Ведьма Ильзе - Брукс Терри. Страница 2

— Даже этого не помнит. Думаю, он не помнит ничего из того, что с ним произошло.

Крылатый Всадник немного помолчал, размышляя.

— Не можешь продержать его здесь подольше, поухаживать за ним, понаблюдать? Я хочу разобраться в этом деле.

Целитель кивнул:

— С чего начнешь?

— Наверное, с Арборлона.

Тихо скрипнула дверь, и эльф–охотник резко обернулся. Один из санитаров принес горячий чай и еду для целителя. Санитар молча кивнул сидящим и снова удалился. Предд встал, подошел к двери, желая убедиться в том, что они снова остались одни, и снова сел рядом с целителем.

— Следи внимательно за этим больным, Дорн. Никаких посетителей. Ничего не предпринимай, пока от меня не будет вестей.

Целитель хлебнул чаю.

— Тебе известно о нем что–то, о чем ты мне не говоришь, ведь так?

— Я кое–что подозреваю. А это совсем другое дело. И для того, чтобы проверить подозрения, нужно время. Ты можешь дать мне это время?

Целитель пожал плечами:

— Попытаюсь. Тому человеку в палате самому придется решить, будет ли он еще тут, когда ты вернешься. Он очень слаб. Ты должен двигаться быстро.

Предд кивнул.

— Буду двигаться так быстро, как только смогут нести меня крылья Обсидиана, — тихо проговорил эльф–охотник.

За его спиной, в темном проеме открытой двери, от стены отделилась какая–то тень и тихо удалилась.

Санитар, который подавал ужин Крылатому Всаднику и целителю, подождал, пока не минует полночь и почти все жители Браккен Клелл не уснут, и лишь тогда тихо выскользнул из занимаемой им в поселке квартиры и направился в лес. Он быстро двигался в темноте, так как уже много раз проходил этой тропинкой. Это был невысокий и сухощавый человек, все свое время проводивший в поселке и редко привлекавший чье–либо внимание. Жил он один, и друзей у него было мало. В доме целителя он прослужил уже больше тринадцати лет, никогда ни на что не жаловался, не имел большого воображения, но был исполнительным и тихим. Благодаря этим своим качествам он очень хорошо подходил на роль санитара, но еще лучше — на роль шпиона.

Наконец он добрался до клеток, которые прятал в небольшом темном сарае, построенном за старой лачугой. В этой лачуге он родился. Когда отец и мать его умерли, это владение перешло ему, как старшему мужчине в семье. Наследство было скудным, и он так и не смирился с тем, что это все, на что он может рассчитывать. Когда представилась возможность стать соглядатаем, он с жадностью за нее ухватился. Несколько подслушанных слов, лицо или имя, опознанное по рассказам, слышанным в тавернах и пивных, обрывки сведений от потерпевших бедствие на море и доставленных в госпиталь — кому–то все это могло понадобиться.

По крайней мере, одному человеку — это уж точно.

Санитар понял, что от него требовалось. Она с самого начала дала это понять. Ей суждено было стать его Госпожой, перед которой ему придется отвечать по всей строгости, если вдруг он посмеет ослушаться. Кто бы ни входил в дом целителя, и что бы в нем ни говорилось, если это вообще имело хоть какой–то смысл, она должна была знать. Она сказала, что ему решать, когда стоит вызывать ее. Естественно, он должен быть готов отвечать за свои вызовы. Но лучше перестраховаться и позвать ее, чем не донести что–либо важное. Она разозлится меньше, если зря потратит время, чем, если упустит важную информацию.

Несколько раз он ошибался в своем решении вызвать ее, но она не сердилась и не отчитывала его. В таком деле ошибок не избежать. Но в большинстве случаев он понимал, какие сведения чего–то стоят, а какие — нет. Чтобы добыть ценные сведения, нужно терпение и упорство.

Он развил в себе и то и другое, и эти качества ему пригодились уже не раз. И он понимал, что на этот раз у него есть что–то действительно ценное.

