Люди Весны (СИ) - Онойко Ольга. Страница 74

Арга хмыкнул. Быстрым шагом он пересёк зал. Поприветствовав Лакенай, он опустился на одно колено возле её кресла и опёрся на подлокотник.

— Что опять натворил наш Элафра?

Лакенай поморщилась, не глядя на Аргу.

— Не называй его так.

— Но ведь вылитый Элафра.

— Я — не Фадарай.

— Но ведь так же прекрасна.

Лакенай резко выдохнула и закрыла лицо руками.

— Был суд, — сдалась она. — Один из Воспринятых моего дома нарушил обеты. Уже во второй раз. В первый раз я убедила Иленду провести обряд примирения. Во второй… он настаивал на казни, мне пришлось требовать изгнания. Этот человек… не злодей, просто несчастный дурак. Я бы отправила его на покаяние. Жена просила за него, а теперь она одна с двумя детьми и беременна. И всё из–за Иленды, который жаждет крови. Подумать только, это мой родной брат!

— Скверно, — сказал Арга. — Сегодня он выступит за Эрлиака?

— Он бы с удовольствием выступил за себя самого. Но он понимает, что его не поддержат. Поэтому выступит за Эрлиака, — Лакенай откинулась на спинку кресла. — Он мечтает войти в Элевирсу с войсками.

— Возможно, нам доведётся войти в Элевирсу с миром.

Лакенай чуть не подпрыгнула в кресле. Она резво обернулась к Арге, рука её неосознанно потянулась за посохом. Невозмутимая Сарита подала ей посох. Драконье Око внимательно слушала Аргу, но не считала нужным что–либо говорить.

— Ты получил какие–то вести?

— Да. Расскажу позже. Сейчас не время и не место.

— Надеюсь, всё обернётся к лучшему, — сказала Лакенай и вздохнула. — Иди к своему роду, Арга, тебя ждут. Да и собрались почти все… Гляжу, Лабра и Гарак пропали где–то. Не иначе уселись рядышком и вспоминают старые времена. Как только Эдрай приведёт их, начнётся совет.

Она была права. Арга оглянулся. Пока он беседовал с Лакенай, тронный зал заполнился почти до отказа, и странно смотрелись пустые кресла. Арга встретился взглядом с Даян Арифай и обменялся с нею кивками. Невдалеке ёрзал в кресле мрачный Луян Кегта, а Ирса сидел на подушке у его ног и говорил что–то с назидательным видом. Риян Риммнай была здесь, бледная и постаревшая; Арге стало совестно, что он не вспомнил о ней раньше. Сейчас подходить к ней было уже неловко. Форвак и Форвай стояли над матерью, как почётная стража. Скедак устроился рядом.

Рожь Благословенная, Деннерай сидела, подобрав одну ногу, и беспокойно вертелась. Ожидание её тяготило. Прелат Лесмы Зервак перегнулся через подлокотник и заинтересованно слушал какого–то крепкого старика из малых домов, по виду алхимика. Красавец Иленда успел просветлеть лицом и теперь любезничал с поклонниками. Аркенай в задумчивости перебирала свои кольца, над её плечом склонялся Ноэян Акрана…

Эрлиак смотрел на Маррена. Вид у прелата был такой, будто он проглотил ежа. Арга скрыл ухмылку.

Ториян Гата махал Арге с другой стороны зала, пытаясь привлечь внимание. Арга наконец заметил его и жестом попросил обождать ещё немного. Кроме Гаты из Ториянов здесь была Иммрай, и многих, должно быть, удивил выбор Арги. Юная девушка из младшей ветви дома, она не была влиятельной или мудрой. Она была боевым магом и за время Цанийского похода успела заслужить прозвище Тяжёлой Руки. Арга доверился предчувствиям Маррена. Вначале он собирался пригласить на совет Эленай, но если колдун был прав, это значило рисковать её жизнью, и Арга предпочёл ей испытанную воительницу.

Появился Лабра в сопровождении Эдрай. Эдрай довела его до кресла, что–то сказала на ухо и усадила, а потом сама уселась по соседству. Послушник подал ей чашу с водой, Эдрай жадно напилась и утомлённо потёрла горло. Арга сделал шаг, чтобы заглянуть за двери, и различил меж колонн галереи знакомый блеск: нагрудники стражей Крепости. Он неслышно перевёл дух. Девочка исполнила поручение, а Эдрай прислушалась к Арге и вызвала стражу, хотя ничего не знала и не могла ожидать опасности. Арга предпочёл бы расставить солдат по тронному залу, но это было уже слишком. Пришлось бы объяснять, кому здесь он не доверяет настолько, чтобы угрожать мечами…

В дверях наконец показался Гарак. Смущённый опозданием, старый прелат торопился как мог: шёл мелкими быстрыми шагами, направо и налево кивал с виноватой улыбкой. «Не хочет он садиться на трон, — подумалось Арге, — даже сюда ему идти не хотелось. Но его изберут. Он попытается отказаться. Здесь много тех, кто умеет убеждать, но и мне надо подобрать хорошие слова для него… Пора мне занять своё место». Странным образом стало ясно, что выбор сделан; быть может, у Гарака из Суры много недостатков, но лучшего Святейшего они не найдут.

