Тайна серого клана (СИ) - Капитонов Николай. Страница 23

Раз родитель не говорил о своем состоянии, на то были причины. Не обучи он сына всему, как бы он теперь жил? Малик понимал, что отец поступил правильно. Парень был ему за это благодарен. Только почему нельзя было рассказать обо всем чуть раньше. Ведь он уже готов был податься в город. Узнав, что у них столько денег жизнь не изменилась бы. Хотя, может так даже лучше. Только что делать теперь? Может просто попутешествовать по стране? Посмотреть на жизнь в большом мире. В случае опасности задействовать артефакт. С такими деньгами открыть портал в родную деревню будет не трудно. Зачем торчать в Миндоре, подставляя свою тушку под чужие ножи? Его миссия хранить артефакт. Не мешало бы еще узнать обо всех возможностях привилегированного клиента банка. Хитрая формулировка, непонятный статус, о котором даже управляющий толком не может рассказать. С другой стороны переться в столицу, чтобы спросить о возможностях — глупо. Скорее всего, формулировка так и останется темным пятном в его жизни. Пока денег более чем достаточно, со временем поглядим, как карта ляжет.

На четвертый день пути караван проезжал через разрушенную деревню. Именно разрушенную. Здесь вчера произошло нападение рульвов. Малик впервые видел отпечаток войны. Пятнадцать лет войне и только сейчас он увидел последствия. Кристалька, укусившая отца, не в счет. Разрушенные от ударной волны дома. Похоже, маги тут от души порезвились. Выгоревшие проплешины на земле. Люди, собирающие останки. Кто-то разгребал завалы, пытаясь спасти уцелевшую утварь. Трупов уже не было видно, успели собрать. Когда же все это кончится, в сердцах подумал парень.

Внимание Малика привлек чумазый мальчишка. На вид пареньку было лет восемь, не больше. Мальчуган стоял возле остатков избы. На месте некогда добротного дома дымилось пепелище. В руках мальчик держал куклу изображающую даэмона. Еще недавно игрушка была красного цвета, но сейчас она покрыта черным слоем сажи, лишь местами являя взгляду красные проплешины. Ребенок стоял, держа даэмона за ногу. Похоже, он не понимал, что происходит вокруг. Глаза на чумазом лице провожали караван пустым взглядом. У других домов тоже попадались люди, но эта пустота в глазах ребенка окончательно всех добила. Разглядывавшие до этого разрушения взрослые, опускали взгляды. Пустой взгляд ребенка, словно стрела, поражал эмоции путников. Ничего не выражающие глаза ребенка без слез, поражали сердца людей. Первой не выдержала жена крестьянина. Плечи женщины дергались в безмолвном плаче. Муж пытался ее утишеть, но все было тщетно. Зрелище было удручающим. У всех в горле стоял комок. До конца дня почти не разговаривали. Даже во время обеда Малику казалось, что пища отдает гарью от пепелищ. Сколько еще будет продолжаться война, — невольно задумался Малик.

Пятнадцать лет рульвы открывают порталы и нападают на поселения. У каждого жителя на поясе есть амулет, чтобы вызвать подмогу. У Малика тоже есть такой. К счастью использовать не довелось. Вызвать по другой причине военных никто даже не подумает. За ложный вызов мужчин сразу забирают в армию, женщин на работы для нужд армии. Первоначальных шутников отучили быстро. Прежде чем нажать на кругляш, десять раз подумаешь — не ошибка ли это. Такая жесткая система понятна. По тревоге в точку вызова посылают солдат и магов. Что если в это время в другом месте нужна реальная помощь? Из-за ложного вызова могут погибнуть люди. Такие жесткие правила написаны кровью. Все об этом знают. Поначалу отыскались недовольные, но на них быстро нашли управу. Отправили в армию и все. Никто против короля не посмел выступить. Так же, как с ценами. Поначалу, когда начались нападения рульвов, народ в панике кинулся скупать продукты. Цены резко пошли вверх. Король тут же издал указ о заморозке цен. За несоблюдение — в армию с конфискацией. Поначалу стали возмущаться. Тогда король пару раз задержал отправку армии в места нападений. Слух о таком подходе к неугодным быстро облетел государство. Со скрипами и жуткими тормозами порядок стал восстанавливаться. Через пару лет, убедившись, что война не глобальная, все вернулось на круги своя. Цены, конечно, не вернулись на прежний уровень, но оставались приемлемыми и не поднимались.

