Приди, приди возрождение (СИ) - Мамченко Петр Вячеславович. Страница 30

— Взрывные?! — Наруто аж подпрыгнул от восторга. — Их прямо тут и делают? А мне даже в руки ещё не давали! А здесь дадут?

— Ага, дадут! — Мрачно посулил я. — Потом догонят, и ещё два раза дадут!

— А догонять зачем? — Удивился Наруто. — Или… ты в прошлый раз здесь что-то испортил, да?

— П-ф! — Я с раздражением отвернулся. Нет, Наруто даже подкалывать бесполезно! Он просто не поймёт, и, соответственно, не оценит. Нет, он совсем не дурак, просто на своей волне.

— А как он делает этот барьер? — Наруто почти уткнулся носом в жёлтую плоскость, стараясь разобраться.

— А мне-то откуда знать? Наверно, нарисовал на косяке и активировал. Ты там поосторожнее, не прикасайся, сомнительно, что барьер с активной защитой, мастер не стал бы гробить клиентов, но и пассивный… Да что ты творишь?!

Одноклассник не то, что прикоснулся, он обеими руками опёрся о барьер, пытаясь рассмотреть дверную раму. А в следующий момент на барьере вокруг ладоней возникло яркое свечение, пошло волнами, встречные волны от двух ладоней встретились… И барьер лопнул, как мыльная плёнка!

Наруто, не удержавшись, рухнул внутрь мастерской, что-то роняя из карманов своего жуткого комбинезона, и гремя, как целая лавка пустых кастрюль. Мастер, с вдохновенным видом ведущий кривую кисточкой для каллиграфии, дёрнулся от шума, и неловко мазнул чернилами. В следующий момент уже почти дорисованная печать ярко вспыхнула и сгорела без следа. Помощник, заряжающий другую печать, тоже дёрнулся, и выронил листочек.

Я вдруг увидел, как линии печати на падающем листочке начинают шевелиться, разворачиваться… да это же взрывная печать! Не знаю, насколько он её успел зарядить, но вот случайно активировать успел точно!

Шаринган включился мгновенно. Всё немного замедлилось. Я видел, как медленно поднимается на самом деле стремительно вскакивающий мастер, как смертельно бледный помощник тянет руку, пытаясь поймать смертоносный листочек, и как второй заносит руку для броска уже выхваченного куная. Я видел всё это, но чётко видел, что ни один из троих не успеет. И я тоже не успею, не то, что как-то воздействовать на взрывную печать, а даже сделать шаг назад и ещё один — в сторону, чтобы укрыться за стеной. Взрослые, скорее всего, успеют хотя бы отчасти защититься от взрыва чакрой, а вот нам с Наруто, похоже, сейчас прилетит капитально…

Жуткий листочек спланировал прямо на руку Узумаки — и извивающиеся линии внезапно застыли и… как бы это сказать — померкли. Я очень ещё немногое знал о фуиндзюцу, но сейчас был твёрдо уверен — в этой бумажке сейчас нет чакры. Ею, при желании можно было бы даже подтереться, если не опасаться раздражения, которое неизбежно вызовут чернила.

— Так это и есть взрывная печать? — Как ни в чём ни бывало, спросил Наруто, поднимаясь. Хотя, он, лёжа носом в пол, почти ничего и не заметил, да и сейчас не особо обращал внимание на то, как один из помощников сел мимо стула, а второй никак не может прицепить кунай обратно на пояс. — Я её как-то по-другому представлял. Ну вроде как ровнее, что ли?

Мастер сел обратно на своё удобное кресло, и с размаху шваркнул кисточкой об пол. Должен сказать, раньше я не слышал, чтобы здесь так ругались, но, оказывается, концепция многоэтажного мата существует не только на русском языке! Речь Товаши была ярка, образна и очень познавательна. Из неё я, наконец, узнал, отчего биджу так злы — любой бы взбесился от такого обращения! А вот то, что он пожелал этим биджу сделать с нами, мы бы с Наруто, пожалуй, не пережили бы. Да уж, от отсутствия воображения мастер не страдает!

— А, это вы из-за барьера? Простите меня, пожалуйста, я не знал, что он такой хрупкий!

— Хрупкий? — Товаши аж подпрыгнул от возмущения. — Хрупкий?! Да он техники А-класса держит! Он… он…

Мастер замер с открытым ртом, только сейчас поняв, что мы попали в мастерскую через дверь. Которой положено было быть намертво запечатанной.

