел держался непринужденно, и ни единым намеком не дал знать, что придает значение случившейся днем ссоре. Владетель Стеренхорда был настроен спокойно, дружелюбно, и даже обращался к Артуру на "ты" - совсем как в старые добрые времена. Хорошо хоть байки не травил и не смеялся. Артур позавидовал столь совершенному умению держать удар. И почему только у всех, куда ни плюнь, получается владеть собой, не допуская промахов ни в едином жесте или слове - а у него нет? Несправедливо.

- Я не видел, сколько людей привел Лайдерс в столицу, - рассказывал Айтверн, - но вряд ли много. Несколько сотен, может, тысяча. Две. Не больше. Ровно столько, чтоб хватило на королевскую гвардию, и так к нему переметнувшуюся. Собери мятежники большие силы, отец вычислил бы их гораздо раньше… - Артур запнулся, но пересилил себя и продолжил. - Так вот… Вряд ли у этих господ под рукой много солдат. Основные силы должны быть сосредоточены в их владениях. Личные дружины, ополчения вассалов, наемнические отряды… Они расквартированы не в Лиртане. Нет, они на севере, в Шоненгеме, скажем… Вассалы Лайдерса наверняка с ним, тот же Роксбург, отец говорил, Роксбург всегда носил за Мартином плащ… То есть на севере, да. Еще на востоке… лен Малеров, они могут выставить немало мечей. Что с Тресвальдами - не знаю… Не удивлюсь, если они тоже наши враги, восток всегда был дружен… Да и Дериварны, они не могут не пойти за Гальсом, ведь связаны с ним омажем. Ну почему ж я никогда не интересовался политикой, расщелкал бы тогда эту задачку, как орех, а не спотыкался бы в потемках, - сказал Артур жалобно. Тарвел бросил на него прохладный взгляд и даже не подумал ободрить. Ну и не надо. - Так вот… Вся эта армия сразу не соберется. Им нужно время… Это дает нам преотличный шанс.

Дерстейн налил из глиняного кувшина вина себе в кубок, и заметил:

- Я пришел к сходным выводам. На твою радость. Потому что только потому я и согласился на альянс. Будь у Лайдерса под рукой все его войска, он бы разом двинул их на мой замок - в момент, когда мои силы разобщены и не готовы к бою. Нас бы просто здесь заперли и обложили со всех сторон. А так - да, пройдет время. Пока Черный Волк соберет стаю, да пока узнает о моей позиции, да пока мы обменяемся гонцами, почешем языком на переговорах, известим друг друга о намерениях… Я успею поднять своих. Благодарение умнику, выдумавшему куртуазную войну, он оказал нам добрую услугу. Вот только, - Тарвел прищурился, - один я не справлюсь.

- Одни вы не будете, - заверил его Артур. - Малерион придет на помощь. Сегодня же я напишу все необходимые письма и дам их вашим людям, чтоб немедленно седлали коней и везли сообщения куда надо. В мой замок и ко всем лордам, ходящим под моим знаменем. Рейсворту, прежде всего, он был правой рукой отца. Пусть собирают всех бойцов, сколько найдется, и выдвигаются сюда. Началась война, так пусть поторопятся, раз уж я их зову. Чувствую, предстоит бессонная ночка, - Айтверн усмехнулся. - Ладно бы в компании дамы, так нет, с пером и бумагой.

- Ничего, парень, привыкай, - сколько в тоне Тарвела снисходительного покровительства. Да, совсем как прежде. Вот только - "как прежде" уже не будет. Никогда. - Всю жизнь отныне будешь сидеть до утра за бумагами, да чесать языком на советах, да думать за себя и за других, пока голова совсем не разболится и не пойдет трещинами. Если не погибнешь в этой свистопляске, конечно. А ты что, думал - быть герцогом легко? Хотя может и думал, с тебя станется. Каким же ты был беспечным… диву даюсь. Ты в своей жизни хоть раз, пока это все не началось, о чем-нибудь заботился? Беспокоился? Боялся? Сомневаюсь я что-то. Веселился себе и горя не знал… А горе оно, вот - в седле с тобой ездит. Справишься с ним? Совладаешь?

- Куда мне деваться, - как мог твердо ответил Артур. - Сударь, мне не оставили никаких иных путей, кроме как справляться.

- А не сломаешься ли ты? Говорить легко, это всякий знает. А если по правде? Пока что ты лишь втягиваешься, а что будет, когда жизнь тебя по-настоящему на излом попробует? Когда жизнь тебя со всех сторон окружит, в спину ударит, в сердце леденящий кинжал загонит? Куда не оглянешься - одна жизнь вокруг тебя будет, и ты против нее один будешь, никто не поможет. Хватит ли сил? Золото - оно хорошо блестит, девчонкам нравится, да и мужикам, кто поглупее. Но доспех из него я делать бы не стал, и никто в здравом уме не станет. В чего тебе больше, парень, эльфийского золота или человеческого железа? Сколько лет на тебя гляжу, до сих пор не пойму. Иногда кажется - мягкий совсем, всего-то и умеешь, что сверкать, а от сильного удара - разом прогнешься. А иногда нет - удивляешь ты меня, не гнешься и другим погнуться не даешь. Раньше удивлял. Сегодня вот удивил. Может, и выстоишь. Не знаю я, братец, не знаю… Но вот что скажу. Твой отец - он такой же был. Ты его сильным привык видеть, а я - всяким. Я его ведь знал когда-то. Вместе воевали, вместе в походах хлеб жевали. И у лорда Раймонда тоже было золота с избытком в крови. Только он всю жизнь его из себя выливал - по капле, по капле, по капле, покуда все не выйдет. Вены ножами резал, зубами рвал… Все свое золото хотел пролить, чтоб одно железо осталось. И, наверно, освободился он от слабости своей, сам себя вырезал да изваял, каким хотел… а может, и нет. Может, ошибся где-то. Не доглядел. Все ли он так сделал, не промахнулся ли где? Кто ведает… Я одно знаю - беда у вас общая. На весь род ваш - одно несчастье. То держите натиск, то бьетесь в осколки. Кто-то справляется, а кто-то и нет…

- Я справлюсь, сэр, - пообещал Артур с уверенностью, которой вовсе не чувствовал. - Не вижу смысла повторять, я же вам уже все сказал. У меня осталась только одна дорога.

Лаэнэ никак не могла уснуть. Ночь давно уже сгустилась над замком и окрестным миром, рухнула на него тяжелым одеялом, а у девушки не получалось забыться. Она ворочалась на широкой кровати, с одного бока на другой, с одного бока на другой, и так, пока бока не сотрутся, а дрема упрямо не шла. Лаэнэ перекладывала так и этак подушку, раз за разом пересчитывала овец - первая овца пробежала под веками, вторая, третья… Сколько ж вас тут пробежало, овечек. Читала про себя монотонные стихи, просто лежала, закрыв глаза и потушив все мысли. Заснуть не получалось. На душе было тяжело и мутно - не так, как в темнице у Лайдерса, а просто тревожно. Не ужас, от которого хочется вопить, а просто глухая подколодная тоска. Когда такая тоска рвет горло мужчинам, они пьют или убивают. А что делать женщинам?