Путь к Истоку(СИ) - Штука Анастасия Викторовна. Страница 67

Слова колдуньи достигли цели, но Яснина не собиралась доставлять ей такого удовольствия, показывая это. Хотя ей больше всего хотелось сорвать с шеи подаренное Камленом колье, которое он сам надел на нее после долгих отговорок с ее стороны. Еще утром она переоделась в наряд, более подходящий для дворца, до поры, до времени откладывая свое любимое платье. Алый шелк безумно шел ей, оттеняя золотисто-каштановые волосы с медными искрами, пляшущими по всей длине. Многочисленные украшения, особенно высокая диадема, усыпанная рубинами, смущали ее, но она не стала снимать их. Особенно после фразы, сказанной князем ей на ухо. Он посоветовал ей привыкать, потому что в Моравве, особенно при дворе, так было принято. И вот кто бы сказал ей, почему она прислушалась к этому совету?

-И он так трепетно любит тебя и безгранично доверяет. Я все время пыталась понять, что же Господин нашел в тебе такого, чего нет в остальных женщинах. Чем ты заслужила такую огромную и безусловную любовь с его стороны? А теперь увидела этот же взгляд у князя. Он видел во мне тебя, и смотрел точно так же, как это делал Господин... Какую магию ты применила, чтобы покорить их?

-Вынуждена тебя огорчить - никакой. Я никогда не уподоблюсь тебе и таким, как ты, кто ни во что не ставит жизни других, позволяя себе играть ими так, как им вздумается. Это твоя прерогатива - подчинять и покорять, а не моя...

-Ты всегда казалась такой правильной, - она зло усмехнулась, - даже немного жаль, что на самом деле оказалась всего лишь корыстной. И знаешь, что самое забавное? Ты отвергла Господина, чтобы получить власть, но именно у Него скоро, очень скоро, ее будет столько, что с лихвой хватит на то, чтобы уничтожить не только тебя, но и всех, кто не считался с Ним. Он захватит Моравву и Иллирию, сотрет с лица земли всех, кто не пожелает покориться Ему и будет править новой Талвинией, у которой уже никогда не будет врагов. Представляю, что Он сделает с тобой, когда ты окажешься в Его руках.

-Жаль, ты этого не увидишь.

-Все получилось бы, если бы ни этот проклятый маг, еще в столице успевший намозолить мне глаза. Сукин сын не только выжил, сбежав от нас, так еще и превратился в предателя, подавшись на службу к князю. Не помешай он нам, от великого владыки, так чтимого в своей стране, мало что осталось бы. А жестокое убийство списали бы на тебя...

-Ты так сильно переживаешь собственный провал, что мне даже захотелось извиниться перед тобой за собственную бестактность, - Яснина покачала головой, делая вид, что на самом деле искренне сожалеет о том, что вмешалась и не позволила ей убить князя.

-Как ты думаешь, как владыка отнесется к твоему маленькому секрету, а, Яснина? Неужели ты действительно считаешь, что я не поняла, кто вчера спас его от заклятья? Вот только обычному магу, каким бы могущественным он не был, не под силу справиться с нагиней. Еще раньше я подозревала тебя, но всегда думала, что ты - полукровка, которая старательно скрывает свою вторую сущность. Я и представить не могла, что все это время рядом жила фейхара... Вижу по твоему взгляду, что ему это не понравится. Но у тебя есть прекрасная возможность все утаить - просто убей меня сейчас, и твоя тайна, так долго и тщательно скрываемая, не выйдет за пределы этой камеры и уйдет вместе со мной в могилу...

Предлагаемая сделка была крайне заманчивой, ведь меньше всего колдунье хотелось, чтобы кто-то узнал о тщательно скрываемой и оберегаемой ею тайне. Так просто - убить пленницу и выдать случившееся за убийство, совершенное в ярости. Ей даже не потребуется много сил и времени, чтобы убедить окружающих в том, что нагиня спровоцировала ее, унижая и оскорбляя тех, кто был ей дорог. Ее словам поверят, если она объяснит смерть пленницы очередной попыткой добраться до князя, окончившейся фатальной неудачей. Никто, кроме нее, не знает о нагах достаточно много, чтобы усомниться в правдивости ее слов. Умрет Лейсана, а вместе с ее последним вздохом в этих каменных стенах растворится и тайна, которая в последнее время все чаще грозилась выплыть наружу.

