Тайны Русского каганата - Галкина Елена Сергеевна. Страница 76

Принципиально значимо, что в византийских источниках X в. русы североиранских корней с «Боспора Киммерийского» (Керченского пролива), родственные салтовцам, отождествляются с Киевской Русью. На киевских русов переносится название «скифы», «тавроскифы». Осведомленные византийцы не могли просто путать постоянно разноэтничные племена, тем более Константинополь уже имел тесные торговые контакты и с тем, и с другим народом. Договоры же Олега и Игоря показывают, что русы черноморские и киевские не только сотрудничали, но и считали свои интересы едиными.

Еще в договоре Олега с Византией Русская земля упоминается как возможное место гибели греческих судов, что предполагает Причерноморье. Здесь же можно вспомнить и упоминание о «Корсунской стране» (то есть о крымских колониях Византии) в договоре Игоря с греками. Игорю вменяется в обязанность, с одной стороны, не покушаться на греков, а с другой – защищать их крымские поселения от внешней угрозы:

«И о Корсунской стране. Да не должен князь русский воевать в тех странах, во всех городах той земли, и та страна да не покоряется вам, и если попросит у нас воинов князь русский, чтобы воевать (обороняя корсунян), – дам ему, сколько ему будет нужно. И о том: если найдут русские корабль греческий, выкинутый где-нибудь на берег, да не причинят ему ущерба. Если же кто-то возьмет из него что-либо, или обратит кого-нибудь из него в рабство, то будет обвинен по закону русскому и греческому.

Если же застанут русские корсунцев за ловлей рыбы в устье Днепра, да не причинят им никакого зла. И да не имеют права русские зимовать в устье Днепра, в Белобережье и усвятого Елферья, а с наступлением осени пусть отправляются по домам в Русь. И об этих: если придут черные болгары и станут воевать в Корсунской стране, то повелеваем князю русскому, дабы не пускал их, иначе причинят зло и его стране» [483].

Судя по тексту, с одной стороны, некие русы должны отправляться из Византии «по домам» вверх по Днепру, после поражения в походе теряя право останавливаться в устье Днепра и на острове Св. Эферия (обычно отождествляется с островом Березань или западной частью Кинбургского полуострова, которая в те времена была островом). Это путь киевских русов, описанный Константином Багрянородным.

С другой стороны, какие-то русы могут не пустить черных болгар в крымские колонии Византии. Причем в отличие от устья Днепра, права русов на эту территорию даже после провального похода Игоря византийцы не оспаривают. Черные болгары обитали тогда в Прикубанье и Восточном Приазовье. Эти булгары давно, со времен распада Великой Булгарии, были вассалами Хазарии. Между ними и крымскими греками находился только Керченский полуостров. И здесь возникают поразительные параллели с данными Константина Багрянородного, также относящимися к Х в.:

«Когда властодержец Алании с хазарами не в мире, а предпочитает дружбу императора Армеев, то хазарам – если они не захотят также пребывать с императором в дружбе и мире – он может наделать весьма много зла, закрывая им путь и нападая на них внезапно, при проезде их в Саркел или в климаты или в Херсон…

И если только этот князь озаботится преградить им путь (ср. в договоре Игоря «дабы не пускал их». – Е.Г.),то глубокий мир водворится в Херсоне и в климатах…» [484]

Таким образом, владетель Алании у Константина и «князь русский» договоров – одно и то же лицо, правитель Причерноморской Руси, хозяин Боспора Киммерийского. Значит, права Руси на причерноморские территории признавались Византией, и права давние, «родовые», связанные с русами начала IX в.

Русские письмена в Житии св. Кирилла

Вообще проблема Причерноморской Руси, к сожалению, мало исследована, да и археологический материал недостаточен. Можно лишь констатировать, что за время, прошедшее с Великого переселения народов, произошла взаимная ассимиляция части североиранского населения и этноса с «дунайскими» традициями, в котором одни видят готов, другие – ругов. Эти дунайские элементы «наследили» в Крыму и Причерноморье, оставив в погребениях V – VI вв. пальчатые фибулы, похожие на пастырские («антские»), но не идентичные им.

