Люди Весны (СИ) - Онойко Ольга. Страница 44

— Да, — сказал Арга.

— Поговорим, — Арифай протянула ему руку.

На обратном пути они отстали на несколько десятков шагов. Коневолки шли неторопливо и успевали добыть из–под снега былинку–другую. Всадники не торопили их. Арифай на своём Ларайме ехала в центре, Арга на Сатри и Лакенай на Тии — по сторонам от неё.

Арифай не была красива, но её резкие черты и проницательные глаза запоминались. Лишь глаза у дочери были отцовские, глаза — и мудрость. Прочим же она пошла в Риянов, дом матери. Она не любила оружия и избегала его, но сама, прямая, бледная и строгая, обликом напоминала меч. Не стремясь к славе, Арифай умела быть властной. Всему она предпочитала ясность чисел и чертежей, но в сердце её жила любовь к людям, и никто не назвал бы её холодной.

— Как чувствует себя Риммнай? — спросила Лакенай.

Арифай покачала головой.

— Всё ещё не справилась с потерей. Она то сидит у камина и говорит, что стала старухой, то зовёт коневолка и скачет по полям как безумная. И больше ничего не пишет.

— Что говорят в столице? — спросил Арга.

— О! — Арифай приподняла ладони. — Порой я теряюсь. Как будто никто не питает вражды к цанийцам. Но об Элевирсе говорят с гневом. Говорят, что Элевирсу нужно взять в память о Фраге, во славу его. Ждут весны и похода. Много юных оставили свои занятия ради обучения боевому мастерству. Мои брат и сестра ужасно злы, что не могли быть рядом с отцом. В следующем году их будет не остановить.

К весенним женщинам желание детей приходило обыкновенно дважды. Рождённые в возрасте от двадцати до сорока звались «детьми юности», а от семидесяти до девяноста — «детьми зрелости». Младшие брат и сестра Арифай ей самой годились в дети, и она говорила о них с улыбкой.

— Форвак был хорош с топором, — заметил Арга.

— Стал ещё лучше. Меня удивила Форвай. Она всегда предпочитала копьё, а сейчас не расстаётся с мечом.

— Так бывает.

Арифай помолчала.

— Церемония Принятия, — сказала она тише, — готовилась очень долго. Я полагала, что она начнётся сегодня вечером. Почему её отложили?

— Маррен предвидит покушение.

Ни Лакенай, ни Арифай не спросили, стоит ли верить колдуну. Как и Арга, они понимали, что подобного нужно было ожидать. Удивительным стало бы бездействие противника.

— На кого? — только сказала Лакенай.

— Колдун не знает. Но церемония… Там будут все.

«Кроме Маррена», — подумал Арга. Колдун больше не просил взять его с собой. Он боялся даже заговорить об этом, помня, как рассердил Аргу в прошлый раз. Но сам Арга уже колебался. Он сознавал, что Маррену не место на церемонии. И всё же с ним… с ним было бы спокойней.

— Любого из нас довольно сложно убить, — сказала Арифай. — С нами силы весны.

— Стрела в лоб убьёт и весеннего, — хмуро сказал Арга.

— Это должен быть очень хороший стрелок.

— И хорошее место для стрельбы, — откликнулась Лакенай.

— Таких немного. Кажется, что можно избежать беды. Но я опасаюсь, что нас удивят.

Обе женщины согласно кивнули.

— Маррен хотел быть рядом со мной, — сознался Арга. — Он уверен, что успел бы вмешаться. Я отказал. Но позже спросил, может ли заменить его другой маг. Назвал твоё имя, Лакенай. И колдун ответил, что ты не успеешь. Что скажешь на это?

Лакенай чуть усмехнулась, но лицо её омрачилось печалью.

— Скажу, что он не лжёт. Смотри.

Она протянула руку ладонью вверх. Вздохнула, прикрыла глаза, и в чаше ладони засиял золотой солнечный огонёк.

— Видишь, как медленно? — Лакенай сжала пальцы и огонёк исчез. — Обычно это не имеет значения. Маги стараются не ввязываться в открытый бой. Если мне придётся сражаться, у меня есть посох — он делает меня быстрее. Но остановить летящую стрелу я не смогу. Ты спрашивал о Сарите?

— Да. Она могла бы.

Лакенай кивнула.

— Она — может.

Арга улыбнулся.

— Придётся держаться поближе к ней.