Он отпер дверцу клетки и достал необычную птицу, одну из тех, что дала ему Госпожа. Это были злобного вида твари с зоркими глазками, острыми клювами, стреловидными крыльями и узкими телами. Они не спускали с него глаз всякий раз, когда он появлялся, доставал их из клетки и прикреплял к лапе донесение. Птицы словно следили за тем, как он несет службу, чтобы потом обо всем доложить. Ему не нравилось то, как они на него смотрят, и он почти никогда не смотрел им в глаза.

Прикрепив донесение, он подбросил птицу в воздух, она взлетела и исчезла в темноте. Птицы эти летали только по ночам. Иногда они возвращались с сообщениями от нее. Иногда они просто снова появлялись и ждали, пока их снова не посадят назад в клетку. Он никогда не задавался вопросом, откуда взялись эти птицы. Он просто чувствовал, что лучше пользоваться их услугами, не интересуясь лишним.

Он пристально смотрел в ночное небо. Что мог, он сделал. Теперь нужно только ждать. Она скажет, что делать дальше. Она каждый раз говорит.

Затворив двери сарая, он тихо прокрался обратно тем же путем, которым пришел.

Два дня спустя, едва Аллардон Элессдил вышел после долгого заседания Эльфийского Верховного Совета, на котором шла речь о возобновлении торговых соглашений с городами, лежащими в Каллахорне, и о бесконечной, по всей видимости, войне, которую эльфы, будучи союзниками дворфов, вели против Федерации, как вдруг ему доложили, что какой–то Крылатый Всадник ждет его, чтобы поговорить с ним. День уже клонился к вечеру, и Аллардон Элессдил устал, но Крылатый Всадник прилетел в Арборлон из лежащего на юге портового города Браккен Клелл, проделав двухдневный путь, и не соглашался передать свое сообщение никому, кроме короля. Советник, доложивший Аллардону о его прибытии, вполне ясно дал понять, что решение Всадника твердо.

Король кивнул и направился за советником. Соглашение, заключенное им с Крылатым Братством, требовало, чтобы он давал согласие на каждую просьбу о личной встрече. Согласно договору, подписанному еще в ранние годы правления Рен Элессдил, Крылатые Всадники уже более ста тридцати лет служат земным эльфам, неся разведывательную и посыльную службу вдоль берега Синего Раздела. За службу с ними расплачивались товарами и деньгами, и такое соглашение уже не раз оказывалось полезным эльфийским королям и королевам. Раз тот Крылатый Всадник, что дожидается Аллардона, попросил поговорить лично, значит, для такой просьбы есть веские основания, так что король не собирался пренебречь ею.

В сопровождении гвардейцев Перина и Виэ король вышел из здания Верховного Совета и через сад направился в дворцовую резиденцию Элессдилов. Аллардон Элессдил был королем уже более двадцати лет, заняв трон после смерти своей матери, королевы Айн. Он был среднего роста и, несмотря на свои годы, был бодр и подтянут, его ум сохранял остроту, а тело — силу. О преклонных годах свидетельствовали лишь седеющие волосы и морщины на лице. Он был прямым потомком королевы Рен Элессдил, той, что вывела эльфов с пустынного острова Морроуиндл, на который их загнала Федерация и ненавистные Порождения Тени. Он был ее праправнуком и жил, словно равняясь на своего предка.

В нынешние времена поступать так стало трудно. Война с Федерацией шла уже десять лет и скоро закончиться не обещала. Коалиция Южных Земель, включавшая в себя жителей пограничья, дворфов и эльфов, два года назад у Преккендорранского плоскогорья остановила продвижение Федерации, не дав ей перейти реку Дальн. Сейчас армии засели на своих позициях, линия фронта с тех пор не сдвинулась ни в ту, ни в другую сторону, а война продолжала со страшной скоростью забирать жизни и разорять страну. В том, что война эта необходима, сомнений не было. Попытки Федерации получить назад пограничные земли, потерянные ею во времена Рен Элессдил, являлись не чем иным, как хищнической агрессией, мириться с которой было нельзя. Но король никак не мог избавиться от мысли, что королева Рен уже давно нашла бы способ закончить конфликт, в то время как он сам ничего сделать не мог.

Но все это не имело отношения к ближайшим задачам. Военный конфликт с Федерацией происходил в месте, где встречались границы всех Четырех Земель, и еще не выплеснулся за пределы этого района и не дошел до побережья. Конфликт, по крайней мере пока, оставался локальным.