Люди Весны (СИ) - Онойко Ольга. Страница 39

Судья приблизился степенным шагом.

— Что привело тебя сюда, Арга Двуконный из дома Ториян?

Мгновение Арга оценивающе смотрел на него. В цанийце не было вражды. Напротив, он как будто приветствовал явление Арги — не с радостью, но с удовлетворением.

— Я хочу задать вопросы.

— Спрашивай.

Арга помолчал.

— Быть может, мои слова удивят тебя. Мне есть что спросить и о повседневных делах храма. Но вначале я хочу услышать о деяниях богов.

Судья кивнул. Он не выглядел удивлённым.

— Есть великий обряд, — продолжал Арга, — именуемый Законом Прощения. Некогда сам Джандилак создал его, чтобы связать Улдру. Вряд ли кто–то знает о нём больше, чем Преподобный Судья.

— Джандилак знает, — с полуулыбкой ответил цаниец, — и его дочери, а также, полагаю, премудрая Виленна, поручительница небесная… Я готов изложить тебе то, что ведомо смертным людям. Что же, инн Арга, выходит, мои догадки верны?

— Догадки?

— Чёрный Вестник жив, он здесь, и он подвергнут Закону Прощения.

«Чёрный Вестник? Он говорит о Маррене?» — Арге стоило труда вспомнить, почему это так. В Коллегии Железной Девы маги не пользовались своими человеческими именами. Каждого знали только по прозвищу. Фрага после победы намеренно звал Маррена по имени, подчёркивая, что Коллегия разгромлена и все её обычаи отвергнуты и забыты. Но за пределами владений Аттай старых врагов помнили по старым прозваниям.

— Не стану отрицать, Преподобный. Полагаю, об этом догадываются все, кто разумен и дал себе труд задуматься.

Судья снова кивнул.

— Полагаю, это было трудным решением.

И в мыслях Арга не хотел бы обвинить Преподобного Судью в том, что тот пытается увести разговор в сторону. Но всё–таки Судья был цанийцем и говорил с завоевателем. Верно, даже ему нелегко было оставаться беспристрастным. Поэтому Арга просто напомнил:

— Я хочу узнать о Законе Прощения. Что он такое? Как действует, к чему приводит? И что означают слова клятвы поручителя?

— Инн Арга, ты сам стал поручителем для Чёрного Вестника?

— Это важно?

Судья сдержанно вздохнул.

— Поручителю, — ответил он, — я расскажу больше. Если это не ты, я прошу тебя привести сюда этого человека.

— Я — поручитель.

— Уверен, что и это было непростым решением. — Повернувшись, Судья сделал несколько шагов к статуе Джурай. Арга последовал за ним. — Впервые Закон Прощения применили к человеку почти три тысячи лет назад. Той страны больше нет. Рыбаки Белого Берега показывают путникам руины её столицы. Говорят, её покарали боги… Король Аэдис сам заслуживал Закона Прощения в полной мере. Он был священником Джандилака и стал Преподобным Судьёй, но преступил свои клятвы и захватил трон. Презирая закон, он вёл жестокие войны. Его первый советник Эгрес предал его и передал врагу важные сведения. Это привело к ужасающему кровопролитию. Аэдис намеревался казнить изменника, но прежде он хотел выведать всё, что Эгрес знал о противнике. Он подозревал, что Эгрес способен солгать даже под пыткой. Тогда Аэдис применил к нему Закон Прощения. Он добился своего. Эгрес умер через неделю. О чём говорит нам эта история?

Арга удивлённо приподнял брови.

— Сила Закона, — сказал Судья, — не зависит от того, кто его применяет. То, что Закон имеет силу, не значит, что применяет его праведник.

«Цаниец, — подумал Арга. — Что ж, ладно, я не буду его осаживать. Пусть говорит. Возможно, так он скажет больше».

— Вторая история не столь примечательна, — спокойно продолжал Судья. — Преподобный Судья Таниак из старой Фрикки славился своей мудростью. Он применил Закон как справедливую кару для знаменитого разбойника Иэзара. Много лет разбойник наводил ужас на купцов и пахарей. Он не делал различий между бедными и богатыми. Почти всегда он убивал тех, кого грабил, убивал медленно и с ужасной жестокостью. Когда его наконец поймали, люди говорили, что для него нет достойной казни… История проста, но и она содержит важное знание.

Арга внимательно слушал Судью.