С этой мыслью Арга повернулся, шагнул…

И небо упало на землю.

Воздух стал жидким, густым и полупрозрачным, и раскалённым, как расплавленное стекло. Его невозможно было втянуть в лёгкие. В нём едва удавалось двигаться. Он выжигал глаза. Только благословение Фадарай и стальная воля позволяли Арге держаться на ногах. Он едва понимал, что происходит. Мысли не подчинялись ему так же, как мышцы. Страшная тяжесть подступала со всех сторон. Она приказывала пасть. Рухнуть наземь, сжаться в комок, не двигаться; перетерпеть, выдержать, выжить… «Фрага… — мелькнуло в голове, — Железная Цитадель… Люди Весны уже побеждали!..» Арга напряг все силы и вспомнил: он предупреждён. У него есть замысел. Он знал, что делать, если на них нападут… но что? Кажется, он посылал за стражей…

В вязком воздухе полыхнул режущий золотой свет. Он заново опалил глаза. Арга мучительно сощурился. Сквозь резь и зуд заживления он видел: мимо ступает Сарита, лицо её страшно искажено и над одним плечом поднимается драконье крыло. Камни Крепости содрогнулись, пол подскочил, точно норовистый коневолк; Арга не видел Иммрай, но понял, что и она вступила в схватку.

Давление усиливалось. В зале стало темнеть — или это темнело в глазах? Арга пошатнулся. Подгибались колени. Он попытался глотнуть воздуха и обжёг горло. Всё расплывалось. Сквозь темень и блеск проступало иное время, иная действительность. Белый мрамор стал чёрным железом, светлый простор тронного зала — вереницей узких проходов. «Вперёд! — из безмерной дали услыхал Арга зов Фраги Непобедимого. — Встать и вперёд!» Голос отца придал сил. Его воля, вложенная в приказ, укрепила сыновнюю волю. Превозмогая тяжесть и боль, одолевая слабость в ногах, Арга двинулся туда, где угадывал грозный блеск золотой чешуи. Он был безоружен, он не видел врага и понятия не имел, как будет сражаться, но сознавал одно: он должен идти.

Умелый воин убьёт голыми руками. Воина из Людей Весны не успеют убить раньше.

Только добраться до врага…

И в спину Арге подул ледяной ветер. Давящая тяжесть не исчезла, но стала слабеть: как будто гора понемногу осыпалась песком. Арга оглянулся. Взгляд ещё застило. Смутно, как через тончайший шёлк или полог дождя, он различил Маррена — узкую зловещую фигуру, чёрную на чёрном, опасную, как отравленный шип.

Маррен силой вырывал посох из рук Лакенай.

Потрясённый Арга вдохнул пустоту; лёгкие свело удушьем. Но он по–прежнему стоял на ногах. Он шагнул назад, чтобы свернуть наконец проклятому колдуну шею…

Пальцы Лакенай разжались.

Маррен рванулся куда–то мимо Арги.

В этот миг всё закончилось.

Маррен стоял на синей ковровой дорожке, держа посох Лакенай наискосок, точно боевой шест. Воздух вокруг него искрил. Мрамор тронного зала казался бледно–голубым, голубые пелены плыли повсюду, сжимая и сворачивая пространство; но, возможно, это мутилось в голове. Арга торопился отдышаться.

Сарита лежала без чувств. Распахнутое крыло протянулось через несколько рядов столов и лавок. Посох Драконьего Ока превратился в горелые палки и несколько лужиц расплавленного металла. Посох Иммрай исчез вовсе, сама Иммрай казалась мёртвой. Многие казались мёртвыми. Но вряд ли в зале был хоть один настоящий мертвец — весенних не так легко прикончить. Арга видел, как один за другим люди приходят в себя. Воины и боевые маги уже поднимались на ноги. Кегта сделал то, что собирался сделать Арга. Исполин схватил со стола огромную флягу и с ужасной силой швырнул в другого исполина… Стекло рассыпалось мириадами искр, серебро оплётки мгновенно расплавилось.