Он не сказал, что спрашивал ещё и о Лесстириане. Маррен удивился, услышав о нём. Поразмыслив, колдун ответил: «Он силён, но он не боец. Он не успеет, потому что растеряется». В это Арга поверил безоговорочно и даже улыбнулся полнейшей Марреновой правоте… В ту минуту он не думал продолжать разговор, однако колдун выглядел встревоженным. Когда Арга спросил, в чём причина, Маррен замялся. Покорно, хотя и через силу, он сказал: «Лесстириан… Он добр и хочет только добра. Но его просьбы могут привести к беде». Теперь Арга гадал, как следовало понимать это. Маррен боялся давать ему советы, это было заметно, колдун подбирал слова с осторожностью и старался, чтобы они не звучали настойчиво. Именно поэтому его словам Арга верил.

Арга разрешил Лесстириану просить. Что опасного мог попросить у него маленький цаниец? По своей воле он не стал бы выступать против Арги. Его, конечно, могли использовать… Умный враг должен был понимать, что за Лесстирианом следят. Мальчик слишком важен для весенних — он новый глава Коллегии. Он добр, он верит людям и пользуется расположением Арги, но использовать его непросто.

— Чем они могут нас удивить? — вслух подумала Арифай. Глаза её сузились, углы рта опустились. Все уставились на неё, не только Арга и Лакенай, но даже их коневолки.

— Люди изобретательны… — продолжала Арифай тише, как будто погружаясь в размышления. — Но количество путей всегда ограничено. Обыскать дома… Выставить стражу на улицах и на крышах… Все ходы в этой игре известны. Стража проследит за тем, чтобы у людей на улицах не было оружия. Значит, оружие будет невидимым. В окрестных домах не будет стрелков. Значит, убийца укроется в толпе. Тонким кинжалом или шпилькой убить весеннего просто невозможно, не выйдет нанести опасную рану. Значит… Арга, что, если покушаться будут не на нас?

Арга открыл рот.

— Лесстириан, — выдохнул он мгновение спустя. — Баншир! Святые предки, Баншир! Мне это в голову не приходило. Но и впрямь, уничтожить тех, кто нам верен — устрашить остальных… Это ход.

— Это похоже на правду, — заметила Лакенай.

Арифай медленно кивнула.

— Соглядатаи Элевирсы, — сказал Арга, — постоянно отирались у храма, слушали проповеди и наблюдали. Похоже, они собирали имена тех, кто искренне стремится к Цветению. Всё складывается. Убийц может быть несколько. И жертвами их будут цанийцы. Мы сможем защитить именитых горожан, но как защитить простых людей?

«Маррен», — имя возникло в мыслях и как будто ударило Аргу в виски. «Он должен быть на церемонии, — Арга болезненно поморщился. — Должен! Может… тайно?»

— Дальше откладывать церемонию нельзя, — сказала Лакенай печально. — Каудрай и в первый раз не хотела её откладывать. Людям надо верить — так она сказала.

Арга тяжело вздохнул.

— Церемония будет.

Остаток пути он молчал. Советницы не тревожили его. Даже Сатри пошёл ровнее, а Ладри больше не ржал и не перебегал брату дорогу. То, что сказала Арифай, казалось таким разумным… Сложное стало простым. Фрикканская головоломка поддалась и распалась на несколько кусков дерева. Арифай хотелось верить. Все знали, как она мудра. Но…

«Это будет удар в сердце Людей Весны», — сказал Маррен.

* * *

Вечером того же дня через старшего слугу Сторан Баншир торжественно испросил аудиенции у Торияна Арги Двуконного. Арге пришло в голову, что есть здесь какая–то особенная справедливость. Возможно, божественная? С тех пор он не мог отделаться от этой мысли и прятал улыбку. Несколько часов назад Арга понял, что Баншир может быть в опасности, и решил позаботиться о его защите. И вот — Баншир будто возвращал услугу, о которой пока не знал. Он счёл, что пришло время сдать весенним Роудрена Ташака и всю свору его прихвостней. Со своим четвёртым управляющим инн Сторан справился сам. Ташака препроводили к Арге слуги, вооружённые палками. Держали они эти палки так, что Арге вспомнились слухи о чернокожих воинах из пустынь окрест Зиддридиры. Непревзойдённые бойцы, во славу своего бога те отрицали заостренное оружие.