Воин древнего рода - Тарасов Валентин. Страница 4

– Не добыл я ничего нынче, – стараясь не смотреть на отца, ответил Чеслав.

– Голуба, принеси-ка воды из ручья, – неожиданно мягко обратился Велимир к девушке.

– Да вот же вода. – Голуба зачерпнула ковшом из ведра.

– Я сказал, свежей, из ручья. – Теперь в его голосе совсем уж не было мягкости. – А Ратибор проводит тебя, чтобы не боязно было.

Голуба, пожав плечами, послушно подхватила деревянное ведро и вышла за порог. За ней так же молча последовал Ратибор, наградив при этом брата укоризненным взглядом.

– Не похоже это на тебя. Рука у тебя верная, а глаз меткий. Без дичины обычно не возвращался… – Велимир пристально посмотрел на сына.

Чеслав, насупившись, молчал. Ему, конечно, неприятны были слова отца, но и ответить было нечего.

– Ну что ж, и такое бывает, – между тем продолжал Велимир. – И хорошему охотнику порой не идет зверь в руки. Али Лесу не угодил чем? Прогневил могучего?

– Не гневил я могучего, обычаи знаю, – потупившись, тихо сказал Чеслав.

– А может, рука твоя не была тверда от мыслей, что ушел из городища, никому не сказав, куда и надолго ли?

И хотел бы Чеслав сейчас промолчать, да не мог – отцу отвечать надо.

– Я уже не малец неразумный. – Краска залила лицо юноши.

Чеслав не хотел врать отцу, но правду сказать о своей охоте не решался. Не время было.

– То-то и оно. Мальца выпорол бы, поучил уму-разуму, делов-то. – От сыновнего упрямства гнев Велимира готов был выплеснуться наружу, но он пытался унять его. – Не сам живешь, в семье, в общине. И я должен знать, где ты пропадаешь.

– Да ведь я уже давно на охоту сам хожу.

– И я всегда знал об этом! – Велимир все же не сдержался и стукнул кулаком по столу.

– Ой, а чего это вы в темнотище сидите? – В дом вошла Болеслава.

Она направилась к очагу и подбросила щепок. От получившего свежей поживы огня в доме сразу стало светлее. От него же женщина лучиной зажгла плошку с жиром, что служила светильником.

Болеслава была сестрой Росавы, второй жены Велимира, матери Чеслава. Жизнь распорядилась так, что главе рода не везло с женами. Первую жену, мать Ратибора, задрала в лесу медведица, когда бабы по грибы ходили. Они случайно наткнулись на косолапую с детенышами, и та кинулась на женщину, оберегая своих чад. Так малолетний Ратибор остался без матери, а Велимир без жены.

Пережив утрату, Велимир взял себе другую жену – Росаву. И через некоторое время счастливая женщина поняла, что носит под сердцем дитя. Велимир с радостью воспринял эту новость. С первой женой их соединили, когда они были совсем еще юными и мало что понимали в своих чувствах. Они были молоды, полны сил и желания, и только поэтому их тянуло друг к другу.

Вторую жену Велимир выбирал уже осознанно, долго присматривался, объезжая соседние селения и хутора. И наконец нашел. Видная собой Росава запала ему в душу сразу, но он выжидал некоторое время, проверяя себя, не блажь ли это. Он относился к ней с восторгом и нежностью, с теми чувствами, которые редко проявляли его соплеменники к женщине. Он жалел ее! Росава, в отличие от многих женщин племени, крепко сбитых и сильных, была хрупкой и напоминала Велимиру лесной ландыш.

Когда молодой женщине пришло время рожать своего первенца и начались схватки, позвали самых опытных в этих вопросах старух рода. Но Росава страдала и мучилась в родильных муках полдня, а разродиться все никак не могла. Тогда Велимир, нарушая запреты волхва Колобора, решил позвать старую Мару. Но и она ничем не смогла помочь. На исходе второго дня обессиленная Росава стала угасать.

– Предки зовут ее, – вынесла свой безжалостный приговор Мара.

Велимира будто молния ударила в грудь и выжгла там все до пустоты. Сейчас он терял ту, которая была великодушно подарена ему Великими, была вся его без остатка, его частью и ближе и дороже всего на этом свете. Как сквозь туман Велимир снова услышал голос Мары:

– Дитя еще живое, шевелится…

Старуха выжидательно смотрела на Велимира. Мужчина стоял молча, стиснув зубы, хотя ему хотелось выть. Он стал на колени возле постели Росавы и положил голову возле ее плеча, пряча скупые слезы.

