Возвращение Никкасу (СИ) - Пивко Александр. Страница 45

Такая тактика на удивление принесла неожиданные плоды — я с понял, что почему‑то думал только о том, как вылечить проклятие. Но даже и не допускал мысли о том, что можно «затормозить», как бы заморозить его. На это у меня сил может даже и хватит. Маловероятно, если честно, но… это был шанс. И я тут же принялся за дело. Сначала изучил собственную ауру (слава богу, для этого мне не нужны никакие заклинания — этому меня научили монахи еще тогда, когда у меня вообще никаких знаний о магии не было). Результаты не особо порадовали — похоже, я уже вернулся на уровень посвященного. Количество маны, которое я мог запасти осталось прежним, но вот мои возможности применить ее сильно уменьшились, почти вполовину. Ну да ладно, буду работать с тем, что есть.

…Аура для меня выглядела как тоненькие светящиеся линии, разных цветов и оттенков. В слое, отвечающем за энергетическое состояние, преобладали разные оттенки зеленого — так визуально были видны «остатки» моих возможностей как мастера Жизни. Вернее, теперь уже посвященного. А вообще, это сложнейший комплекс, состоящий из энергии в особом состоянии. Каждая часть ауры отвечает за что‑то свое, и при этом все они взаимосвязаны. Какая‑то часть — за выносливость, другая — за интеллект, третья — за кровеносную систему, четвертая — за память, пятая — за Дар… В ауре человека четыре слоя. Первый отражает телесное состояние, второй — энергетическое состояние, третий же слой соответствует духовным возможностям. А четвертый соединяет душу человека и его тело. Так как я отлично помню, как выглядели все слои моей ауры до проклятия, то найти изменения не составило большого труда. Поврежденными оказались второй, и третий слои. Ну, если со вторым все ясно — все‑таки именно в нем отражаются возможности чародеев, и этот слой они развивают, то причем тут третий слой? Мне было непонятно. Вообще, именно этот слой ауры оставался для меня «темным лесом». Я знал, что он отвечает за мыслительную деятельность, за эмоции… Мориус (один из моих учителей среди монахов Никкасу) когда‑то мне намекал, что в этом слое таятся какие‑то большие возможности. Но информацию про него давать не стал — сказал, что мне это слишком рано. Так что все, что я про него знал — это моя память о том, каким он был раньше. Нельзя сказать, что он сильно изменился, но в нем появились в некоторых местах как бы разрывы, что ли, по — другому их описать сложно. Такая же картина, только еще ярче проявлялась и во втором слое. То есть мне нужно каким‑то чудом то ли залатать эти разрывы, то ли просто остановить их развитие. Прийдя к такому решению, я принялся за работу. Чередуя воздействие на второй и третий слои ауры, я латал ее, восстанавливая, заращивая разрывы проклятия. Это было очень тяжело — на каждый такой участок я тратил очень много сил, как будто сама моя аура уже противостояла мне. А самое паршивое — это то, что новые разрывы появлялись даже быстрей, чем я успевал их латать. То есть я все равно медленно, но верно проигрывал…

Некоторое время спустя, резиденция ордена Белой звезды, империя Нарт:

— Господин, мы выяснили — второй посланный нами отряд, уже усиленный тремя сангами, двумя оборотнями и четырьмя адептами Крови, исчез точно также, как и первый.

— Причина? — голосом второго, казалось, можно заморозить лед

— Мы не знаем. Но это…

— Помолчи… Значит так — отправь еще один отряд морем. А по поводу земель Никкасу — я еще подумаю, как лучше поступить. Терять людей просто так мне не нравится. Но и оставить без внимания неизвестную опасность тоже нельзя…

Пять дней спустя, полдень, портовый город Растан, империя Нарт:

Небольшая шхуна покачивалась на волнах возле берега. Деревянная фигура ласточки с распростертыми крыльями украшала нос этого корабля. Однако шхуна стояла не в самом порту, как всегда, а километрах в пяти южнее его. Причина была проста — пассажиры, которых ждал этот корабль, не хотели привлекать внимания.

