Воин древнего рода - Тарасов Валентин. Страница 8

Так прошло несколько дней. Чеслав с утра исчезал в лесной чаще, пытаясь расположить к себе непреклонную пленницу. Затем возвращался раздосадованный и угрюмый. А на следующее утро опять спешил к ней с новой надеждой.

Как-то за обедом, когда вся семья была в сборе, Велимир внимательно посмотрел на Ратибора.

– Думаю, жену тебе пора подыскать, Ратибор, – сказал он сыну, когда тот с вопросом в глазах перехватил отцовский взгляд.

Все посмотрели на Ратибора, а у Голубы даже ложка выпала из рук. Ратибор тоже перестал есть, и лицо его почему-то внезапно побледнело.

– Вот пройдет Чеслав посвящение, поедем в городища других родов да по хуторам – девок посмотрим, – продолжал развивать свою мысль Велимир.

– Отец!.. – Ратибор осекся, глянув в непреклонные глаза Велимира.

– Сам выберешь, а я посоветую…

В доме наступила тишина, в которой было слышно только жужжание мух.

– Хорошо, отец, – после паузы выдохнул Ратибор.

– Вот и порешили, – дождавшись желаемого ответа, подвел итог Велимир.

Затем по-хозяйски обвел взглядом остальных.

– А твои, Чеслав, как дела? – обратился он к младшему сыну. – Готовишься к испытанию? Сокол тебя хвалит.

– Стараюсь, – ответил Чеслав, уже без большого желания зачерпнув ложкой кашу из горшка, стоящего посередине.

– Что-то ты притих. Давно ни о каких шалостях твоих не слышал.

– Взрослеет. – Болеслава с любовью посмотрела на юношу и хотела погладить по голове, но тот увернулся.

– Не балуй его, Болеслава, – предупредил Велимир.

У дома послышались чьи-то шаги, и через мгновение в дверном проеме появилась косматая шевелюра.

– Мир дому и хозяевам! – Сокол пригладил всклокоченную на ветру бороду.

– Здоровья и долголетия нашему гостю! – с почтением приветствовал Сокола Велимир. – Проходи, садись за стол и раздели пищу нашу.

Болеслава подхватилась из-за стола и кинулась за ложкой для гостя.

– Благодарствую, хозяин, но не голоден я. А вот от кваса холодненького не откажусь. Попотчую, – вытер губы в предвкушении удовольствия гость.

Болеслава поставила перед Соколом кувшин с квасом, и тот, подхватив его своей огромной пятерней, приник к сосуду. Руки у Сокола и впрямь были большие. Мало кто из племени мог обхватить такой кувшин одной рукой. А Сокол делал это с легкостью. Он выпил квас большими глотками, ни разу не переведя дух. А затем опустил кувшин на стол и одобрительно крякнул:

– Ох, и хорош квасок, хозяйка, душевный! – И снова вытер губы.

Болеслава от похвалы так и зарделась. Какой хозяйке не будут приятны столь лестные слова о ее умении?

– На здоровье, Сокол! Может, еще?

– Боюсь, разорвет меня.

Утолив жажду и воздав должное хозяйке, Сокол вновь вернул своему лицу свирепое выражение. Он заговорил серьезно и озабоченно:

– Пришел я к тебе, Велимир, сказать, что видел в лесу следы чужие. Люди пришлые появились неподалеку от городища.

Известие встревожило Велимира. Появление любого нового человека у городища могло принести беду, как это уже бывало не раз.

– Кочевые?

– Чур! Чур! Чур! – призвала в защитники дух Болеслава, отгоняя от себя рукой невидимую напасть.

– Кажись, нет. По следам – наших племен народ. Но не ближних. Леший их задери! – Сокол мотнул гривой.

– Много их?

– Пока не знаю. Следы невнятные, как будто сторожко уж больно ходит кто. По сухому-то не видно, а дождя давно не было. Если бы у ручья, на сыром песке, не увидал, так и не приметил бы. А потом уж присматриваться начал и понял, что таки кто-то бродит по нашей округе…

Вся семья с напряженным интересом слушала Сокола.

– Может, охотники забрели? – предположил Ратибор.

– А чего вокруг городища шастают? – Сокол посмотрел на парня своими глубоко посаженными глазами. – А если уж забрели, так почему в селение открыто не явились?

– Недосуг им было.