Не исключено, однако, что именно о салтовской сармато-аланской руси имеется сообщение в Житии св. Кирилла, в главе о его миссии в Хазарию в 861—862 гг:

«Пришли же к цесарю послы от хазар, говоря: „От начала знаем лишь единого Бога, который стоит над всеми, и Ему кланяемся на восток, в остальном держась своих постыдных обычаев. Евреи побуждают нас принять их веру и обычаи, а с другой стороны, сарацины, предлагая мир и дары многие, принуждают нас принять свою веру, говоря: „Наша вера – лучшая среди всех народов“. Из-за этого посылаем к вам, (вспоминая) старую дружбу и сохраняя взаимную любовь, ибо вы – великий народ, о Бога царство держите. Вашего совета спрашиваем и просим от вас мужа книжного. Если переспорит евреев и сарацин, то примем вашу веру“.

Тогда стал искать цесарь Философа и, когда нашел его, рассказал ему о хазарском деле, говоря: «Иди, Философ, к людям тем…» (…)

Тогда же пустился в путь и, когда дошел до Херсона, научился здесь еврейской речи и письму, переведя восемь частей грамматики, и воспринял от этого еще большее знание.

Жил там некий самаритянин и, приходя к нему, беседовал с ним, и принес самаритянские книги, и показал ему.

И выпросив их у него, Философ затворился и отдался молитве, и, приняв знание от Бога, начал читать (эти) книги без ошибок. Увидев это, самаритянин возопил великим гласом и сказал: «Во истину те, кто веруют в Христа, скоро и Дух Святой и благодать обретают». А когда сын его вскоре крестился, тогда он и сам крестился после него.

Нашел же здесь Евангелие и Псалтирь, написанные русскими письменами, и человека нашел, говорящего на том языке, и беседовал с ним, и понял смысл этой речи, и, сравнив ее со своим языком, различил буквы согласные и гласные, и, творя молитву Богу, вскоре начал читать и излагать (их), и многие удивлялись ему, хваля Бога» [485].

Житие св. Кирилла написано, как установлено, одним из его современников или ближайших учеников. Поэтому такому сообщению вполне можно и нужно доверять. Из приведенных слов биографа, который мог быть и свидетелем описанных выше событий или мог слышать о них от самого Кирилла, очевидно, что еще до обретения моравскими славянами азбуки от святых братьев существовали какие-то русские письмена и русские книги – Евангелие и Псалтырь. Значит, в середине IX в. у древних русов не только была своя письменность – они уже были христианами. Очевидно также, что русы Жития этнически не славяне – славянские языки Кирилл знал прекрасно.

Этот сюжет вызвал немалые затруднения в интерпретации и длительную научную дискуссию. Особую популярность получила версия об ошибке переписчика, что якобы в оригинале было написано «сурские» письмена, то есть сирийские. Но в те времена сирийской общины в Крыму не было, а автор жития говорит только о народах, постоянно проживавших в Крыму.

Другие считали русов норманнами и утверждали, что биограф Кирилла русами мог назвать живших в Тавриде готов, чей язык «похож» на норманнский. Но ученик и сподвижник Кирилла был прекрасно осведомлен о существовании племени готов, и в XVI главе Жития готы упоминаются среди народов, имеющих свое письмо.

Н. К. Никольский предложил версию о «русских письменах» жития как глаголице [486], имеющую логическое продолжение в отождествлении русов с дунайскими ругами. Руги, жишие на Дунае, уже в V в. исповедовали арианство (течение в христианстве, согласно которому Бог-Сын не равен Богу-Отцу, а лишь подобен Ему). Поскольку еще в 325 г. на Вселенском соборе арианство было объявлено ересью и потом преследовалось, поэтому арианам для записи богослужения потребовалась тайнопись. Именно арианской тайнописью, по мнению многих ученых, и была изначально глаголица – система письменности, именовавшаяся «русским письмом» в южно – и западнославянских землях в XII – XV вв. Первоначально глаголица не была славянским письмом, и для ее приспособления к славянской речи потребовалось введение дополнительных букв. Также глаголицу часто называли «готским» письмом. То есть выражение «русское письмо» здесь носит религиозный смысл (как алфавит неортодоксальных христиан). А в Житии Кирилла «русские» – это явно этническая принадлежность, а не религиозная. Суть именно в том, что народ русов имел свою письменность и знал христианство. Кроме того, следы ругов в IX в. в Крыму не обнаружены археологически.