Тайна - Адлер Элизабет. Страница 39

— Да. Вот и вся семья.

— Как? Ни братьев, ни сестер, -поддразнила она.

— Их можно не брать в расчет, -резко заявил он, выходя под лучи солнца.

Было очень жарко и влажно. Фил пожаловалась, что боится растаять на солнцепеке. Они отправились купаться.

Бассейн шестидесяти футов длиной был полон синей морской воды и, казалось, переливался в бесконечность, за вершину гор. Фил нырнула, поплыла, затем, перевернувшись на спину, принялась созерцать облака, сгущающиеся в голубом небе.

— Грозовые тучи, -нахмурился Брэд.-Надеюсь, завтра будет хорошая погода. Я хотел показать тебе ранчо.

Он оказался прав. К шести часам над морем сверкала молния и остров утонул в струях дождя. Фил и Брэд, обнявшись, лежали на огромной кровати, которая была изготовлена для его матери более сорока лет назад из великолепного блестящего гавайского дерева коа. Прикосновение льняных простынь к прохладной коже казалось Фил очень чувственным, а губы Брэда, целующие ее, были еще чувственнее. Запах тропической зелени доносился из окна. Дождь настойчиво барабанил по крыше. Все казалось таким мирным. Но, когда они занимались любовью, Фил почувствовала то же напряжение, которое исходило от портрета, и удивилась, откуда оно.

На следующий день они встали с рассветом. На небе не было ни облачка. Брэд сам вел

маленькую «сессну», когда они летели на Большой Остров. Фил сидела рядом с ним, завороженная открывшимся видом. Тихий океан напоминал волнующееся покрывало, сотканное из изумрудных и аквамариновых полос. Над песчаным дном вода была бирюзовой.

Потом они летели над пиком вулкана в центре острова, над лесами, каньонами и над бескрайними равнинами, где Фил могла видеть паниоло, ковбоев, сопровождающих верхом огромные, медленно бредущие стада превосходных хирефордских коров. «Более шестидесяти тысяч голов», -гордо поведал Брэд. Они пролетели над поросшими травой лугами, над плоским берегом, окаймленным черной застывшей лавой. Тут и там виднелись ярко-зеленые банановые деревья и гордые кокосовые пальмы, изумрудные лужайки для гольфа и розовые курортные отели.

Фил подумала, что пейзаж никак не назовешь нежным: в пенящихся морских волнах, которые кидались на острые черные скалы и, крутясь, уходили обратно в неизведанные глубины, чувствовалась жестокость. Темные, поросшие лесом, ущелья и необитаемые вулканические черные скалЫ выглядели негостеприимно. Но это был дом Брэда, его наследство, его любовь.

Брэд посадил крошечный самолетик и, пока тот катился по короткой посадочной полосе, повернулся к Фил.

— Добро пожаловать на ранчо Канон, -гордо улыбнулся Брэд.

Как только они вышли, к самолету подъехал джип.

— С возвращением, мистер Кейн, -произнес сидевший там гавайец, -на голове которого красовался .большой белый «стетсон».

— Спасибо, Чарли.-Брэд пожал ему руку.-Доктор Форстер, это-Чарли Калапаани. Он управляет ранчо. Я хочу показать доктору Форстер ранчо, Чарли, -объяснил он, усаживаясь в джип.

От взлетно-посадочного поля они около десяти минут ехали по прямой, затем свернули на длинную аллею, вдоль которой росли огромные баньяновые деревья.

— Их посадил шестьдесят лет назад мой дед, — пояснил Брэд.

Они подъехали к простому деревянному дому, окрашенному в белый цвет и окруженному крытыми верандами. Внутри было темно. Крыша поддерживалась балками из полированного дерева коа. Это была олицетворенная история ранчо Канон, с мебелью, отполированной вручную, и дюжинами реликвий и фотографий ранчо и его первых работников.

— Арчер начинал на пятидесяти худших акрах земли. Там было полно оврагов, где мог потеряться скот. А через три года у него было уже три тысячи акров превосходной земли, -гордо рассказывал Брэд.-Каждый год он увеличивал свои владения. Так же поступал мой отец, и теперь ранчо занимает более трехсот тысяч акров, не считая земель в Техасе и Вайоминге.

Изучив предложенную ей карту. Фил сказала:

— Тебе теперь нечего покупать.

— О, я тоже добавил свою долю к наследию Кейнов, правда, в несколько иной манере. Но эти поля для гольфа и отели находятся на земле Канон, и я надеюсь, туризм внесет свой вклад в семейные сундуки Кейнов.

