Смертоносная зима - Асприн Роберт Линн. Страница 19

— Две для меня, я только что пришел. А это правда, Ахдио, что вон та девчонка, вся завешанная тряпками, твоя девушка?

— Моя кузина Флегми варит хорошее пиво, Ахди!

— Девушка! Я слишком стар для девушек; итак, два пива. Ты думаешь, что я мелом нарисовал себе седину в бороде? Кто тебе наболтал, что у меня есть тайная дама заглянувшая сегодня ко мне, чтобы посмотреть, как я работаю?

«Сработало, — подумал он. — Старина Оуле — все, что требуется сделать, так это попросить ее сохранить секрет в тайне, и тогда не надо будет нанимать тридцать мальчишек для того, чтобы они распространили какой-нибудь слух!»

Шум и смех сопровождали его, пока он шел к стойке бара, где нарочито сердито посмотрел на Оуле. Та прикусила губу с видом ребенка, которого только что выпороли. Оуле сидела на коленях Тэрви, одновременно запустив руку под рубашку Фракса, бывшего стражника из дворца. В этот момент кто-то потянулся рукой к Троду и дернул его сзади за край туники. Трод пошатнулся, поднос его накренился. Кружка с него упала кому-то на колени. Этот кто-то, проклиная все на свете, быстро вскочил на ноги и занес руку сжатую в кулак. Секунду он видел лицо юноши, приносящего жалкие извинения, в то время как его периферийное зрение сигнализировало о быстро приближающемся позвякивании металлических колец, а в следующую секунду уже смотрел на грудь Ахдио, но было слишком поздно, чтобы остановить удар.

Его кулак врезался в звенья кольчуги, состоящие из пяти колец каждое, которая, казалось, была надета на каменную статую.

— А-а-у-а-у-а-у!

— Надеюсь, ты не собирался ударить моего двоюродного племянника Трода, дружок, — ласково проговорила закованная в броню каменная стена, в то время как субъект его столь дружелюбного обращения пританцовывал на месте, схватившись за свой кулак. Из глаз его катились слезы. — Это была не его вина, — продолжил Ахдио. — Кто-то потянул его сзади за тунику, не спрашивай кто. Кроме того, кружка не отшибла тебе твои прелести, иначе ты не вскочил бы так быстро на ноги. А теперь садись, я принесу тебе полную кружку.

— Ты, боров, на тебе же действительно металлическая рубаха! Боже, как больно!

Ахдио поднял руку и поднес ладонь к лицу парня, ленно сжимая ее в кулак величиной с голову младенца.

— И что у тебя болит?

— Мой… ку… — Парень умолк. Уставившись на кулак Ахдио, он посмотрел на свой — маленький кулачок, по сравнению с кувалдой Ахдио — и тихо опустился на стул.

— Это послужит тебе уроком, Таркл, — заметил один из приятелей пораненного мужчины.

Баюкая ушибленную руку, Таркл, которого принудили сесть на лавку, обрадовался возможности с ревом наброситься на своего приятеля — все той же пораненной рукой. В тот же миг между ними, сотрясая стол, опустился огромный кулак Но Таркл уже не мог остановить движения, было слишком поздно, и его кулак, выбив три пальца, угодил в руку трактирщика. Парень вновь взвыл от боли.

Ахдио только поморщился.

— Черт бы тебя побрал.

Множество глаз устремилось к притихшему столику, над которым, продолжая держать кулак посреди стола, склонился бармен.

— Я сказал, расслабься, Таркл, сейчас тебе принесут пиво, — произнес великан и уже повернулся, чтобы уйти.

— Ахдио! — раздался пронзительный женский голос. — Берегись!

Вобрав голову в плечи и уткнувшись подбородком себе в грудь, Ахдио посмотрел туда, откуда донесся крик. И увидел, что дама в вуали встала и указывает ему на кого-то рукой. Он резко развернулся вокруг своей оси, и в тот же миг трехгранный стилет отскочил от его тела.

Только один человек находился у него за спиной: предплечье Ахдио тяжело опустилось на шею Таркла. Тот, качнувшись в сторону, рухнул на свой стул и завалился на стол. Его собутыльники, сидевшие за столиком, с завидной проворностью повскакивали со своих мест, увидев, что запястье Таркла оказалось крепко прижатым к крышке стола. Нож выпал из его руки — нога Трода припечатала ее еще до того, как голова Таркла, подпрыгнув, ударилась о стол. Парень еще не пришел в себя, и перед глазами у него плясали разноцветные огни, когда огромная рука, схватив его за шкирку, поставила на ноги. Не обращая внимание на то, что ноги Таркла не двигались, Ахдио потащил его к выходу. Походя, свободной рукой он схватил за ворот и выдернул из-за стола еще одного мужчину.

— Ты, мужлан! Я же ничего не сделал!

