Тайна - Адлер Элизабет. Страница 57

Многие месяцы прошли так, и я уже начал думать, что жизнь всегда будет такой прекрасной. Кахану даже дал мне гавайское имя Икайкакукане, что означало «сильный мужчина», чтобы ободрить меня на новом поприще.

Но вот мне исполнилось восемь лет, и Джек вернулся, и все мои несчастья начались вновь.

Гавайцы дали мне новое имя, но они по-своему называли и Джека-«Лаухомелемеле», что означало «желтоволосый». Он воспринял это как комплимент, подтверждающий его статус «белого человека». Но гавайцы употребляли его вовсе не в хвалебном смысле.

Все на острове-слуги, рабы, китайцы-работники — ненавидели Желтоволосого. Он относился к ним как к грязи под ногами, приказывая им и распуская руки, когда слуги казались ему нерасторопными. Он бросал еду в повара-китайца, когда ему не нравились блюда, и добивался даже. чтобы людей увольняли, если ему что-то не нравилось в них. Арчер дал ему полную власть.

— Это хорошая подготовка для будущего владельца ранчо, -одобрительно говорил он.

Джек был заносчив с Кахану, но в душе очень боялся его. Арчер говорил, что Кахану-лучший мужчина на острове: он умный, хороший работник, прекрасно следит за породистыми лошадьми. Арчер ценил Кахану, и поэтому Джек был не властен что-либо сделать ему, а Кахану знал это. Гавайец не обращал внимания на Джека и, беспечно насвистывая, отправлялся на работу, а Джек вертелся рядом, в надежде, что тот попросит его помочь. Но Кахану даже не смотрел в его сторону, и Джек злобно уходил, чтобы найти кого-нибудь другого и поиздеваться над ним. Обычно этим другим оказывался я.

Ему было двенадцать лет, когда он вернулся домой на школьные каникулы, и я видел, как глаза его расширились, когда он оглядел меня с головы до ног. Я больше не был маленькой, тщедушной Обезьянкой. Я вытянулся на пять дюймов, мои тонкие ручки и ножки теперь округлились мускулами. Но и он тоже вырос. Он всегда был атлетического сложения, а теперь его тело еще больше развилось. Он становился мужчиной и должен был пойти по стопам своего отца, унаследовав его мужскую привлекательность.

Джек всегда относился к Малуйе с пренебрежением, которого она, по его мнению, заслуживала. Но теперь он стал совсем по-другому смотреть на нее.

Когда Арчер был дома, Малуйя прислуживала за обеденным столом. Она была одета в цветное саронго и убирала волосы в толстую, блестящую косу; она ходила босиком, чтобы не шуметь, приносила блюда с рисом, свининой, креветками и предлагала их хозяину.

В ту первую ночь, когда они оба вновь были дома, Арчер и Джек сидели за столом, и Малуйя, как обычно, прислуживала им. Я лежал на животе в саду, наблюдая за юркими ящерицами. Одновременно я смотрел, как Джек и его отец едят на веранде. Между нами все еще была война, и я должен был все время знать, где находится Джек, чтобы быть готовым к возможным его проделкам. Но на этот раз Джеку было не до меня. Я видел, как Малуйя прислуживала Арчеру, а потом с вежливым поклоном предложила блюдо Джеку. Джек взглянул на нее, а потом сказал что-то отцу, я не расслышал, что, и они оба захохотали. А потом Джек вдруг протянул руки и схватил Малуйю за груди.

Она отпрянула, уронив блюдо с едой и пыталась запахнуть на груди саронго, а потом быстро отошла от него. Джек сказал что-то отцу, и они взвыли от смеха. Я увидел, как Малуйя от стыда наклонила голову, и я захотел броситься туда и спасти ее; но я был слишком мал, чтобы справиться с ними.

После этого Джек стал вести себя еще наглее он хватал Малуйю сзади, когда она проходила мимо него, и рукой ласкал ее грудь. Малуйя ничего не говорила, но я видел безнадежность и стыд, которые она испытывает.

— Ну-ка, иди сюда. Обезьяна, -сказал Арчер через несколько дней. Я скрывался от них, как мог, все дни проводя с Кахану. Я надеялся, что они забудут меня но я ошибся. Неохотно я подошел к ним. Арчер отбросил в сторону свой «Стетсон» и, уперев руки в бока, стал рассматривать меня, как призового бычка.

— Черт меня побери. Обезьяна-то растет!-сказал он наконец с изумлением. — Он стал выше и сильнее. Может, наконец в нем проснулась кровь Кейнов? Тебе, сколько лет?