Так и жили от нападения к нападению. Постепенно люди привыкли. Большие города накрыли магическими куполами, нападения теперь случались лишь на малые поселения. Могли напасть и на караван, но такое случалось редко. Откуда рульвам знать, где этот караван движется? Одно дело знать о войне и слушать рассказы, другое дело увидеть последствия самому. Малик понимал, что не он виновник происшедшего, но ощущения были неприятные. Непонятный трупный запах с гарью прочно засел в сознании. На самом деле никакого трупного запаха не было, лишь выверты воображения. Однако легче от этого на душе не становилось. Хорошее настроение от поездки было испорчено надолго. Может вид памятника поможет отвлечься Малику? Крестьянка плакала не переставая, ведь ее сын мог сражаться здесь, может, в поездке уже нет необходимости? Мужу никак не удавалось успокоить супругу. Все это ухудшало и без того неприятную обстановку.

Через день случилась очередная неприятность. По закону подлости именно с Маликом. Только люди стали отходить от ужасного зрелища, как обоз поджидал сюрприз. Неожиданным и неприятным он оказался для Малика, остальные отнеслись к нему спокойно. Все случилось на дороге незадолго до обеда. Деревья по бокам становились все выше, настроение улучшалось, солнышко светит, дурные мысли уходят. От приятного созерцания парня отвлекла полная остановка телеги. Что за ерунда? Народ потихоньку вываливался из телег, чтобы размять ноги. Только разбрестись путникам не дали. Солдаты быстро взяли караван в оцепление. Редкой цепью были перекрыты возможные пути бегства к лесу. Неужели ловят преступников, удивился Малик.

Солдаты оцепили караван профессионально. Через два солдата с мечами стоял один с арбалетом, перекрывая возможный сектор бегства. Выстроившись цепью, военные замерли, не проявляя агрессии. Лишь несколько путешественников проявили признаки легкого беспокойства. Большинство обозников относились к происходящему, словно такие остановки, обычное дело. Малику ничего другого не оставалось — только ждать. Судя по реакции окружающих — обыденная проверка на тракте. Знал бы тогда Малик, во что ему выльется такая проверка. Пока парень мог с интересом разглядывать оцепление, гадая о причинах такой облавы. Созерцание солдат растянулось на десять минут, может немного дольше. Ровно столько потребовалось времени проверяющему, чтобы дойти до их телеги.

— Предъявите документы, — командным голосом обратился к путешественникам вояка. Высокий, крепкий мужчина за сорок, с цепким, умным взглядом. Если коротко про него можно было сказать — воин. Присмотревшись, Малик заметил, что проверяющий немного странно держит левую руку. Скорее всего, ранение послужило отправкой вояки в тыл. Даже короткого взгляда хватило, чтобы уважительно относиться к командиру. В том, что этот человек командир отряда сомнений не возникало. Долго размышлять на тему личности командира не пришлось, вопрос стоит о документах. Какие документы? Малик ни о чем подобном не слышал. Хотя молодой мужчина и крестьянин протягивали военному бумаги.

— Даже так, — уважительно хмыкнул вояка, когда в его руках оказалась бумага молодого. — Похвально, защищать родину можно и в тылу, — проверяющий вернул бумагу парню. Документ крестьянина он лишь окинул взглядом и тут же вернул подателю, переведя взгляд на Малика. О каких бумагах идет речь Малик не знал. Конечно, появилась догадка, что это какой-то пропуск, но не более того.

— Долго будешь таращиться на меня? — спросил командир. Малик не знал, что ответить. Если начать интересоваться о каких бумагах речь, примут за идиота или шпиона. О последствиях тогда лучше не думать.

— Я должен добраться до памятника, у меня там дело, — решил сказать правду парень.

— Документа освобождающего от воинской повинности у тебя нет? — переспросил командир.