Фил усмехнулась, поддразнивая его:

— Значит, ты не только красавчик?

— Если бы ты думала так, ты была бы дурой, — неожиданно холодно сказал он.-Моя работа-это моя жизнь.

Выйдя наружу, он остановился и, прикрыв глаза рукой, посмотрел на огороженные загоны:

— Ты умеешь ездить верхом?-спросил он. При одной мысли об этом Фил расхохоталась:

— Брэд, я городская девчонка. На улицах Чикаго нет лошадей, если не считать тех, на которых ездят полицейские.

Он ухмыльнулся:

— Тогда возьмем джип.

Когда они тряслись на ухабах пыльных дорог, Брэд снова повеселел и сказал, что здесь более тысячи лошадей-полукровки, помеси и чистокровные арабы, — обитают в двух сотнях загонов; трубы нагнетают воду во множество резервуаров и хранилищ; часть склонов засеяна специальными травами и овощами, а выше, где выпадает больше дождей, растет роскошный дикий клевер.

Они смотрели, как перегоняют на свежие пастбища бесконечные стада скота, и Брэд рассказывал, как он периодически дает земле «отдохнуть» и восстановиться, поэтому на Канон лучшие мясные породы в стране.

Брэд познакомил ее с некоторыми ковбоями, которые работали на ранчо.

— Но хозяин здесь я, -твердо сказал он.-И я никому ни на минуту не даю забыть об этом.

Фил заметила, что точно так же мог сказать его дед.

— Конечно, он говорил так. И мой отец тоже. «Ты здесь хозяин, -говорил отец, -и ты должен напоминать об этом каждый день. Нужно, чтобы каждый, от последнего подсобного рабочего до управляющего, знал, что эта земля принадлежит тебе». Если кто-нибудь забудется, он лишится работы.

Они улетели вечером. Настроение Брэда менялось, по мере того как самолет летел все дальше через океан.

Солнце садилось, заливая все яростным оранжевым светом, когда показался Калани. Его вулканические скалы-близнецы четко вырисовывались на горизонте. Берег обрамляли высокие кокосовые пальмы.

В открытом джипе ждал слуга-китаец. Пока они ехали к дому, Брэд гордо показывал Фил свой любимый остров.

Здесь были загоны за белой оградой, где находились чистокровные арабские лошади, которых он разводил; призовой скот, бродящий по лугам; ухоженные тропические сады, окружавшие дом. Фил восхищалась красотой и совершенством всего, что ей довелось увидеть. В конце концов она поняла страсть Брэда к Калани. Это действительно был настоящий рай.

Сам дом был простым, очевидно, к нему долгие годы достраивали части. Гладкие темные деревянные полы, белые стены. Простая мебель с островов и комфортабельные диваны, покрытые полотном песчаного цвета.

Комната Брэда напоминала монашескую келью. На отполированном деревянном полу даже не было ковра. Над большой кроватью, сделанной из дерева коа, была натянута противомоскитная сетка. Единственным предметом меблировки, помимо кровати, был деревянный стул. На невысоком сундуке из черного дерева стояла черно-белая фотография в рамке. Ребекка гордо смотрела прямо в объектив. Ее длинные волосы были гладко зачесаны назад и убраны на затылке. Прическу украшал цветок. Ребекка была в черном бархатном вечернем платье.

— Ей тогда, кажется, было около тридцати, -заметил Брэд.-Это было перед разводом.

Фил удивленно посмотрела на него: он не говорил о разводе. Но тут появился мальчик-слуга с сумками, и Брэд не стал уточнять.

Огромный доберман с горящими красновато-карими глазами, черный и блестящий, как мокрая застывшая лава, неожиданно вбежал в комнату. Фил, испугавшись, вскрикнула, отшатнулась, но пес, не обратив на нее внимания, кинулся к Брэду, восторженно и радостно повизгивая. Смеясь, Брэд погладил собаку и, почесав ей за ушами, тихо заговорил с ней по-гавайски. Он сказал Фил, что пса зовут Канои, по имени ранчо.

Увидев, что она все еще настороже, Брэд успокаивающе пояснил:

— О доберманах судят неверно. Это очень просто: у собаки должен быть только один хозяин. Они не слушаются никого, кроме своего господина.-Он погладил массивную голову пса, и тот преданно уставился на Брэда.-Видишь, какой он послушный? Безобиден, как ягненок.