Люди Весны (СИ) - Онойко Ольга. Страница 62

Арга спустился с крыльца и сел на нижнюю ступеньку.

Сорок лет назад пала Цитадель. Четверть тысячелетия минула с тех пор, как в её подземельях сгинули последние из племени Энекорвалле. Железная Дева мертва. Мертвы чёрные магистры. Чаша гнева переполнилась, и король с высокого трона в Элевирсе отдал приказ, и Даян Фрага вышел из столицы во главе армий весенних… Всё это в прошлом. Долги выплачены. Нет того короля, и нет больше Фраги, и Чёрный Вестник в цепях сорок лет ждал Закона Прощения…

Ныне же на далёком Юге копит силы иной враг.

Арга зачерпнул снега и провёл рукой по лицу. Сосредоточился. Что он видел там, в глубине Океана, и как это следовало понимать? Тегра высоко оценил иноков Зиддридиры, сказал, что они славятся мудростью и достоинством. Откуда тогда образ рогатого зверя? Откуда чёрное сердце смерча? Арга должен был узреть благородного противника, но от смерча веяло гибельной злобой. «Они поклоняются самой Жизни в образе Солнца, — вспомнил Арга. — Разве может подобная вера быть злой?» Потом он подумал, что это мысли фадарита — и фадарита, рождённого на севере. В Зиддридире солнце иное. Оно дарит жизнь — но оно же и отнимает её, иссушая и сжигая дотла. Под таким Солнцем родится иная вера.

Давно не было вестей от Ниффрай и Тегры. Не позже чем завтра утром Арга собирался ехать в Аттай. Быть может, вести ждали его там, если оказались несрочными. Неужто совет отцов Элевирсы решил просто промолчать? Это странно. «Они трусливы», — думал Арга. На бумаге Белый Берег по–прежнему оставался провинцией Элевирсы, хотя налогов оттуда не поступало уже добрых десять лет. Цания тоже была такой бумажной провинцией, хотя отделилась куда раньше. Элевирса снова сделает вид, что не заметила потери? Это позорно… Как бы то ни было, одну весть они обязаны были отправить: соболезнования по поводу гибели Святейшей.

По пути сюда Арга говорил с Марреном о ней. В Цании колдун предвидел недоброе, но не смог дать точного предсказания; теперь, когда события уже совершились, он должен был прочесть истину?

…Маррен долго молчал, поникнув, и ответил:

— Прости.

— Что тебе мешает на этот раз?

— Блеск. Эхо. — Он закрыл глаза и потёр веки. — Отголоски её воли. Я не видел, насколько она могущественна… Или она стала такой после смерти? Вознеслась… Я ничего не понимаю в этом, Арга.

— Каудрай сказала, что знала свой час, — вспомнил Арга. — Я начинаю догадываться. Она сознательно шла на это? Чтобы после охранять нас с небес?

— Слишком ярко, — сказал Маррен. — Слишком высоко.

— Даже если так — я всё равно хочу знать имя убийцы.

— Я вижу только Миллеси в последние минуты её жизни.

— Всё проще, — сказал Арга. — Миллеси мог отправить туда лишь тот, кто знал, что она — маг. Кто это был? Кто знал это?

Маррен склонил голову к плечу. В задумчивости он намотал на палец короткую прядку смоляных волос.

— Да, — пробормотал он, — это проще… Знал Элоссиан, её отец. Знал Цинтириан, его близкий друг. Но эти двое сохранили тайну. Знала сама Миллеси. От неё узнала Имонеризи, инокиня Джурэны. К ней Миллеси приходила со своим горем. Имонеризи раскрыла тайну исповеди двум людям.

— Она нарушила закон?

— Только в одном случае. Она имела право жаловаться своей госпоже, как ей самой жаловались простые люди. Так о тайне узнала Ниронези, мать–наставница храма Джурэны. И она так же не нарушила никакого закона, когда рассказала о секрете Миллеси Верангиану Изиру, Преподобному Судье Цании.

Арга поперхнулся.

— Изиру?

— Изиры прежде числились в отцах города, — Маррен пожал плечами. — Безродного и бедного в Цании не пустили бы так высоко. Почему тебя удивило это имя?

— Я слышал об Изирах. Говорят, они в переписке с Цинтирианом.

— Цинтириан ничего не писал им о Миллеси. И не стал бы. Он любил Элоссиана.

— Неважно, — сказал Арга. — Так или иначе, об этом узнал Судья. А кому ещё проболталась Имонеризи?

— Эрлиаку.