— Конечно, сделал, — в тон ему ответил Ахдио. — Ты начал всю эту заваруху, дернув за край новой туники моего двоюродного племянника. Спокойной ночи вам обоим, — сказал он, вышвыривая их за двери одного за другим. — Извините, ребята, и не вздумайте возвращаться сюда сегодня, понятно?

— Ты… Ты, сукин сын…

— Да, да, — согласился Ахдио, поворачиваясь спиной к двери. — Я и сам всегда был невысокого мнения о своей маме.

Продемонстрировав, что не зря носит кольчугу, Ахдио закрыл тяжелые деревянные двери, используемые обычно только зимой на случай морозов, и обеими руками отдернул занавеску, состоящую из множества разноцветных веревок, которые обозначали, вход в таверну в течение всего остального времени года. Как он и предполагал, все взгляды в «Хитреце» в этот момент были устремлены на него. Стоя на возвышении при входе, которое он специально устроил, чтобы посетителям было легче разглядеть в толпе своих друзей или найти свободный столик, Ахдио сделал глубокий вдох.

— Достаточно неприятностей для одного вечера, черт побери! Трод, один круг «Красного Золота» для всех по цене «Нашей Марки». Включая и меня.

Под шум аплодисментов Ахдио вернулся к стойке бара. Посетителей было довольно много. Он тихо сказал Троду:

— Проследи, чтобы с нашей загадочной гостьей и ее провожатым все было в порядке.

Юноша кивнул. Кто-нибудь другой мог бы сказать «Уж не собираешься ли ты ее благодарить?» Но только не Трод. Глядя в пол, он произнес:

— Извини, Ахдио, и спасибо.

— Нужно заказать тебе дубинку, которую ты сможет носить на поясе, или медный кастет. Об извинениях забудь — я все видел. Ты абсолютно ни в чем не виноват. На, первая кружка твоя. Вторая — моя. Намечается жар кий вечер, Трод. Кто, черт побери, эта женщина?

Трод не ответил и пошел обслужить столик дамы с вуалью. Она выпила два бокала вина; ее компаньон — несколько кружек пива. Больше пока ничего интересного в зале не происходило. И тем не менее Ахдио оказался прав: вечер выдался горячим. Эвенестра, девчонка-подросток, одетая в облегающую блузку и юбку с разрезами до талии, ушла из таверны с Фраксом, а спустя час или около того вернулась назад одна. К тому времени около половины посетителей покинули «Кабак Хитреца», пребывая в разной стадии алкогольного опьянения. Эвенестра прошла к бару за кружкой пива, попросила побольше пены и приблизилась к тому самому столику у стены.

— Ты, наверное, бейсибка? — спросила она, слизывая пену, горой возвышавшуюся над кружкой, покрытой синей глазурью.

— Нет, — ответила изумрудная вуаль. — Я девушка Ахдио. Просто пришла посмотреть, как он работает. Я вижу, он знает, как навести порядок!

— Угу, — ответила Эвенестра, продолжая слизывать пену. — Ты бы получше обращалась с ним, девушка Ахдио. Уверяю тебя, у него есть и другие подруги.

И она удалилась от столика. А через некоторое время покинула заведение с другим мужчиной.

— Думаю, ей не больше четырнадцати, — тихо пробормотала под вуалью Джодира.

— Верно, — подтвердил Уинтс.

— Друзья, таверна закрывается! — объявил Ахдио. — Последний круг! По одной! Кто желает, просто поднимите руки.

Рука Уинтсенэя взметнулась вверх среди прочих. Ахдио и Трод споро принялись за работу. Нет, Трод опять не слышал голоса дамы в вуали, доложил он своему хозяину.

— Допивай свое пиво, Уинтс, — тихо сказала дама в вуали. — Когда последний из этих ублюдков уйдет, уходи тоже. Я остаюсь.

— Миледи…

— Просто встанешь и уйдешь вслед за последним из них.

— Да, мэм.

И вот последний круг был выпит до дна. Посетители потихоньку расходились. Давно покинула зал Оуле, и дама в вуали уже довольно долго оставалась единственной женщиной в пивной. Стараясь не показать, что не сводит с нее глаз, Ахдио вновь объявил о закрытии заведения. Трод вышел в подсобку и вернулся оттуда с метлой — весьма красноречивое напоминание. В зал лениво вошел Любимчик, зевая и с надеждой поглядывая на стойку бар Завсегдатаи, качаясь, стали пробираться к выходу Кому-то помогал идти Ахдио, кому-то — Трод. И вот, наконец, встали двое последних. Подняв свои кружки за здоровье Ахдио, а потом за здоровье женщины, чье лицо никогда не видели, они осушили их и с чувством собственного превосходства, двигаясь без посторонней помощи, тронулись к выходу.