Огромный, косая сажень в плечах, с небольшим пузом, бородатый боцман в рваных штанах вразвалку подошел к капитану. А капитан, напротив, являл собой его прямую противоположность: невысокий, худощавый, расчесанные и увязанные в длинный хвост ухоженные волосы, гладко выбрит, одет почти с иголочки в опрятную и чистую одежду. Однако, несмотря на внешние различия, эти два человека были чем‑то неуловимо похожи. Как похожи два зверя одинаковой породы. Только это были два бывалых морских зверя.

— Вырядился — недовольно, достаточно громко пробурчал боцман. И почесал волосатое пузо.

— Не бубни, Канго. У нас хороший заказ — платят неплохо. Чего еще тебе нужно?

Капитан оторвался от разглядывания берега, развернулся и встретился глазами со своим боцманом. Они уже больше десяти лет вместе бороздили соленую воду. И иногда понимали друг друга даже не с полуслова, а с полувзгляда. Пару раз это уже спасало им шкуры.

— Не нравятся мне щедрые заказчики. Когда везешь скупердяя — сразу знаешь, чего от него ждать. А когда вот так… — и боцман шумно сплюнул, не продолжая свою мысль.

Но капитан не обратил ни малейшего внимания на поведение боцмана. Его звали Тонторро де Онор, и он, хоть и был титульным благородным, но, в отличие от многих, уже давно смотрел не на сословие людей и даже не на их поведение, а на самих людей. И среди благородных попадаются редкостные уроды, а среди простолюдинов — воистину благородные духом люди. У боцмана было скверное поведение, но он был честен, всегда говорил в лоб то, что думал. И случись какая неприятность, был готов прикрыть капитана собственным телом. Такие качества заслуживали уважения. А скверные привычки — это, право, совсем небольшой минус.

— В общем‑то, я согласен с тобой. Но деваться некуда — предыдущий шторм слишком сильно потрепал нас. С такими повреждениями чудо вообще, что мы не отправились кормить рыб. И за ремонт пришлось выложить все, что у нас было. Так что сам понимаешь — или браться за этот заказ, или распускать команду и продавать нашу Ласточку, — капитан легко хлопнул по поручню рукой.

После этого они оба замолчали. Боцман был не согласен. Его интуиция, побывав в десятках переделок, тихо нашептывала, что что‑то не то с заказчиками. Но переспорить капитана он не мог. Хотя тоже понимал, что ситуация, в которой они сейчас — «не фонтан», и приходится браться за любую подвернувшуюся работу.

А у капитана были свои причины так поступить. Никто из команды не знал, но корабль был заложен. Теперь по документам его треть принадлежала конторе Минтара — одного из крупнейших торговцев на южном побережье. Причем по тем же хитро составленным документам, если он не отдает определенную сумму каждый год — то Ласточка полностью становится собственностью Минтара. А узнал об этом капитан уже потом, через несколько дней после подписания всех необходимых бумаг. Ему оставалось только матерится на проклятого торгаша, и на собственную глупость, позволившую угодить в хитрую бюрократическую ловушку…

— Вон они, плывут — раздался недовольный голос Канго. Здоровяк развернулся, и демонстративно неторопливо ушел с кормы на нос корабля. Тонторро только покачал головой на это. Потом поймал взгляд мимо проходившего матроса, и махнул ему рукой.

— Да, капитан?

— Вон, видишь, плывут? Это к нам. Поможешь им подняться на борт.

— Ага.

Матрос ушел встречать, а капитан остался на корме. Это было место, где он проводил основную часть своего времени на корабле. Здесь был штурвал, и отсюда был виден вся шхуна. Если бы Ласточка была больше, то это место можно было бы назвать капитанским мостиком. Под ним располагались каюты капитана, боцмана и команды. Тут же было несколько свободных кают, для нечастых пассажиров. А под основной частью корабля и носом был трюм — большое свободное помещение, используемое под перевозку грузов. Сейчас там было пусто — корабль был налегке. А когда они прибудут в Загрию, Тонторро планировал загрузить корабль местным вином — он разузнал, что оно неплохо продавалось в северо — западной части империи Нарт. Правда, продажа вина в империи облагалась специальным налогом, но капитан не собирался его платить. Виданное ли дело — отдать две трети своего заработка в жадные лапы чиновников? Куда лучше договорится напрямую с трактирщиками, и за неделю — две, небольшими партиями распродать его по максимальной цене. Немного уступить, конечно, куда же без этого, но зато минуя посредников — это выгодно и ему, и хозяевам трактиров и харчевен.