– Спаси дитя. Пусть останется с тобой вместо меня, – прошептала Росава, и ее рука нежно коснулась волос Велимира.

Она ерошила его волосы, как тогда, когда им казалось, что они вместе дойдут до конца своего пути и ничто не сможет помешать этому.

В какой-то момент Велимир почувствовал, что рука его подруги безвольно упала рядом с его головой. Велимир тяжело поднялся с колен.

– Дитя должно жить, – глухо произнес он, обращаясь к Маре, и направился к выходу.

У порога Велимир остановился, еще раз посмотрел на Росаву и вышел.

Тогда Мара взяла острый нож и, разрезав живот роженицы, достала ребенка из чрева Росавы. Так появился на свет Чеслав. Мара вынесла его из дома, кричащего, завернутого в полотно, всего в материнской крови и еще не знающего, что он стоил своей матери жизни, и передала в руки Велимира.

– Мальчик.

Велимир взглянул на сына и отвел глаза.

– Возьми. – Он отдал ребенка Маре и пошел прочь.

Он вернулся только на следующий день. Где пропадал и что делал – никому про то ведомо не было. Но еще несколько дней после погребения Росавы он не мог подойти к выдолбленной из дерева люльке, где лежал младенец, его сын. За ребенком ухаживали женщины, пытаясь поить козьим и коровьим молоком, но мальчик часто плакал, как будто чувствуя потерю матери. Этот плач не давал покоя его отцу и всей округе. И однажды ночью Велимир не выдержал и, взяв сына на руки, стал успокаивать. Он прижал его к груди и носил по дому, убаюкивая, пока не наступил рассвет. Только тогда он почувствовал, как дорого ему это беспомощное существо. И вместе с тем к нему пришло осмысление того, что этот горластый мальчик – единственное, что осталось, кроме воспоминаний, от его любимой, его Росавы.

Через несколько дней в их доме появилась Болеслава, родная сестра Росавы. Тяжкий рок и на сестре погибшей оставил свой безжалостный след. У нее самой несколько дней тому назад умер ребенок, а до его рождения река забрала мужа. Болеслава стала кормить Чеслава и в дальнейшем заменила ему мать. Женщина осталась в доме Велимира и после того, как мальчик подрос, стала вести хозяйство и приглядывать за двумя сорванцами и Велимиром. И только когда после нескольких лет одиночества Велимир привел в дом третью жену, Болеслава вернулась в городище своего рода.

Но и третью жену суждено было потерять Велимиру. После рождения дочери у нее началась родовая горячка, и она угасла, как лучина. Через день не стало и ребенка.

Тогда в доме Велимира вновь появилась Болеслава.

По просьбе Велимира волхв Колобор разжег родовой костер и спросил богов о напасти, постигшей женщин вожака рода. Пообщавшись с богами, Колобор поведал Велимиру их волю: не будет ему счастья с женами. Велимир решил не противиться больше воле богов и не искать себе новую жену. Будучи еще в мужской силе и желании, он стал жить с Болеславой. В городище если об этом и судачили, то не в открытую, ибо побаивались сурового нрава Велимира…

При Болеславе Велимир не стал продолжать разговор с сыном, считая, что и того будет достаточно в поучении, к тому же он знал, что женщина все равно будет на стороне своего выкормыша. И хоть никогда не посмеет перечить ему, мужчине, но свое молчаливое неудовольствие и несогласие сумеет выказать. Уж будь в том уверен. Женщины это умеют. И потому, еще раз строго взглянув на сына из-под нахмуренных бровей, Велимир отправился на свое ложе спать.

– Как ты, сынок? – тихо спросила Болеслава, убирая со стола.

– Как видишь, цел, – буркнул юноша и ступил за порог.

Раздосадованный, не зная, на кого он больше сердится, на себя или на отца, Чеслав вышел из дома. На дворе он увидел Ратибора и Голубу. Они сидели рядком на бревне и о чем-то тихо разговаривали. Заметив Чеслава, парочка почему-то замолчала, а Голуба, подхватив ведро с водой, пошла в дом.