Тут Арге пришлось поперхнуться снова. Маррен чуть улыбнулся, сощурившись.

— С чего бы? — изумился Арга. — Чужаку? В нарушение правил?

— Она влюблена в него. Цанийские женщины в большинстве своём слабы. Влюблённость делает их безвольными. Инокини не лучше прочих. Она всего лишь пыталась привлечь его внимание. У храмов Джурэны и Фадарай общий сад… они часто встречались там.

«Эрлиак или Верангиан? — задался вопросом Арга. — Верангиан или Эрлиак? У обоих были причины. Цанийский Судья выглядел беспристрастным… потому что это обязанность Судьи. Его город пострадал. Его семья пострадала. Именно Святейшая для него была главной противницей. Владычица Церкви, а не военачальники, которых она благословила. И…»

И деньги. Последнее, о чём вспомнил Арга, — однако первое, о чём должен был подумать цаниец. Ту войну оплачивал Святой Престол. Судья знал это. И цаниец, пусть цанийский церковник, ополчился против Святого Престола… Арга покачал головой. «А как тонко он намекал мне, что поддерживает фадаритов, — подумалось ему. — Изир выиграл. Святейшая на время затмила его, но теперь к нему вернулась полнота власти над душами. А Эрлиак проиграл. Он потерял возможность стать Владыкой. Или почти потерял… Изберут ли его, зная, что Каудрай его отвергла? И всё же…»

— Эрлиак или Верангиан? — вслух произнёс Арга.

Маррен поднял взгляд.

— Что, если оба?..

Он смолк и даже зажал рот рукой, испугавшись собственной дерзости. Но Арга не разгневался. В мыслях он уже составлял письмо Даяну Тегре, с распоряжением начать дознание о связях и целях Верангиана Изира. Духовный сан избавил Судью от превратностей торгового дела. Дивиться ли, что он посвятил себя политике? Многие века служители Джандилака были величайшими пастырями народов. Святой Престол Фадарай вознёсся на мечах весенних. Это случилось совсем недавно, считанные десятилетия назад. Не будь Даяна Фраги, разве обрела бы такую власть Даян Каудрай?.. Арга сознавал, что не сможет сместить Преподобного Судью. Он не имел права вмешиваться в дела церковников. Он не был настолько чтим и прославлен в мире, чтобы такие вещи делались по его слову. Перед Фрагой храм Джандилака мог бы склониться, но не перед ним. Даже если преступление будет доказано… Старший обвинитель в Цании послушен Судье, а сам Судья открыто заверяет, что поддерживает весенних. Выступать против него неразумно и вредно. Он неуязвим.

Но есть иные пути. Исподволь, без спешки подточить влияние, переманить союзников, оттеснить в тень. Верангиан Изир желает быть первым из духовных наставников? Не станет никогда, и на смертном одре будет скрежетать зубами. Дары Фадарай велики: у весенних много времени. Они могут не торопиться.

Тегра займётся этим, когда решит задачи более важные.

«Джандилак не вмешивается в дела людей, — подумал тогда Арга. — Говорят, Джурай вознесла Эссара Крадона, и Крадон утвердил старое Королевство, чтобы люди могли жить в покое. Прошли века. Фадарай вознесла святого Лагу и Фрагу Непобедимого — чтобы пала Железная Дева и весна распространилась в мире. Джурай добра, но силы её невелики. Фадарай добра и могущественна. Покой не её стезя — она желает человечеству счастья. Цветения. Радости жить…»

Далеко на западе облачный покров разошёлся, точно чей–то небесный плуг провёл в нём борозду. Розовый луч закатного солнца упал на голубой горный склон, и склон стал розовым. Нежные цвета радовали глаз, но зимнее солнце не грело. «Не то в Зиддридире, — подумалось Арге. — Там поклоняются Жизни в образе Солнца. Но и Смерть у них должна иметь тот же облик».

Жизнь…

Сила Жизни…

Арга встал. Сердце его ёкнуло.

«Маги Чёрной Коллегии приняли Нежизнь и души их сгнили в живых телах. Они перестали быть людьми», — так сказала Каудрай, и в тот час Арга не мог усомниться в её правоте. Позже он спрашивал себя: если у Маррена нет души, что тогда терзает Закон Прощения? А сегодня Маррен открыл ему в видении океан Предначальной Жизни — и был там с ним, в таком же зверином облике. Это не могло быть ложью. Арга черпал силы Предначального Океана, принял их и ощутил всем своим существом. Такого обмана не мог бы создать никто, тем более — один из Чёрной Коллегии.