Пока мастер изображал из себя свежепойманного карпа, помощник, тот самый, который собирался выбросить взрывную печать из мастерской броском куная, наконец, пришёл в себя и всё же закрепил на поясе тот самый кунай. Для предсказания дальнейших действий не надо было использовать Шаринган. Шиноби спокойно подошёл, и хорошенько крутанул Наруто за ухо.

Узумаки умудрился не издать ни звука. Хотя, это и неудивительно, уж его-то в селении лупили на порядок чаще, чем любого другого, даже самого шкодливого ребёнка. Не лучший способ научиться терпеть боль.

Следом за Наруто, помощник попытался провернуть тот же трюк со мной — но я быстро убрал ухо от загребущих пальцев. Парень встретился со мной взглядами, некоторое время полюбовался Шаринганом, и всё же отказался от своей идеи. Не то, чтобы меня сильно пугала возможность наказания, я в любую минуту был готов изобразить колобка: «Я от мужей уходил, я от Анко ушёл, а от тебя, жалкий чунин, и подавно уйду!».

Мастер уже очнулся, перебрался к двери, и оглядывал некие знаки, с помощью которых, похоже, и ставил барьер:

— Нет, это просто невозможно… Как можно отключить его снаружи?! На это даже сенсей был не способен. Эй вы, балбесы! — Ага, это он нам? Нет, предпочту считать что помощникам. — Как ты это провернул? Отражающий барьер снаружи отключить невозможно! Знаки не повреждены, энергия есть… Как у тебя это получилось?

Ну и почему все смотрят на меня? Шаринган — не панацея, между прочим, смотрю я на эти фуин-завитушки, и никакого смысла не улавливаю. Ну, разве что могу подтвердить, что чакра в завитушках осталась.

— Думаю, это не у меня получилось. — Я кивнул в сторону Наруто, угрюмо потирающего пострадавшее ухо. — Вообще-то, одноклассник попросил меня свести его со специалистом, чтобы выяснить, проявится ли в нём улучшенный геном его клана. Разрешите представить — Узумаки Наруто.

Товаши замер. Затем быстро шагнул и выхватил у Наруто бумажку с не сработавшей взрывной печатью. Несколько минут пристально её осматривал, и едва ли не обнюхивал.

То, что произошло дальше, лично меня поразило до глубины души. Жёлчный, вечно всем недовольный мастер отбросил бумажку и встал по стойке смирно. По непривычно счастливой физиономии Товаши текли слёзы. Затем он медленно и очень уважительно поклонился:

— Меня зовут Товаши Широ. Для меня великая честь познакомиться с вами, Узумаки-сама!

За два года моей жизни в этом мире, я давно привык к некоторым культурным особенностям здешних людей. В частности, отношения между людьми здесь были близки к восточному варианту, хотя многие мои знакомые имели откровенно европейскую внешность. Здесь каждый человек имел свою гордость. Лавочник гордился производимым товаром, шиноби — своим рангом и миссиями, даже самый незначительный человек имел возможность хоть чем-то гордиться. Так что поклон и самый уважительный суффикс мальчишке от человека, годящегося ему в отцы — явление не рядовое.

Даже жаль, что шиноби учат держать эмоции под контролем, прежде, чем я сам опомнился, лица помощников уже превратились в бесстрастные маски, и мне оставалось довольствоваться только выражением бесконечного охренения на лице самого Наруто.

— Но не думай, что я буду каждый раз кланяться тебе, и называть — сама! — Выдал мастер, ехидно ухмыляясь. Не знаю, как остальным, но мне даже немного полегчало, всё же, Товаши не рехнулся. — Можешь считать это данью уважения клану Узумаки и моему наставнику.

— Вы так уважаете мой клан? А почему? — Вышел из ступора Наруто. Всё же, временами удобно быть довольно простым. Легче справляться с шоком.

Мастер спокойно кивнул ему на один из стульев. Помощники устроились сами, как и я, мне присесть никто не предлагал.

Сегодня был день откровений для Наруто. Сначала он узнаёт, что имеет отношение к какому-то клану, и его фамилия кое-что значит. Затем, вычитывает про улучшенный геном, что для парня, не слишком довольного своими успехами на пути в шиноби, просто дар небес. А через пару часов после этого вдруг встречает человека, который не то, что уважает — практически боготворит Узумаки! И ведь есть за что.