— Считается, — объяснил Судья, — что Закон Прощения заставляет преступника понять, какие страдания он в действительности причинил людям. Но Иэзар понимал, что он делает. Причиняя боль, он наслаждался. Закон Прощения убил его за три дня. Мы не знаем, что в действительности чувствуют подвергнутые этой каре… разве что ты спросишь об этом Чёрного Вестника. Нам же известно, что дело не в понимании.

— Что с клятвой поручителя? — настойчиво повторил Арга.

— Принося клятву пред ликом Судии Справедливого, поручитель подтверждает, что на свете есть по крайней мере одно живое существо — человек или бог — которое всё ещё верит преступнику. Поручитель клянётся, что преступник достоин жить, что он может искупить причинённое им зло — или хотя бы часть его. Есть одна несообразность… Я порой размышляю над этим.

— Несообразность?

— Сила Закона не зависит от того, искренне ли прибегает к нему преступник. «Я сознаю, что Закон невозможно обмануть», — так он должен сказать. Подобным образом действует и клятва. Поручитель клянётся заботиться и поддерживать. Клятва вступает в силу независимо от того, насколько правдивы его слова. Однако её действие быстро ослабевает, если поручитель избегает подопечного. Поручитель вынужден быть рядом, если действительно хочет, чтобы преступник оставался в живых. Поэтому Виленну так часто изображают вместе с Уладраном.

Арга кивнул. Он подозревал нечто вроде этого.

— Часто ли применяли клятву?

— Единожды. И это закончилось плохо.

Под рёбрами Арги что–то ёкнуло. Он выпрямился и поднял подбородок.

— Прошу тебя, Преподобный, ничего не утаивай. Ма… Чёрный Вестник равно опасен для всех нас.

— Конечно, — сказал Судья.

«Я убью Маррена, — подумал Арга. — Сегодня же. Я только должен знать всю историю. Чтобы не сожалеть и не сомневаться».

— Это было проклятое время, — начал Судья, — самое позорное для нашего Храма. Оно известно как Ересь Бичевателей. Афрасса, человек из Анаразаны, пришёл в старую Вирсу с торговым караваном. Там он узнал об учении Джандилака. В сердце ему запала Кевака, Дщерь Неумолимая. Он стал послушником, потом — иноком–обвинителем, но всего этого казалось ему недостаточно. И он сделался лжепророком.

— Что это значит?

Арга помнил про Ересь Бичевателей. О ней повествовали легенды и исторические хроники. Пару заметок посвятил ей сам Эссар Крадон. Но Афрассу редко именовали пророком, а о лжепророках Арга вовсе никогда не слыхал. Вероятно, этим словом пользовались только те, кто выше всех богов почитал Судию Справедливого.

— Афрасса заявил, что Кевака говорит с ним. Ярость её достигла предела. Мир погряз в преступлениях. Афрасса утверждал, что слова Кеваки достигают слуха её отца, что доказательства обвинения бесспорны и самой Джурэне нечего возразить. Скоро Дщерь Милосердная отступится. Тогда мир погибнет. Чтобы этого не случилось, люди должны покаяться. Афрасса верил пламенно, он был наделён даром слова, а кроме того, говорят, он был очень красив. Люди пошли за ним. Появились Бичеватели, которые публично били себя плетьми во имя искупления грехов. Они остались в истории и дали имя эпохе, но вовсе не они были истинным злом. Последователи Афрассы забыли о справедливости. Даже малые преступления и незначимые проступки, по их мнению, заслуживали суровой кары. Ребёнку, укравшему конфету, отрубали руку — ведь иначе мир мог погибнуть. Преподобная Судья Элестанна выступила против Афрассы, но Бичеватели напали на храм с оружием и Судье пришлось бежать.

— Она бежала в Сельн, — вспомнил Арга. — И там на её сторону встал молодой Эссар Крадон.

— Да, — сказал Преподобный Судья. Он поднял взгляд на статую Джурай. — Легенды гласят, что тогда воистину в ход вещей вмешались боги. Богиня. Джурэна. Это она послала великого Крадона защитить людей.

— Но что случилось с клятвой поручителя?

— Крадон собрал войска и Элестанна благословила их. Еретиков разбили и разогнали. Афрасса сражался до последнего. Его захватили живым. Но мудрый Крадон понимал, что это ещё не конец. Бичеватели по–прежнему верили Афрассе. Если бы пророка просто казнили, его последователи начали бы сражаться во имя его, ещё злее, чем прежде. Он стал бы их знаменем. Чтобы этого не случилось, нужно было заставить его раскаяться. Заставить самого Афрассу подтвердить, что учение его — ложь.