Все уставились на главу рода. Велимир, помолчав, деловито и озабоченно произнес:

– Надо охрану предупредить, чтобы зорче смотрели. Да народ в городище оповестить, чтоб в лесу осторожнее были. А ты, Сокол, пригляди за окрестностью. Будем надеяться, что полюбопытствуют пришлые и уйдут.

– Да уж я пригляну. Жаль, что пока самих непрошеных не видел, а только следы. Так бы понятнее было, чего они тут околачиваются, лешие.

Обсудив еще кое-какие меры предосторожности и попрощавшись с хозяевами, Сокол ушел.

Чеслав во время разговора не произнес ни слова. Он усиленно гнал от себя мысль, что появление чужих могло быть вызвано его недавней удачной охотой. Ведь он был так осторожен! Нет, нет, он хорошо запутал свои следы.

– Тетенька, тетенька, дай хлебушка Вышате! – донеслось с улицы.

Болеслава, подхватившись с места, отломила кусок хлеба, зачерпнула ложкой кашу, намазала на него с горкой и направилась к выходу.

– Ты куда? – спросил Велимир.

– Дам поесть парню. Бабка его, наверное, опять расхворалась. Хлеб не пекла.

– Не приваживала б ты его, Болеслава, к дому… Отнесла б им в избу, – недовольно проворчал Велимир.

– Что ж поделать, как он уже под нашей стоит?

Сердобольная Болеслава вышла за порог.

– Хлебушек, хлебушек сладенький! Вышата ой как любит хлебушек, тетенька! – донесся радостный голос юродивого.

Вышата был на два года старше Чеслава. Его мать Яра родила его после купальской ночи, но парень, с которым она была в ту летнюю ночь любви и празднования свадьбы Даждьбога-Солнца Великого и Утренней Зари, почему-то не захотел взять ее за жену, а она так и не открыла его имя, сколько ни настаивали ее родители. Отец даже поколачивал ее несколько раз, чтобы призналась, но девушка осталась непреклонной. Так никто и не узнал, кто же отец Вышаты. Мальчик рос, как и все в городище сорванцы, предаваясь играм и забавам.

Но спустя какое-то время Яра неожиданно исчезла из городища, бросив малолетнего сына на родителей. Никто не знал, куда она пропала и почему. Ходили слухи, что ее видели то в одном дальнем селении, то в другом, то на хуторах глухих. Но то были лишь слухи…

После исчезновения Яры за Вышатой начали замечать некоторые странности. Мальчик стал заговариваться, вести себя неразумно. Поначалу думали: малец балуется, что свойственно его возрасту. Но дальше стало понятно, что с парнем беда. Его сверстники набирались ума-разума, опыта и умения, а Вышата так и оставался по уму дитем малым. Теперь уже все уверились, что парень – блажной. Дед его помер, и жил теперь Вышата со своей бабкой, которая сама часто хворала.

Да и был это теперь не мальчонка, а здоровенный парень – широк в плечах, крепок в руках и ногах, а вот на голову да здравый смысл – слаб. Община относилась к юродивому с состраданием. Хозяйки часто подкармливали вечно голодного Вышату, жалели его и благодарили Великих, что их чада не такие.

Чеслав оттолкнулся ногами от шаткой лодки и головой ушел в воду – только круги разошлись по поверхности. Кудряш, от неожиданности едва не вывалившись из лодки, попытался сохранить равновесие суденышка и поспешно вцепился в его борта. Через несколько секунд из воды с гиком вынырнул Чеслав. Увидев, как Кудряш пытается выровнять лодку, но при этом еще больше раскачивает ее, он весело загоготал.

– А, болячка тебе в бок! Чтоб тебя так подкидывало всю ночь! Чтоб твою ложку так качало, когда ты ее в рот сунешь! – кричал возмущенный Кудряш.

Чеслав подплыл к лодке и придержал ее, не дав зачерпнуть воды. Как только суденышко перестало качаться, Кудряш воскликнул:

– А вот я тебе!.. – И сам кинулся в реку к своему товарищу.

С воплями и визгом они стали бороться в воде и пытаться в шутку утопить друг друга, напирая на плечи и голову, или, поднырнув и схватив за ногу, утащить ко дну.

С раннего утра друзья сели в выдолбленную из деревянной колоды лодочку и отправились на рыбалку. И теперь, наловив рыбы и устав от сосредоточенного и спокойного занятия, с удовольствием разминались в воде. За шумом и фонтанами брызг они не сразу услышали, что их кто-то зовет. Чеслав первым увидел на берегу фигурку соседского мальчишки, который энергично размахивал руками и что-то кричал во все горло.