Яснина с непроницаемым лицом смотрела на женщину, открыто улыбающуюся ей. Она широко развела руки, с тяжелыми браслетами позвякивающих цепей на тонких запястьях, иронично выгибая изящные брови. Еще несколько дней назад она, ни на мгновение не задумываясь, убила бы ее всего лишь за один прозрачный намек на то, что ей стало что-то известно, чтобы сокрыть правду и позволить жизни идти своим чередом. И придумала убедительную ложь, щедро приправленную и долей истины, которая позволила бы ей выйти сухой из воды. Всего несколько дней назад она не раздумывала бы над тем, чтобы отнять у этой пленницы жизнь. До сегодняшнего утра... Она помнила слова, сказанные Камленом так ясно, словно он только что произнес их.

"-Если тебе нравится думать о себе плохо, я не стану переубеждать тебя. Думаю, с таким упрямством не справиться даже мне... Но ничто на свете не заставит меня думать плохо о тебе. Ничто и никогда..."

В ее жизни было так мало людей, которые действительно верили в нее, и князь принадлежал к их числу, испытывая по отношению к ней безграничное доверие. Вот только колдунье прекрасно было известно, насколько хрупко и эфемерно это понятие, и как просто и легко можно его уничтожить, навсегда отняв веру человека в себя. И почему-то она совершенно не хотела терять то, что он безвозмездно ей дарил, не требуя того же взамен. К тому же, если правда раскроется, все встанет на свои места: Камлен наконец-то поймет ее нежелание принимать его предложение и невозможность такого союза.

Яснина улыбнулась женщине, которая изучала ее пристальным и тяжелым взглядом, словно была удивлена ее долгим молчанием и абсолютным бездействием. Улыбка колдуньи поражала искренностью и пониманием.

-Не знаю, что ты задумала, Лейсана и на что все еще надеешься, ведь твои сторонники от тебя отвернулись, стоило тебе потерпеть поражение. Но на меня можешь не рассчитывать. Ты и так обречена на смерть, но она настигнет тебя только тогда, когда решит князь...

-Лот отследил группу нагов, готовившихся к проведению какого-то ритуала. Видимо, именно для этого нашей пленницы потребовалась такая услуга с твоей стороны. Наги убиты, их колдовство разрушено, но я не хочу рисковать напрасно, поэтому ей придется подождать своей участи еще несколько дней.

Яснина резко обернулась, услышав знакомый голос, доносившийся от дверей камеры. Князь, облаченный в придворные белоснежные одежды, расшитые золотом, с широким обручем, венчающим голову, спокойно стоял у входа, с легкой насмешкой глядя на обреченно замершую пленницу, на бледном лице которой застыла маска боли, отчаяния и бесконечного горя. Он не смотрел в сторону колдуньи, но отчего - то ей стало не по себе. Что-то чужое и холодное было в его облике, давая понять, что их разговор он слышал с самого начала. Она должна была предугадать подобный вариант развития событий, ведь он с самого начала не хотел отпускать ее одну. Яснина выбрала для визита в тюрьму самое неудобное для него время намеренно, ведь именно в эти часы проходило заседание местного Совета, а затем он довольно долгое время проводил слушания и разбирал дела местных жителей, которые обращались к своему правителю с жалобами, решить которые не смогли на других разбирательствах члены Совета. Лот, рассматривающий дюжину людей, собравшихся у тронного зала, с улыбкой сообщил ей, что все эти дела займут уйму времени. Потому что большинство из жалобщиков, судя по одежде, торговцы, а их права сильно ущемили власти Талвинии, не знающие с какой стороны подобраться к князю, и стремящиеся доставить ему как можно больше неприятностей. Она отправилась в темницу в полной уверенности, что Камлен об этом визите даже не узнает, но, видимо, недооценила ни его, ни многочисленных слуг, которые видели ее. И хотя колдунья сама хотела, чтобы все закончилось именно так, сердце внезапно сдавила острая, дикая боль, мешающая дышать. Стараясь справиться с внезапной слабостью, она отвела от него взгляд, глядя на женщину, словно впавшую после слов князя в странный ступор. Только глаза выдавали ее состояние - зрачки потемнели и расширились, став просто огромными. Больно было невыносимо. Яснина торопливо опустила глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом, ведь во взгляде плененной колдуньи она видела отражение своего.