— Мне восемь лет, сэр.

— Восемь, да?-Он взглянул на Джека и спросил, ухмыляясь: — Сколько нам осталось ждать, Джек? — Потом, громко захохотав, он отвернулся от меня. — Кахану, -позвал он, -найди мальчишке работу. Если мы вынуждены терпеть его здесь еще десять лет, пусть он хотя бы приносит пользу.

— Да, сэр, мистер Арчер, -уважительно ответил Кахану.

Я отошел от них подальше и не появлялся им на глаза, все время держась возле Кахану. Иногда мы брали его маленькую лодку и ловили морских окуней, а потом запекали рыбу на костре, вдалеке от ненавистного дома. Все это продолжалось, пока Арчер не уехал в Гонолулу, а Джек, получив полную свободу, вновь начал охотиться за мной.

— Эй, Обезьяна, -заорал он, подобравшись ко мне и схватив меня за плечо, -а почему бы нам с тобой не порыбачить?

— У меня есть работа, — сказал я холодно.

— Да ладно, пойдем. Обезьяна, — сказал он легко. — Давай забудем наши ссоры. Ты теперь большой и сильный. Мы почти ровня, это я тебе говорю.

Я поглядел в его улыбающееся лицо, и предупреждающая дрожь пробежала по спине. Я не доверял ему.

— Я занят, -сказал я резко и отвернулся.

— Пойдем, Обезьяна.

Он пошел за мной, дружески положив руку мне на плечо. Я замер и повернул голову к нему. Джек трогал меня только тогда, когда хотел ущипнуть или толкнуть.

— Пойдем, парень, -сказал он вызывающе.-Не говори мне, что ты боишься.

Я был простаком. Меня разозлили его слова. В конце концов, мои походы с Кахану научили меня, как обращаться с лодкой.

— Ладно, -сказал я запальчиво.

Я пошел за Джеком по блестящему на солнце песку, и мы залезли в его маленькую лодку. Он отвязал канат и одним прыжком вскочил на борт. Мы поплыли, держа курс туда, где, как он сказал, множество морских окуней. Мне казалось, что мы уплываем слишком далеко, и я не реагировал на шутки Джека.

Спустя полчаса я немного расслабился.

— А зачем нам плыть за окунями так далеко? — спросил я.-Их тысячи прямо в бухте Шкипера.

— А те лучше, -сказал он, прикрывая глаза ладонью и вглядываясь в маленькую точку-остров, к которому мы направлялись.

Я тоже смотрел с интересом. Это было единственное другое место, которое я видел с тех пор, как три года назад попал на Калани. Ирчер решил, что я не покину остров, поэтому я не представлял себе, что такое город или школа.

Мои знания о мире, культуре и образовании остались на уровне пятилетнего ребенка. Я с волнением ждал встречи с этим новым местом, и когда лодка врезалась в песок, спрыгнул и побежал к берегу, а Джек остался сидеть в лодке с включенным мотором.

Я выбрался на берег и обернулся посмотреть на него. Он, по пояс в воде, толкал лодку в море. Я бросился назад, но он быстро вскочил в лодку и рванул прочь. запустив мотор так, что лодка подпрыгнула. Я стоял по грудь в воде и наблюдал, как лодка уносится прочь от меня. Хотя я и был хорошим пловцом, мне не удалось бы догнать лодку.

Джек стоял на середине лодки. Я увидел, как он победно помахал мне рукой и услышал его смех.

— Ну-ка, посмотрим. Обезьяна, чему ты научился, -крикнул он и умчался, оставив меня на необитаемом острове.

Он вернется, убеждал я себя. Он же не может оставить меня здесь одного. Я обернулся на прибрежные мангровые деревья и вдохнул их тяжелый, сладкий запах. Они казались темной, полной опасностей массой и я бросился бежать по пляжу в поисках тени. Редкий кустарник-вот все, что я нашел, и в его тени я свернулся комочком и стал ждать.

Медленно тянулись часы. Я смотрел, как солнце клонилось к горизонту, пока наконец пылающий красный диск не коснулся линии моря, и вдруг мгновенно наступила полная тьма, как это бывает в тропиках. Тогда я понял, что Джек не вернется за мной. Я остался один на необитаемом острове. И страх овладел мной.

Сначала я думал, что умру от дневной жары, а теперь я начал замерзать. И страшно хотелось пить. На пляже поблизости нигде не было воды, и я не смел отлучаться, боясь, что Джек вернется за мной, а я пропущу его. Я ползал в почти полной темноте, но ничего не нашел. Тогда я вновь вернулся к своему камню, обхватил